Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

• Название: Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
• Автор: Эрнест Риттер
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1989

Автор этой книги по происхождению европеец, но первый язык, которому он научился, был зулусский. Он вырос среди зулусов и с детства слышал рассказы о славном прошлом этого народа. Эти предания легли в основу художественной биографии Чаки - выдающегося африканского полководца.

От редактора формата fb2 (LesCorp): Эту книгу впервые прочел в 1990 году. Она стоит в одном ряду с "Тремя мушкетёрами" Александра Дюма и "Одиссеей капитана Блада" Рафаэля Сабатини!

---

Но одно дело, когда Нобела не противоречила воле Чаки и ограничивалась поисками колдунов, и совсем другое, когда она, преследуя собственные цели, угрожала его власти, пользуясь большими правами, которые предоставлял знахарке обычай и которых ее невозможно было лишить. Потому-то Чака и велел заблаговременно Мдлаке и Мгобози сесть поблизости от его ног и вполголоса предупредил их, чтобы они просили убежища, если Нобела «вынюхает» их. Таким образом, они оказались за кордоном воинов из полка Фасимба, которых по приказанию Чаки привел Мдлака.

Нобела миновала этот заслон, дрожа от предвкушения новой добычи. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы правильно оценить обстановку. Желая выиграть время, она сначала стала «принюхиваться» к рядам воинов полка Фасимба. Вплотную за ней шли палачи — их главарю она шепотом дала какие-то указания.

Затем пять прорицательниц выстроились в ряд лицом к Мдлаке и Мгобози, встали на четвереньки и медленно, с остановками, как хамелеоны, начали приближаться, не переставая вращать глазами и принюхиваться. В середине, слегка опережая остальных, двигалась Нобела, так что слева и справа от нее находилось по две помощницы. За ними, едва не наступая им на пятки, шли восемь палачей. То было медленное шествие ужаса.

Мгобози и Мдлака, сидевшие на расстоянии всего двух футов друг от друга, покрылись холодным потом. Они помнили, что из-за крутизны склона, а также потому, что Чака приказал им сесть пониже, чтобы друзой не было видно за спинами воинов, их отделяло от ног вождя около трех ярдов.

С отвратительным визгом, напоминавшим дьявольский смех гиены, все пять знахарок разом подскочили вверх. Нобела с быстротою молнии нанесла направо и налево удары хвостом гну и перескочила через плечи Мдлаки и Мгобози. Каждая из следовавших вплотную к ней помощниц также ударила одного из них и перепрыгнула через его голову. Две прорицательницы, находившиеся на флангах, обежали вокруг жертвы, в свою очередь нанося ей удары, и присоединились к своим коллегам. Все пятеро встали вплотную друг к другу, отделив «учуянных» от Чаки. Не успели три прорицательницы, находившиеся в центре, перепрыгнуть через Мгобози и Мдлаку, как палачи бросились вперед и схватили обоих военачальников — по четыре пары рук на каждую жертву. Рывком оторвав их от земли, они потащили Мдлаку и Мгобози в сторону от Чаки. Все это заняло три-четыре секунды, и Чака не мог, нарушив обычай племени, вмешаться и спасти своих друзой. Нобела обвела его вокруг пальца, и он затрясся от скрытой ярости, особенно потому, что это чудовище и четыре другие ведьмы выражали свое торжество хохотом.

Мгобози и Мдлака были парализованы и гипнотическим воздействием знахарки и внезапностью происшедшего. Мгобози первым пришел в себя и со страшной силой ударил ближайшего палача коленом в пах. Тот закричал от боли и выпустил свою жертву. Словно взбесившийся бык, Мгобози боднул следующего в солнечное сплетение, а затем, пользуясь своим огромным превосходством в силе, освободился и от остальных двух. В одно мгновение он схватил тяжелую палицу первого палача, ударил ею по лицу третьего, а секундой позже раскроил череп четвертому. Он бился, как бешеный, и, подобно урагану, ринулся на тех, кто схватил его друга. В мгновение ока все они оказались поверженными наземь с проломленными черепами или сломанными конечностями. Он и Мдлака подобрали несколько палиц, бросились к подножию холма, на котором восседал Чака, и приветствовали его возгласами: «Ба-йе-те! Нкоси!»

— Вы просите убежища? — обратился к ним Чака.

— Да, отец мой! — ответили оба. После этого Мгобози сказал еще:

— Если, однако, отец мой прикроет меня сзади, я лучше выйду на бой со всей сворой и умру как воин, который закрывает глаза на доброй циновке из тел врагов. Эта дурная женщина убивает своих противников, а вовсе не тех, кто желает тебе зла.

Тут Мгобози у всех на глазах плюнул в направлении Нобелы, размахивая при этом тяжелой палицей.

