Клаус Фритцше - Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь

• Название: Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь
• Автор: Клаус Фритцше
• Издательство: Яуза-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9955-0023-2

Аннотация издательства

Автор этой книги прожил две жизни. В первой он был правоверным нацистом, воспитанником Гитлерюгенда и привилегированной Национал-политической академии (Напола), готовившей будущую элиту Третьего Рейха; служил в Люфтваффе, воевал на бомбардировщике Не-111 воздушным стрелком и бортрадистом. Все изменилось 22 июня 1943 года, когда его «Хейнкель» был сбит во время налета на Астрахань и упал в Волгу, а сам Фрицше попал в советский плен. Здесь, по его собственным словам, началась другая, «реальная жизнь»…

Эта книга уникальна. За послевоенные годы опубликованы воспоминания десятков летчиков Третьего Рейха — истребителей, пилотов бомбардировщиков, командующих авиасоединениями. А вот мемуары «рабочих лошадок» Люфтваффе — бортстрелков, штурманов и радистов — буквально наперечет. Возможно, потому, что они чаще гибли, или потому, что на них меньше обращала внимание гитлеровская пропаганда. Книга Клауса Фрицше — редкая возможность увидеть боевую работу германского бомбардировщика глазами одного из членов экипажа, подробный и честный рассказ о боевых вылетах и рискованных заданиях, о бомбовых ударах по советским тылам и коммуникациям, о налетах на стратегические объекты и потерях от зенитного огня и атак истребителей, о жизни и смерти на Восточном фронте и в русском плену.

Для данного издания автор предоставил множество фотографий из личного архива и даже написал часть текста на русском языке, который выучил за годы плена.

С интернет-сайта автора:

«В январе 2009 г. вышла книга, автобиографический рассказ в которой охватывает всю мою жизнь с детства и до сегодняшнего дня „Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь“. К сожалению, название книги выбрали сотрудники издательства без ведома автора, скорее всего по экономическим соображениям (приманка для ловли покупателей).

Аннотация на задней обложке книги пестрит неверными утверждениями, а, что самое недопустимое, по небрежности исключили из настоящего издания последние две главы 3.13 „Перехваткино, 2000 год“ и 3.14 „Послесловие“.

В связи с тем, что в „Послесловии“ я подвел итоги своей жизни, я счел уместным включить эти главы в мой сайт».

---

Любой преступник, даже убийца, знает, какой срок ему определил суд, и знает дату выхода на свободу. А пленный — кто? Какая уж тут идеология? Когда находимся в положении заложников в руках державы-победителя, нас могут держать в неволе вечно. Какие аргументы могут разбить такое мнение, я не знал. Если пропагандист говорил, что советская сторона сохранила нам жизнь и здоровье, то в ответ слышал: «Единственная их цель — сохранять как можно дольше работоспособность армии вечных рабов». Официальная позиция, что военнопленные должны «искупить вину немецкого народа перед Советским Союзом», совсем не понятна. Отвечают: «Почему только мы? Разве для нас недостаточно 2–3 года? Пусть соберут там тех, кто вообще не испытал этого ужаса».

Очень трудно вести политическую агитацию в таких условиях. Немного окрылил всех лозунг: «1948 — год репатриации!» Но пленные уже ничему не верят. Потому что на родину пока что возвращаются только дистрофики и больные, одним словом неработоспособные.

Переселился я в жилое помещение антифашистского актива. Поближе познакомился со старшим — Теодором. По справедливости и умению общаться с людьми он старый мудрец, хотя старше меня только лет на пять. Главная задача для него — отстаивать интересы рядовых пленных против незаконных и морально недопустимых действий как со стороны немецкого самоуправления, так и со стороны русской администрации. Есть ли у него какое-нибудь политобразование, каким богам он поклоняется — никто не знал и не интересовался. Теодор немного говорит по-русски и пользуется большим уважением начальника политчасти майора Ройтберга и главного в советской администрации подполковника Романова. Как сумел он встать на такую позицию — не имею представления. Неоднократно в своих резких дискуссиях с начальством он пользовался моими услугами переводчика. Послушным слугой он не был. Добиваясь справедливого решения, он, как эквилибрист, ходил по канату, мешая начальству в проведении корыстных мероприятий в ущерб военнопленным. Но, справедливости ради, он принимал решения о наказаниях и военнопленных, если таковые нарушали дисциплину. С проступками типа мелкой кражи у нас свои методы воспитания, а что касается крупных, то это уже решала советская администрация лагеря.

Помнится такой случай. В зиму 1947–48 г.г. бригады, работавшие на воле, снабжались овечьими шубами, за что люди были весьма благодарны, потому что морозы стояли крепкие и мундирные шинели Вермахта никак не соответствовали требованиям русской зимы.

Повторно и все чаще отдельные «рядовые» труженики докладывали о том, что их шуба исчезла во время пребывания в лагере. Им не поверили. Новую шубу не выдали, потерпевшим приходилось выходить на работу в тоненькой шинели. Когда среди потерпевших оказались несомненно честные товарищи, Теодор взялся за дело сыщика. Как он создал систему тайной полиции, для меня осталось тайной. Он имел исключительные способности гипнотизера и пользовался ими при расследовании мелких нарушений. Быть может, у него были и телепатические способности. Однако удалось поймать вора в присутствии представителя советской администрации. Не арестовали его на месте, а тайком следовали за ним, чтобы вскрыть и «торговую сеть», которая транспортировала контрабандный товар за пределы лагерной зоны. Шефом организации оказался один немец — командир батальона. Отдали его под суд.

