Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

• Название: Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
• Автор: Эрнест Риттер
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989

Автор этой книги по происхождению европеец, но первый язык, которому он научился, был зулусский. Он вырос среди зулусов и с детства слышал рассказы о славном прошлом этого народа. Эти предания легли в основу художественной биографии Чаки - выдающегося африканского полководца.

От редактора формата fb2 (LesCorp): Эту книгу впервые прочел в 1990 году. Она стоит в одном ряду с "Тремя мушкетёрами" Александра Дюма и "Одиссеей капитана Блада" Рафаэля Сабатини!

---

Свежие силы ндвандве численностью три тысячи человек упорно теснили Чаку, а около пятисот, спасшихся с холма Г'окли, сдерживали натиск Нкомендала. Основная тяжесть боя легла на плечи полка Джубинг'ванга, ибо большинство воинов других частей бригады Иси-Клебе или Изим-Похло получили ранения в битве на холме Г'окли и не могли уже сражаться по-настоящему. Маньози, прославившийся своим удальством перед началом боя, бился, как лев. Однако постепенно его крыло бригады стало отходить к краалю, и сам Маньози грудью защищал вход в королевскую хижину. Здесь он был тяжело ранен метательным копьем.

Бой грозил кончиться плохо для зулусов, но Чака сохранял спокойствие и во главе резерва из отборных воинов устремлялся на те участки, где создавалась наиболее серьезная опасность. При этом он не колеблясь лично бросался в бой, поддерживая своих воинов не только оружием, но и вовремя сказанной шуткой или похвалой.

Тут на правый фланг противника вышла бригада Белебеле, и это сразу изменило обстановку. Чтобы избежать окружения, ндвандве попытались немедленно выйти из боя, но «Лишенные головных колец»[89] неотступно преследовали их на западе. Нкомендала частично перерезали линию отступления противника на юг, а бригада Белебеле полностью преградила пути отхода на север, угрожая создать такое же положение и на востоке.

Менее тысячи ндвандве избежали окружения и смерти. Последняя фаза сражения принесла Чаке такую же победу, как уничтожение колонны Номахланджаны, а может быть, даже и большую. Всех раненых врагов, а также зулусов, находившихся в безнадежном состоянии, тут же прикончили, а тяжело, но не смертельно раненных разместили в Булавайо под надежной охраной.

После этого наиболее быстроногих воинов послали за скотом, остальные же, в основном легко раненные, вдосталь напились из реки Мходи и к заходу солнца возвратились с Чакой к окровавленному холму Г'окли.

Заходящее солнце было таким же багровым, как на рассвете, возвестившем наступление этого рокового дня.

Снова очутившись на холме, Чака мрачно оглядел театр смерти. Зулусская армия дала свое первое настоящее сражение и билась со славой, но заплатила за победу дорогой ценой. Насколько дорогой, он узнает только завтра, когда поредевшие полки выйдут на перекличку.

Чака взглянул на северный полукруг и увидел, что штрафники все еще находятся на своих местах, за исключением одного, которого увлекла за собой колонна. Далеко внизу, у подножия холма, высился Сторож Брода. Он стоял, опершись на длинную ручку своей чудотворной палицы, продолжая охранять курган трупов, под которым лежали Мгобози и сыновья Звиде. Тут Чака смягчился и приказал штрафникам выстроиться перед ним.

— Духи оказались добры к вам, — сказал он. — Всех ваших товарищей на южной стороне настигла смерть, а вы потеряли лишь одного человека. Я обещал, что вас убьют не зулусы, но противник не сумел сделать это, а потому мне остается только отпустить вас. Отдыхайте пока с остальными на вершине холма, а завтра отправляйтесь в свои полки.

Поблагодарив вождя возгласами «Байете!», штрафники отправились выполнять его приказ.

К Чаке присоединился его штаб и члены военного совета, включая Мдлаку, Нгомаана и Нг'обоку. Нзобо и Ндлелы еще не было — они руководили погоней за скотом. Чака не упускал из виду ни одной детали. Он решил разбить лагерь на холме, — там для его сильно уменьшившегося войска должно было хватить запасов воды и продовольствия, тем более что после битвы у-диби принесли еще воды, а от ндвандве удалось отбить несколько голов зулусского скота. Холм был удобен и по соображениям безопасности: у ндвандве оставалось еще около двух с половиной тысяч человек, а силы, находившиеся с Чакой, были невелики.

Близилось полнолуние. Месяц ярко освещал членов военного совета, которые расположились полукругом возле Чаки, сидевшего на большом камне. Все были опечалены гибелью Мгобози. О нем же грустно беседовали воины, сидевшие неподалеку от своих командиров, вокруг костров, на которых у-диби жарили мясо.

Нг'обока, некогда вошедший в тройственный союз с Мгобози и Чакой, был особенно огорчен смертью Мгобози и просил рассказать о ней подробнее. Чака сообщил, что Сторож все еще стоит на посту у кургана тел, и предложил отправиться туда, осмотреть трупы и расспросить Сторожа.

