Сергей Наумов - Искатель. 1977. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1977. Выпуск №1
• Автор: Сергей Наумов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

На I–IV стр. обложки — рисунок Г. НОВОЖИЛОВА.

На II стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к повести Владимира Михановского «Тобор первый».

На III стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к повести Жоржа Сименона «А Фелиси-то здесь!».

---

Пулемет, захваченный у эсэсовцев, и рацию капитан решил перебросить на тот берег. Петухову придется прикрывать отход четверки, когда с дзотами будет кончено.

Плотики вязали из молодых осинок, срубленных тесаками. Бечевки и толстой тесьмы, оказавшихся у запасливого Долгих, хватило, чтобы скрепить похожие на жерди тонкие деревца.

Перед последним броском к реке Струткис объяснил ребятам, как нужно грузиться на плоты, лежать, не поднимая головы, и вообще замереть, словно и не живые они вовсе.

Капитан уговорился с Петуховым: сигнал для начала переправы — первый взрыв. Кудря, если все пройдет удачно, уводит детей в глубь леса, сержант с пулеметом занимает позицию по его усмотрению и прикрывает отход остальной группы.

Они сверили часы и разошлись, Струткис и Долгих — влево, Тасманов и старшина — вправо.

Четверть одиннадцатого — время одновременной атаки на дзоты. Пять часов группа находится в тылу противника.

…У дзота стоял часовой. Входная дверь была закрыта. Амбразура, которую видел капитан, узкая — крест с короткой горизонтальной щелью. Значит, левее есть еще одна.

Тасманов оценил позицию немцев с первого взгляда. Фронтальный сектор обстрела у защитников дзота был просто великолепен — весь правый пологий берег реки и подходы к нему.

«Успели создать систему огневых точек, — подумал капитан, — через каждые двести метров такое вот сооруженьице. Жиденько, но надежно… Нужно пометить на карте».

Тасманов кивнул старшине и прополз еще немного вперед.

План атаки был прост. Старшина снимает из «вальтера» часового и одновременно связкой гранат подрывает плотно задраенные двери.

Тасманов делает рывок и бросает вторую связку в теперь уже открытый зев дзота.

Выстрел из пистолета во влажном плотном воздухе хлопнул как-то неправдоподобно тихо. Старшина точно метнул свою связку под бревенчатый козырек, прикрывающий вход.

Второй взрыв как бы вывернул дзот изнутри. Он стал вдвое ниже, осел, потом в нем что-то еще раз грохнуло — рухнули перекрытия, из зияющих проломов повалил черный едкий дым.

Тасманова обдало глинистой жижей — после броска он лежал ничком в углублении между задним естественным бруствером и траншеей, ведущей к дверям, когда рвануло третий раз, от детонации обвалилась стенка, и капитан едва успел выскочить из своего укрытия.

Пасмурное, низкое небо расцветилось красными ракетами, глухо застучали пулеметы по всему переднему краю. Их светящиеся трассы протянулись на противоположный берег, и Тасманов догадался — немцы не разобрались в ситуации и бьют наугад, пытаясь выявить и накрыть огнем несуществующего противника.

Сползая по глинистому обрыву к реке, Тасманов услышал два взрыва, прозвучавшие почти одновременно.

Прошло не более пяти минут с того момента, как старшина взял на мушку часового. Капитан взглянул на реку, туда, где должны были двигаться плоты с детьми, но ничего не увидел за плотной завесой дождя.

Он вошел в воду, как вдруг сзади хлестнула короткая автоматная очередь. Оглянулся. Старшина кого-то выцеливал на гребне обрыва. Автомат затрясся в его могучих руках, как игрушка. По склону скатилась каска.

Стоя по пояс в воде, Тасманов вскинул свой «шмайсер» и тоже ударил по гребню. «Патруль. Успел прибежать на дым. Что же Петухов?»

Как бы в ответ на мысли капитана с берега зачастил тяжелый немецкий пулемет.

Ледяная вода перехватывала дыхание. Сильное течение сносило их вниз, в зону видимости следующего дзота, но они не оглядывались; высоко подняв автоматы над головой, загребали свободной рукой, чувствуя, как тяжелеет намокшая одежда и тащит на дно быстро утомившееся тело.

Они выползли на берег ничейной земли совершенно обессиленные и распластались на самой кромке, понимая, что просматриваются в стереотрубы с ближайшей огневой точки. Пули пока стегали воду, но вот засвистели над самой головой, грозя сплести смертельную свинцовую петлю.

— Вперед, старшина, — прохрипел Тасманов, — накроют.

С немецкой стороны ахнул шестиствольный миномет. Били вслепую по лесу. Там тускло вспыхнули разрывы, и характерный запах, какой всегда остается после разрыва мины, пополз над залитой полой водой старицей, проник сквозь прибрежный камыш и напомнил Тасманову настоящий бой, в котором разведчикам не так часто приходилось участвовать.

