Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03

• Название: «Если», 2009 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: ISSN 1680-645X

Джин ВУЛФ

ВСПОМНИ

Герои повести попадают в подлинный рай, где все счастливы, богаты, красивы. Почему же они обращаются в бегство?

Уилл МАКИНТОШ

ШАР «СИНЯЯ ПОЛНОЧЬ»

Можно сколько угодно поглощать знания на уроках, но не «впитав» нужного амулета, не добьешься жизненной цели.

Пол КАРЛСОН

МЕСТО ДЛЯ СТРЕЛКА

Боже упаси! В рассказе — ни единого выстрела. Стрелок не сиживал рядом с водителем со времен первых переселенцев.

Майк РЕЗНИК

ПРЕДМЕТ ВЕРЫ

Будем откровенны: далеко не каждый из нас готов признать за механическим помощником право спасти бессмертную душу.

Тони БАЛЛАНТАЙН

ОПЕРАЦИОННАЯ СИСТЕМА «АРИСТОТЕЛЬ»

Или «Платон»? Чья истина дороже?

Владимир ПОКРОВСКИЙ

ТАБЛИЦЫ РОРШАХА

Наш герой, водовоз, работает по части снабжения жизненно важным ресурсом американской базы. Причем без всякого транзита.

Владимир МИХАЙЛОВ

ПРО ЛЮБОВЬ

Последний рассказ Мастера, написанный незадолго до кончины…

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО, Эдуард ГЕВОРКЯН, Александр ГРОМОВ

СКАЗКА ОТ ТРОЙКИ

Среди любителей фантастики мало найдется тех, кто еще не посмотрел первый фильм дилогии «Обитаемый остров». Попробуйте сравнить свое впечатление с мнением тройки известных фантастов. Да и само слово «тройка» встретится в этом «разборе полетов» не раз.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Обычай выбрасывать на рынок к Новому году и Рождеству большое количество семейных комедий и святочных полотен уже не является прерогативой лишь западных прокатчиков. Отечественный кинорынок стараниями российских производителей тоже начал приобщаться к этой традиции.

Николай КАЛИНИЧЕНКО

ВРЕМЯ ВЕЛИКИХ ПРОЗРЕНИЙ

Эти, писатели уже не первый раз объединяются в творческий союз. И союз этот уже который раз дает замечательные и неожиданные плоды.

Ярослав ВЕРОВ, Игорь МИНАКОВ

НА СВОЕМ ПОЛЕ

Древние верили, что Земля покоится на трех китах. По мнению авторов статьи, фантастику подпирает всего один, но без него жанр рухнет в никуда.

РЕЦЕНЗИИ

Мы не устанем повторять прописную истину: книги пишутся для того, чтобы их читали. А рецензенты лишь пытаются помочь сделать правильный выбор.

КУРСОР

В Подмосковье прошел первый конвент нынешнего года. Самый значительный современный британский фантаст стал рыцарем. В Австралии названы имена лауреатов национальной премии НФ и фэнтези.

«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

Жюри подводит итоги нашего постоянного конкурса для начинающих фантастов.

ПЕРСОНАЛИИ

Как известно, у писателей не одна, а целых две биографии: творческая и житейская. Представляем обе.

---

Станционных безбашенных бродяг Выдру и Штопора Сергей знал. Пацаны, одному только одиннадцать исполнилось, другому — тринадцать, в своей безудержной ярости нагоняли страху даже на взрослых, здоровых мужиков. Они — девчонку боятся?!

— А чего вы их вместе держите? Не положено ведь.

— А у меня здесь что, «Хилтон»? Других номеров в нашем отеле нет. А ее только выпусти из-за решетки, ищи потом ветра…

— Я чего-то не пойму, друг. Хоть ты просвети. Что с ней за суета такая, меня вот в сопровождающие из отпуска, можно сказать, сорвали. Она что, старушку за двадцать копеек топором грохнула?

— Да кто ее знает! — не став утруждать себя разнообразием лексикона, повторил сержант. — Только эти, из спецухи, которая в Таёжном, за ней сюда уже третий раз приезжают. А она бегает.

— Зачем?

— Да кто… — начал было снова сержант, но отчего-то запнулся, почесал под козырьком форменной фуражки и продолжил: — Не знаю. К отцу она сбегает, что ли.

— Так у нее отец здесь?

— Был. Да весь вышел.

