Уильям Тенн - Разгневанные мертвецы

• Название: Разгневанные мертвецы
• Автор: Уильям Тенн
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03231-2

---

Уильям Тенн Разгневанные мертвецы

Я стоял перед воротами Свалки и ощущал, как мой желудок медленно сводят болезненные спазмы — такие же, как в тот день, когда на моих глазах всю эскадру землян — с экипажами почти в двадцать тысяч человек — разнесло на кусочки во время Второй битвы за Сатурн более одиннадцати лет назад. Но тогда я видел на экране обломки кораблей и мысленно слышал вопли погибающих; тогда вид похожих на коробки эотийских звездолетов, рыскающих среди дрейфующих в пустоте жутких ошметков, заставил меня покрыться ледяным потом, который обволок лицо и шею.

Сейчас же я видел лишь большое, ничем не примечательное здание, очень похожее на сотни других предприятий в промышленных пригородах Старого Чикаго, очередную фабрику, окруженную забором с запертыми воротами и обширными испытательными площадками — Свалку. И все же пот на коже был еще холоднее, а спазмы в желудке резче, чем во время любой из тех бесчисленных и жестоких битв, породивших это место.

А все это очень даже понятно, сказал я себе. То, что я испытываю, есть ведьма-прапрабабушка всех страхов, самое глубинное отрицание, на какое только способна моя плоть. Понятно-то оно понятно, да только от этого понимания не легче. Я никак не мог себя заставить подойти к охраннику у ворот.

Я уже почти взял себя в руки, но тут заметил возле ограды огромный квадратный и слегка пованивающий ящик с бросающейся в глаза разноцветной надписью на стенке:

МУСОР — ЭТО БОГАТСТВО

БРОСАЙТЕ ВЕСЬ МУСОР СЮДА

помните:

ВСЕ ИЗНОШЕННОЕ МОЖНО ВОССТАНОВИТЬ

ВСЕ ИСКАЛЕЧЕННОЕ МОЖНО УТИЛИЗИРОВАТЬ

ВСЕ ИСПОЛЬЗОВАННОЕ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ СНОВА

БРОСАЙТЕ ВЕСЬ МУСОР СЮДА

Полиция утилизации

Я видел эти квадратные, разделенные на отсеки ящики с такими же надписями в каждой казарме, каждом госпитале и рекреационном центре от Земли до пояса астероидов. Но здесь, возле Свалки, он смотрелся совсем иначе, а надпись приобретала другой смысл. Интересно, висят ли у них внутри другие плакаты, покороче. Да вы сами их видели: «Нам нужны все наши ресурсы для победы», и «МУСОР — НАШ КРУПНЕЙШИЙ ПРИРОДНЫЙ РЕСУРС». Лишь простодушный болван украсил бы подобными плакатами стены именно этого здания.

Все искалеченное можно утилизировать... Я напряг правую руку, обтянутую синей тканью комбинезона. Она казалась частью моего тела и всегда будет такой казаться. А через пару лет, если я проживу так долго, тонкий белый шрам, опоясывающий локтевой сустав, станет и вовсе незаметен. Конечно. Все искалеченное можно утилизировать. Все, кроме одного. Самого главного.

И мне еще меньше захотелось входить.

Тут я и заметил того парня. С Аризонской базы.

Он стоял перед будкой охранника, оцепенев, как и я. На его форменной фуражке сияла золотом новенькая буква Y с точкой в центре: эмблема командира «рогатки». Вчера на инструктаже этой фуражки у него не было, и это означало лишь одно: назначение произошло только сегодня. Выглядел он очень молодым и очень испуганным.

Я запомнил его еще на инструктаже. Когда нас попросили задавать вопросы, он робко поднял руку, а когда ему дали слово, пару раз облизнул губы и наконец выпалил:

— Извините, сэр, но они... они не очень скверно пахнут?

Грянул дружный хохот, тот визгливо-лающий хохот, который издают люди, весь день пребывавшие на грани истерики и чертовски обрадованные тем, что кто-то наконец выдал нечто такое, что можно назвать смешным.

Седой офицер, проводивший инструктаж и тоже едва не улыбнувшийся, подождал, пока истерический смех стихнет, и серьезно ответил:

— Нет, ничем скверным они не пахнут. Если, конечно, регулярно моются. Совсем как вы, господа.

Мы мгновенно стихли. Даже парнишка, усевшись с пунцовым от смущения лицом, стиснул после такого напоминания челюсти. И лишь двадцать минут спустя, когда инструктаж закончился, я ощутил, как болят все еще напряженные мускулы на лице.

Совсем как вы, господа...

Я тряхнул головой и подошел к парню.

— Привет, командир, — сказал я. — Давно здесь стоишь?