Над холмом, по склону которого они спустились, стояло страшное зловоние. Повсюду слышался мрачный вой гиен, сменявшийся демоническим смехом, который животные издают, когда находят много пищи. Это самый жуткий звук, какой только можно услышать в дебрях Африки. Вдалеке раздавался рык льва.

Сторож стоял, как статуя, освещенная луной, лениво опираясь на свою палицу. Но, завидев Чаку, он моментально вытянулся перед ним.

— Где Мгобози? — спросил Чака.

— Он спит с сынами Звиде под этим курганом тел.

— Что, под кучей мертвецов? Ведь я поручил тебе охранять его жизнь.

— Я выполнял приказ Могучего Слона до последней возможности. Чу! Отец мой!

— Дадевету (клянусь сестрой)! Кто-то под этими трупами «тащит сухие шкуры» (храпит), —радостно воскликнул Чака. — Я хорошо знаю этот звук. Разве не он помешал мне заснуть минувшей ночью, когда Мгобози лежал подле меня? А что, он серьезно ранен?

— Раны не тяжелые, отец мой, хотя он потерял немало крови. К тому же на него попало малость крови небесной (зулусской). Трупы удержали его на месте и спасли от новых бед. Он давно уже шевелится и скоро проснется.

Чака приблизился к кургану.

— Мгобози! — заорал он.— Мгобози! Мгобози! После третьего зова из глубины кургана раздался глухой замогильный голос:

— Йебо, баба.

— Что ты там делаешь?

— Не знаю, отец мой, но на меня обрушился холм. Командиры, сопровождавшие Чаку, преодолели суеверный страх и принялись энергично растаскивать трупы, которые придавили к земле их любимца Мгобози.

Когда с него сняли последнего мертвеца, старый боевой конь приподнялся и сел. В правой руке он все еще держал свой испытанный клинок. Мгобози положил его на колени и протер глаза. Затем оглядел кучу трупов и воскликнул, засопев:

— Эге! Похоже, что тут здорово дрались! Искренние проявления радости по поводу его «чудодейственного» возвращения очень тронули израненного ветерана. Кровожадное выражение сошло с его сурового лица, оно расплылось в улыбке. Теперь оно излучало то скрытое очарование, которое привлекало к Мгобози всех, кто его знал.

Воин произнес характерные для него слова, которые потонули в громовых возгласах одобрения:

— Да, ребята, я вернулся! А то кто же иначе стал бы вам досаждать?

На следующий день Чака приказал покинуть холм и отправиться в военный крааль Эси-Клебени. Товарищи поддерживали тяжело раненных или несли их на руках. Они миновали окружавшее холм кольцо трупов со вспоротыми животами. Зачем это делается, стало очевидно, когда на равнине воины наткнулись на останки ндвандве, ходивших за водой. В пылу погони убитым не успели вспороть животы, и их раздувшиеся от газов трупы приняли фантастические формы, словно подтверждая суеверия нгуни. Ведь они объясняли это явление тем, что дух не может покинуть тело. К тому же вонь была здесь несравненно сильнее, чем на холме, ибо в телах, оставшихся невскрытыми, процесс гниения протекал гораздо быстрее. Так с очевидностью была доказана гуманность бесчеловечного на первый взгляд обращения с павшими. Один злосчастный воин ндвандве все еще был жив. Он стонал от жажды и боли, которую причиняла ему смертельная рана. Его быстро прикончили — самый милосердный и гуманный поступок в этих обстоятельствах, а затем вспороли ему живот.

В течение дня полки, посланные в погоню за стадом, вернулись в крааль Эси-Клебени с большей частью скота, захваченного ндвандве. Однако под покровом темноты врагу удалось все же угнать много животных, а для зулусов это было равносильно утрате воинских почестей.

Когда обескровленные полки вышли на смотр, Чака установил, что потери его составили свыше полутора тысяч убитыми и пятьсот человек ранеными. Большинство остальных воинов получили легкие ранения. Начинал же он сражение, имея около четырех тысяч трехсот воинов, включая и охрану стада.

Когда, обходя поредевшие ряды, Чака заметил зловещее отсутствие стольких знакомых лиц, по лицу его заструились слезы. То была молчаливая дань павшим. Затем он поблагодарил всех воинов, полукругом выстроившихся вокруг него, за их непревзойдённую доблесть.

Ндвандве потеряли около семи с половиной тысяч человек. Для зулусов это была большая победа, ибо Звиде не в силах был сразу оправиться от такого поражения, хотя всегда мог рассчитывать на подкрепление от своих родичей на севере. Но и войско Чаки изрядно пострадало. Самый сильный его отряд состоял теперь приблизительно из полутора тысяч воинов, которые остались вне боя, охраняя женщин, детей и скот на южной границе (с землями г'вабе). Все население возвратилось теперь в свои краали и не переставало благодарить Чаку за то, что храброе зулусское войско спасло беззащитных жителей от ужасов войны.