— Это как?

— В буквальном смысле. Вышел из дома утром, и все. Нету человека. Сгинул.

— Бич?

— Да приличный вроде. Учителем в Киевке был. Жил с дочкой один, баба померла, что ли. Или ушла. Не знаю. Ты лейтенант за документики распишись и бери — почитай, там на нее дело личное есть. Вот, — удовлетворенно сказал сержант, внимательно посмотрев, как Аношкин расписывается в журнале. — Ты не уходи, я за ней пошел.

— Подожди, сержант. Ты говорил, за девчонкой из Таёжного приезжали?

— Ага. Только они в этот раз сразу и уехали. Узнали, что она у нас, начальству твоему позвонили, я еще слышал, как эта, которая у них за старшую, твою фамилию называла.

— Мою?!

— Ну, или переспрашивала у твоего шефа, я не понял. Я пошел, короче, а то слышь, Штопор опять до ветру просится.

Аношкин раздраженно бросил тонкую картонную папку на подоконник. Достал за фильтр сигарету из пачки. Поездки ради взял в киоске какие-то фирменные, хотя и подсел со срочной на «Приму». Вот тоже, еще один повод для замечаний. Светлана ему и «Кент» всякий приносила, и еще что-то, а Сергей упрямо травился привычными: «Ну что ты как бомжик, Серёжа? Даже твоей зарплаты на нормальное курево хватит. И я ведь не нищая, а перед подругами неудобно, когда ты свою махру достаешь. Давай я тебе трубку подарю и табак буду покупать. Турецкий. Или эти сейчас есть, сигариллы. Очень симпатично». Сергей привычно отмалчивался, улыбался, обнимал Светлану за плечи, и она обмякала, прижималась к нему упругой высокой грудью, начинала лепетать что-то…

— Эй, лейтенант, — раздался за спиной голос сержанта. — Кончай перекур, принимай клиента!

Сергей тряхнул головой, посмотрел недоуменно на измятую в пальцах сигарету и повернулся.

Девочка была маленькая, худенькая, ростом едва тянула на десятилетнюю. Одета в слишком большой для нее джинсовый комбинезон, делающий фигурку еще тоньше. На светлую кофточку с отложным воротничком каскадом спускались вьющиеся каштановые волосы. А глаза… «И совсем она не белоглазая, как этот парень сказал, — подумал Сергей, — вон они у нее какие… Оленьи».

Девочка посмотрела на Аношкина внимательно и как-то… осторожно.

А потом улыбнулась.

2.

Бабка посуетилась, снова перебирая свои бесчисленные котомки-узелочки-пакетики, затем каким-то немыслимым образом умудрилась уцепить их все разом обеими своими ручками. Бабкины ручки походили на лапки мелкой хищной птицы. Сергей открыл перед ней дверь купе. Закрыл. В купе сразу стало тихо. Перестук колес, поскрипывание вагонного скелета — не в счет.

— Твои штучки? — спросил Аношкин у девчонки. Та сделала удивленные круглые глаза, потом повернула голову к закрытой двери и быстро показала язык.

Нет, бабка Сергею тоже не понравилась. Было в ее суетливости и причитаниях что-то ненастоящее, даже отталкивающее: так суетятся казенные плакальщицы на чужих, безразличных им похоронах. «Девонька-то, ягодка лесная, красавица дочка отцу досталась. Вот помощь-то в старости, а? А чего ж молчим, чего не поздороваемся, а конфетку хочешь?» От бабки как-то сразу разболелась голова, и Аношкин от всей души пожелал, чтобы не было ее в их купе, мест тем более — вагон почти пустой. И вышла бабка, и долго визгливо ругалась с проводником, и слышно было — дверь в купе не закрылась плотно, — как проводник, пожилой, грузный усатый дядька, сказал: «Ладно, идите в соседнее, там нижняя полка пустая. Только не кричите так, голова болит».

А пока бабка склочничала, девчонка подсела ближе к Аношкину, потрогала кожаную кобуру «макара», висевшую у того на боку и, глядя на Сергея, попросила: «Дай!»

— Еще чего. Это, милая, оружие. Табельное. В чужие руки давать не положено. Тем более, в детские. Ясно?

«Дай!» — потребовала девчонка, и Аношкин вздохнул, достал пистолет, вынул обойму, передернул затвор и спустил сухо щелкнувший курок, направив ствол в сторону и вверх.