Они выползли из свинцовой петли, и скоро лес надежно укрыл их. Старшина трижды прокричал совой. На крик приполз Петухов, волоча за собой пулемет.

— Живы, — радостно выдохнул он.

— Кабы не ты, плыли бы сейчас… — отозвался Рыжиков.

— Где Кудря с ребятами? — спросил капитан.

— Порядок, товарищ капитан. — Сержант радовался возвращению товарищей, и улыбка не сходила с его широкого лица. — Тут неподалеку старый польский блиндаж обнаружился, так что в укрытии пацаны.

— Угостил бы водкой, что ли, старшина… — попросил Тасманов, — а то ведь недолго и грипп схватить.

Рыжиков выхватил из кармана фляжку. Капитан отпил три больших глотка, негромко обронил:

— Идут…

В просветах между деревьями показались Долгих и Струткис.

— Ну вот, — удовлетворенно пробормотал старшина, — вся семья в сборе.

* * *

Хутор открылся сразу. При свете дня он выглядел совсем иначе. Тын на фоне неба черный, железный, и над ним высокая жердь со скворечником. Жердь тонкая, и скворечник качается под порывами ветра. Как пятна нефти, блестели стекла в узких окнах дома.

Они окружили дом, и Тасманов взошел на крыльцо, резко толкнув двери, встал на косяк.

На крыльце появился старик. Красноносый, с набрякшими клюквенными щеками. Он все время щурил один глаз, сверля им разведчиков. На лице его не было ни страха, ни растерянности. Кивком головы он пригласил нежданных гостей в дом.

— Кто-нибудь есть? — спросил Тасманов по-русски.

Старик вскинулся, пристально взглянул на капитана, и тот грубовато сказал:

— Времени нет, дед. Мы русские… Немцев в округе не видел?

Старик пожевал беззубым ртом, поджал губы, покачал головой.

Капитан быстро вошел в дом и увидел старуху. Она сидела тихо, почти не дыша, и походила на сонную ночную птицу. В руках ее, как сначала показалось Тасманову, было зажато лукошко с грибами, но, подойдя ближе, он рассмотрел старую елочную игрушку, сделанную из ваты, — маленькое гнездо с птенцами.

Старуха даже не взглянула на капитана. Казалось, засохшие и готовые вылиться слезы отягощали ее тусклые пустые глаза.

Дождь звенел по стеклам, стучал по крыше и в прикрытые двери, как человек, уставший в пути.

— Нужно накормить детей, — громко сказал Тасманов, убежденный, что старик понимает по-русски.

Двери распахнулись. Кудря остался на крыльце, пропуская мимо себя ребятишек, которые передвигались из последних сил, а войдя, ложились прямо на пол, и было видно, как мелкая частая дрожь сотрясает их измученные тельца.

Старик взял Кудрю за рукав и потащил к сараюшке, произнося одно только слово:

— Тенды… Тенды…[2]

Они вернулись, неся на руках по большому хлебцу. Старик торопливо нарезал хлеб большими кусками, достал долбленный из липы ковш, крикнул что-то старухе, и та покорно поднялась с места, взяла ухват и полезла в печь.

Не хватило тарелок, старик сокрушенно покачал головой и разлил суп в глиняные большие кружки.

Дети ели молча и сосредоточенно, подбирая крошки, изредка взглядывали на взрослых затуманенными едой глазами.

«Откуда у старика свежий хлеб? — думал Тасманов. — Для кого он печет и прячет его в сараюшке? Не для немцев же?»

Капитан вышел во двор. Никого. «Апачи на тропе войны, — усмехнулся Тасманов, — все подходы перекрыли, а ведь устали-то как».

— Петухов, — тихонько позвал капитан, и тотчас из-за сараюшки появился сержант. — Отыщешь старое дупло с оружием. Возьмешь запасные рожки с патронами и рацию. Сам прятал — значит, помнишь где…

— Помню, товарищ капитан…

— Лошадь, если она еще там, тоже прихвати. И осторожненько… Немцы нас так не оставят. Много крови мы им попортили. И несем кое-что, чему сейчас цены нет. Понял?

— Понял, Андрей Савостьянович… Сделаю чисто…

— Мне рация нужна, — сказал капитан, — Долгих свою утопил. Мальчонка один у него сильно испугался, когда немец палить начал… Вскочил, качнул плотик…

— Вон оно как, — протянул Петухов.

— И посмотри там… Внимательно посмотри, как на границе. Следы фиксируй… Считай, что в наряд идешь.

— Есть в наряд, — улыбнулся сержант.

* * *

Петухов не шел, а как бы подкрадывался. Низко согнувшись, держа автомат наизготовку, он подолгу всматривался в густолесье, неторопливо переходил от дерева к дереву, замирал, сливаясь с ним, и снова смотрел до боли в глазах в просветы между соснами.