— Больше часа, командир, — ответил он, выдавив улыбку. — Поймал в восемь пятнадцать транспорт с Аризонской базы. Почти все остальные парни еще отсыпались после вчерашнего. А я лег спать пораньше: хотел дать себе как можно больше времени освоиться с мыслью о том, что мне здесь предстоит. Да только, кажется, ничего из этого не вышло.

— Знаю. Есть вещи, к которым привыкнуть нельзя. Такое, к чему вообще нельзя привыкнуть.

Он взглянул на мою грудь.

— Полагаю, вы не первый раз командуете «рогаткой»?

Первый? Скорее, двадцать первый, сынок! Но тут я вспомнил, что все говорят мне, как молодо я выгляжу для своих медалей, да и парень, черт возьми, был такой бледный от волнения...

— Нет, не первый. Но до сих пор у меня не было экипажа из покойников, так что мне это столь же в новинку, как и тебе. Слушай, командир, у меня тоже коленки дрожат. Может, пройдем через ворота вместе? Тогда худшее останется позади.

Парень энергично кивнул. Мы взялись за руки, подошли к охраннику и показали ему предписания.

— Идите все время прямо, — посоветовал он, открывая ворота. — Садитесь на любой лифт слева и поднимайтесь на пятнадцатый этаж.

Все еще держась за руки, мы приблизились к главному входу в большое здание, поднялись по длинной лестнице и вошли в дверь, над которой висела красно-черная табличка:

ЦЕНТР УТИЛИЗАЦИИ

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРОТОПЛАЗМЫ

ОТДЕЛОЧНЫЙ ЗАВОД ТРЕТЬЕГО ОКРУГА

В главном вестибюле мы увидели несколько пожилых, но сохранивших осанку мужчин и множество симпатичных девушек в форме. Я с удовольствием отметил, что почти все они беременны. Первое приятное зрелище почти за неделю.

Мы свернули налево к лифтам.

— Пятнадцатый, — сказал я девушке-лифтерше. Она нажала кнопку и стала ждать, пока кабина лифта заполнится. Кажется, она не была беременна. Интересно, в чем у нее проблема?

Взглянув на погоны других пассажиров лифта, я без труда справился с разыгравшимся было воображением. Эти погоны меня едва не доканали — круглые и красные, с черными буквами «ВСЗ» поверх белых букв «Г-4». «ВСЗ», разумеется, означало «Вооруженные Силы Земли»: эти буквы являлись общим обозначением всех тыловых частей и учреждений. Но почему не «Г-1», то есть «личный состав»? «Г-4» соответствовало Отделу Снабжения. Снабжения!

Вы всегда можете положиться на ВСЗ. Тысячи специалистов всевозможных званий и должностей неустанно напрягают свои образованные головы, поддерживая высокий боевой дух тех, кто находится на боевом периметре... но всякий раз, когда дело касается мелочей, старые и надежные ВСЗ обязательно выберут самое уродливое название или термин, худшее из возможных.

О, конечно, сказал я себе, нельзя двадцать пять лет вести сокрушительную и бескомпромиссную межзвездную войну и при этом сохранить каждую красивую мысль новенькой и целехонькой. Но только не «Снабжение», господа. Только не здесь — не на Свалке. Давайте попробуем сохранить хотя бы видимость приличия.

Тут кабина поехала вверх, девушка-лифтерша начала объявлять этажи, и у меня появилось множество новых тем для размышления.

— Третий этаж — прием и классификация трупов, — пропела лифтерша.

— Пятый этаж — первичная обработка органов.

— Седьмой этаж — восстановление мозга и регулировка нервной системы.

— Девятый этаж — косметика, элементарные рефлексы и управление мускулатурой.

Начиная с этого этажа я заставил себя не слушать, как это делаешь, например, находясь на борту тяжелого крейсера в тот момент, когда задний двигательный отсек разносит залп эотийского линкора. Побывав в такой ситуации несколько раз, обучаешься как бы запечатывать себе уши и мысленно убеждать себя: «Я никого не знаю в этом проклятом двигательном отсеке, совсем никого, и через пару минут все снова будет хорошо и спокойно». Так оно через пару минут и получается. Единственная проблема возникает лишь, если тебя, хочешь ты этого или нет, назначают в аварийную команду, которой приказывают проникнуть в это наполненное дымом и паром помещение, соскрести со стен кровавые ошметки и привести двигатели в порядок.

Так же и теперь. Едва я приказал себе не слышать голос лифтерши, как лифт добрался до пятнадцатого этажа («Собеседование и отправка»), и мы с парнем вышли.

Теперь он был по-настоящему зеленый. Колени заметно подгибались, а плечи поникли и подались вперед, словно у него были кривые ключицы. И я вновь испытал к нему благодарность — ничто так не поднимает дух, как необходимость о ком-то позаботиться.

— Пошли, командир, — прошептал я. — Вперед, в атаку. Взгляни на все иначе: для таких, как мы с тобой, это практически воссоединение с семьей.