Чака засмеялся и обратился к Нобеле:

— Ты слышала, что сказал Мгобози. Не раздражай его. Он вспыльчив, а я не вижу никого, кто может помешать ему раскроить тебе череп. Я же ни в коем случае не стану вмешиваться, ибо предупреждал тебя, чтобы ты не совалась в осиное гнездо. Хочешь ли ты что-нибудь сказать, прежде чем мы закончим сегодняшнюю церемонию?

— Нет, о вождь! — покорно ответила Нобела.

— Согласна ты с тем, что эти двое получили законное убежище в соответствии с законами страны?

— Да, о вождь!

— Желаешь ты, чтобы я подверг их испытанию корой моаве (ядом), которую даст им выбранный мной знахарь?

— Нет, о вождь!

— А почему?

Нобела не сразу нашлась, что сказать, но Чака не стал ждать ответа.

— Сдается мне, что ты несправедливо обвинила Мгобози и Мдлаку. Признайся, что твое «вынюхивание» зависело от личной неприязни — ведь тебе донесли, что, когда Мгобози «гнал коз», он плевался, упоминая твое имя, и сравнивал тебя с задницей гиены.

— Нет, о вождь, дело было не так. Эти двое служили невольными, а потому особенно опасными орудиями злого колдуна, но им на помощь пришли духи и помогли освободиться от колдовства — иначе у них не хватило бы сил справиться со столькими палачами.

— Люди твоего братства всегда вывернутся. Как молотоголовая цапля вьет себе гнездо с четырьмя отверстиями, чтобы при любом направлении ветра иметь выход с подветренной стороны, так и вы всегда оставляете себе запасной выход. Но во время «вынюхиваний» вы допустили две грубые ошибки, за которые должны умереть двое из вас. Принюхайтесь теперь друг к другу и найдите виновных или, если это вам больше нравится, бросьте кости.

Ужас охватил знахарок. Нобела первая овладела собой и ответила, что о вынюхивании не может быть и речи, так как ни одна из них не была околдована, но, если они судили неправильно, кости покажут, чья это вина. Нобела надеялась, что сначала две младшие помощницы обвинят друг друга и тогда она и две старшие признают виновными младших и так обеспечат себе большинство.

Чака приказал, однако, чтобы Нобела бросала кости первой. Каждой прорицательнице он предоставил только одни голос.

— Смертный приговор, — разъяснил он, — вступит в силу, если за него проголосуют хотя бы двое; если же не наберется двух голосов за два смертных приговора, то кости придется бросать снова.

Прорицательницы образовали полукруг лицом к Чаке, который сидел под навесом слева от них. Нобела попала в настоящую западню. При всей ее хитрости она не могла уклониться от того, чтобы бросить кости первой, а потому младшая помощница, на которую пал выбор Нобелы, сделалась ее непримиримым врагом. Вторая по старшинству также обвинила младшую: это обрекало последнюю на смерть, если в том же раунде будут поданы два голоса еще против одной знахарки. Младшая закричала, что старшие жульничают при бросании костей, по Нобела бросила на нее пронзительный взгляд и спросила:

— С каких это пор ученик поучает учителя?

— Я тебя выучу, и не позже чем сегодня, ты, старая злобная матаназана (бесплодная самка бабуина, доступная всем самцам, которых вожак не подпускает к остальным самкам: они принадлежат только ему, пока более сильный соперник не изгонит его из стада)! Прежде чем умереть, я расскажу вождю, как ты заставляла нас лгать и мошенничать ради твоих дурных целей. Может быть, он прикажет размозжить мне голову еще до того, как в нас станут загонять колышки, но ты — ты получишь двойную порцию!

— Прекратите шум! — приказал Чака женщинам, которые что-то бормотали под аккомпанемент истерических выкриков осужденной.

— Если не перестанете, я велю набить вам рты коровьим навозом, и тогда мы сможем закончить это дело без помех.

Вторая старшая прорицательница бросила кости и указала на Нобелу. С воплем ярости и страха последняя обвинила бросавшую в мошенничестве и осыпала ее проклятиями, пока Чака не произнес только два слова: «Коровий навоз!» Тогда она погрузилась в злобное молчание.

Теперь настал черед второй младшей помощнице, четвертой по счету, бросать кости. Нобела уставилась на нее гипнотическим взором, и на лице прорицательницы появилось отсутствующее выражение. Она собирала кости, как сомнамбула, и долго не могла их бросить. Чака смотрел на все с напряженным интересом. Наконец прорицательница бросила кости, сонно взглянула на них и сказала:

— Что ж, они указывают во все стороны, а определенно — ни на кого.

Тут вторая старшая прорицательница энергично потрясла ее за плечо и велела проснуться.

— Броска не было, — заявила она и потребовала начать все сызнова.

— Она бросала правильно, — завизжала Нобела, — повторять нельзя.

Вмешался Чака и объявил, что «броска и впрямь не было» и что вторая младшая помощница должна повторить свое действо, но повернувшись спиной к Нобеле.