Потерпевшие реабилитировались и получили новые шубы, их было человек двадцать. Они сердечно поблагодарили Теодора, но оказалась группа немцев, которые обвинили Теодора в предательстве, потому что выдал немца на советский суд. Шефу мафии отвалили десять лет, но, когда Теодор вернулся домой в середине 1948 года, оказалось, что преступник репатриировался раньше него. Он — сам преступник — подал в суд английской администрации, основание иска — преступление против человечности! Нашлось, слава богу, доброе число свидетелей, которые перед этим судом разоблачили жалобщика. Результат — полное оправдание Теодора. Но, видно, борцу за справедливость живется неспокойно везде.

Мы с ним имели очень дружеский контакт со времен моей деятельности на базе. Он меня звал своим младшим братом, а я в нем видел своего рода крестного отца. Он хорошо знал, каким видом работы наиболее охотно увлекаюсь, знал, что именно способность увлекаться интересным заданием — одна из положительных сторон моего характера. Значит, областью моей новой деятельности стало улучшение результатов производственной работы наших бригад. В этом деле я накопил большой опыт еще в прошлом лагере. Одновременно продолжалось сотрудничество с начальником базы трофейного оборудования. На заводе я брал карточки для картотеки, а перевод делал «дома», в уютной атмосфере жилого помещения.

Самое выдающееся и поучительное событие того периода моей политработы были выборы в актив самоуправления военнопленных осенью 1947 года. Верховное начальство в далекой Москве решило на практике показать немцам, как функционирует истинная демократия. Военнопленным предоставляется право самим выбрать тех товарищей, которых считают компетентными руководить жизнью в лагере. Для проведения выборов каждая бригада должна выбрать по одному делегату, делегаты совместно с представителями политчасти должны составить список кандидатов, а само баллотирование состоится на ассамблее делегатов.

Вот и демократия! Теодор внимательно выслушал лекцию замполита, и в ответ на просьбу его обсудить дело попросил отложить прения. Чем он обосновал эту просьбу — забыл. Что именно происходило в последующие дни, Теодор рассказал мне только при первой встрече на родине в 1965 году. Он, как прекрасный дипломат, избежал публичной дискуссии. Удалось ему убедить майора Ройтберга в том, что примером истинной демократии могут служить только общие, равные и тайные выборы.

Вот о чем договорились Теодор с замполитом. Для предложения кандидатов должно состояться собрание всего состава лагеря. Для избрания 6 членов актива можно предложить 9 кандидатов, которые будут включены в избирательный бюллетень. В выборах с тайным голосованием примут участие все военнопленные. Членами актива будут те 6 кандидатов, за которых отдано большинство голосов.

«Но — объясняет нам Теодор — я должен был дать слово Ройтбергу о том, что в список кандидатов будут обязательно включены Эрих Мейер и Фриц Мюллер». Дело идет о двух особах, которые рекламируют себя «старыми коммунистами» и которые, как всем известно, работают «бегунами» на службе как замполита, так и оперативного уполномоченного. «Я своим словом гарантировал включение их в список кандидатов, но объявил себя неспособным гарантировать необходимое число голосов для принятия в актив». Между строками читая, это означало: «Не допускать их в члены актива».

Это была одна задача. Другая задача состояла в том, чтобы обеспечить желанным товарищам необходимое число голосов. Согласно марксистской науке, политикой руководят народные массы. Теодор, наоборот, нам объяснил, что направление политики определяют менеджеры, и он сразу продемонстрировал, какой он менеджер. Он подготовил группу сторонников, разделив ее на двойки. С заданием: один выдвигает кандидатуру, а второй, вроде бы независимо от первого, поддерживает и перечисляет заслуги той особы. Если же результат начинает колебаться, в дело должны вступить двое профессиональных адвокатов, которые должны красноречиво убедить в правильном выборе кандидата. На «убежденных коммунистов» подготовили выступления более сдержанные, но с гарантией включения их в список. Составление списка кандидатов не вызвало осложнений. Включили только одного нежеланного, от оппозиции, заранее зная, что он не пройдет.

На собрании состоялось личное представление кандидатов. На этот акт были подготовлены люди, говорящие «за» и «против». Они были поделены на уровни.

Нижний ярус — простые рабочие с простыми аргументами — 2 выступающих на одного кандидата.

Средний ярус — представители интеллигенции, обладающие ораторской красноречивостью и способностью отвести нежеланные аргументы, представив при этом в ярких красках заслуги желанных кандидатов — 1 оратор на 2 кандидата.

Верхний ярус — адвокаты с опытом обвинения и защиты и 2 оратора на всех кандидатов как помощь на всякий случай.

Выводом в бой представителей отдельных ярусов почти незаметным подмигиванием руководил Теодор. Он сумел зафиксировать в памяти, кто с каким заданием находится среди этой толпы, и никто из непосвященных не сумел заметить его режиссерских приемов. Развязался риторический бой, в поединках которого строгая организованность одной стороны явно преобладала над хаотичностью другой. Тяжелое оружие — адвокатов — в бой даже не пришлось вводить. Сражение длилось не менее четырех часов, и Теодор счел его исход удовлетворительным.