— Держи, Редиска. Если что интересно будет узнать, спроси. Я-то с оружием разным с детства, у меня батя — охотник, я сам из берданы белку в глаз бил. А потом, знаешь, десант. И не жалею… Э-э, ты чего?! Ну-ка дай его мне! — Сергей буквально выдернул «Макаров» из рук девчонки.

Потому что в тонких ее руках пистолет стал вдруг вытягиваться, терять свои строгие формы, расплываться. Теперь Аношкин держал его в правой руке, и вокруг металла рассыпалась, таяла голубая искрящаяся дымка. Железо оказалось таким холодным, что жгло руки. Сергей вставил обойму, щелкнул предохранителем и убрал ствол в кобуру. Тут как раз зашла бабка, молча и суетливо собрала последние котомки и вышмыгнула в вагонный коридор. Аношкин, почему-то совсем не удивляясь, легко связал исчезновение старухи с той фигней, которая происходила с его пистолетом.

— Нет, ты мне, Редиска, глазки не строй. Ствол испортила, старого человека выгнала. Как дальше жить будем?

«И ничего я не испортила. Все там целое. А эта бабка-ёжка — вредная. И еще какая-то, я не успела понять, а она сразу убежала», — девчонка выпалила информацию разом, очередью, а потом забралась на полку с ногами, поджала их под себя и уставилась в окошко. За окошком была тайга.

Аношкин тоже поглядел на тайгу, потом на девочку, подумал, что так и не просмотрел содержимое папки, полученной в детприемнике. А сейчас изучать ее было Сергею почему-то неудобно. Глянул на часы: восемь, пять минут девятого. Поезд уже час как идет, Аношкин вспомнил, что во рту у него крошки с полудня не было. И малая только мороженое на вокзале съела. Сергей сомневался, что в приемнике ее чем-нибудь кормили.

— Слушай, Редиска, пойдем пожуем чего-нибудь? То есть не так. Поднимайся, пойдем чего-нибудь пожуем. Без возражений. Что, мороженое? Мороженое у тебя час назад было. И это не еда. Подъем, говорю. Я сам голодный.

В тамбуре столкнулись с теткой-тележницей. Пока она проталкивала мимо гремящую металлическую конструкцию, Аношкин зацепился взглядом за разложенные на лотках булочки с колбасой, призывно позвякивающие пивные бутылки и совсем уж затосковал. Жрать хотелось! Разминулись в переходе между вагонами с двумя парнями: в одинаковых спортивных костюмах, стриженые коротко, на ногах у обоих, не сочетаясь со спортивным верхом — тяжелые армейские берцы. Тот, который повыше, неловко спрятал правую руку за спину. В воздухе пахло специфически сладким дымом.

Вагон-ресторан оказался почти пустым. Теплая компашка собралась в другом его конце, тянула из бутылок и комментировала подвиги супермена. Лысый супермен на экране висевшего под потолком телевизора азартно откручивал кому-то голову.

— Что кушать будем? — официант был молодым, в вышитой косоворотке, с тонкими усиками и зачесанными на пробор гладкими волосами. К нему так и тянуло обратиться: «Эй, человек!» А потом ввернуть что-нибудь этакое, про четвертину и осетрину.

— Девочке на первое — суп, тут у вас с фрикадельками, и спагетти. Да, правильно, с курицей. А мне борща, картошки с мясом, огурчиков соленых. Хлеба куска четыре. А запить… Нет, ты на меня, Редиска, не зыркай. Никакой колы, пузо болеть будет. Ей соку большую пачку. Ананасового. А мне… Ладно, пару пива. Светлого. Без-без, без нее, родимой, — отверг предложение человека «по водочке» участковый. — И, друг, прошу, давай скоренько. Устали мы и есть хотим.

— Мы мигом! — склонившись, совсем как трактирный начала прошлого века, официант ловко смахнул полотенцем с чистого столика несуществующие крошки и исчез.

Борщ был наваристый и густой, с кусками мяса и щедро посыпанный зеленью. Аношкин и не заметил, как заглотил весь. Девочка тоже увлеченно орудовала ложкой, потом отодвинула пустую тарелку, взяла вилку и принялась за спагетти. Ели молча. Сергей откинулся на спинку сиденья и открыл никелированной открывашкой вторую бутылку пива. Захотелось спать.