Вячеслав Науменко - Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне

• Название: Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне
• Автор: Вячеслав Науменко
• Издательство: Нева, Олма-Пресс
• Жанр: О войне
• Год: 2003

Сборник впервые издающихся в России документов, воспоминаний очевидцев и участников происходившей в 1945–1947 гг. насильственной выдачи казаков, воевавших на стороне Германии, сталинскому режиму, составленный генерал-майором, атаманом Кубанского Войска В. Г. Науменко.

Трагедия более 110 тысяч казаков, оказавшихся к концу Второй мировой войны в Германии и Австрии и депортированных в СССР, прослежена на многих сотнях конкретных примерах. Документы опровергают мнение о том, что депортации казаков начались лишь после Ялтинской конференции (февраль 1945 г.). Значительное место уделено пути следования от мест выдачи до концлагерей в Сибири, жизни на каторге, а также возвращению некоторых уцелевших казаков в Европу. Приведены случаи выдачи некоторых групп и лиц, не принадлежавших к казачеству, но находившихся в непосредственной связи с ним (например, выдача режиму Тито сербских четников во главе с генералами Мушицким и Рупником). Книга дополнена уникальными материалами из личного архива генерала Науменко.

---

Уже тогда в 1-м Донском полку насчитывалось 1100 казаков и 14 офицеров. Большая часть последних была не у дел и находилась в так называемом резерве из-за своего возраста, физического состояния и прочего. По этой причине есаул Попов не мог назначить требуемого числа сотенных командиров, и все донцы распределились в наших трех первых пеших сотнях, а позже в выделенном конном взводе.

При этом, командиром 1-й сотни оставался я, 2-й сотни — есаул Берез-лев, 3-й сотни — сотник Москвичев, конного взвода — сотник Чикин.

В Терском и Кубанских полках имелось по 700–800 казаков в каждом. Их положение со строевым командным составом было не легче нашего.

К Святой Пасхе нас собралось не менее шести тысяч казаков. Все это время мы жили надеждой вернуться на фронт. Наше терпение было на исходе. Мы забывали о критическом недостатке офицерских кадров, об отсутствии надлежащего вооружения и т. п. Все наши мысли были там, на нашей казачьей земле…

Наконец, в Страстной четверг, полковник Духопельников и ротмистр Леман сообщили нам, что все наши полки подчинены полковнику Паннвицу и должны на следующий день двинуться к Херсону для погрузки в эшелоны и отправки в Млаву на формирование 1-й Казачьей кавалерийской дивизии. Велика была радость. Ведь среди нас не было казака, который, хотя бы понаслышке, не знал о Паннвице, о его доблести и любви к казачеству.

В пятницу наши полки подошли к Херсону и стали биваком у товарной станции. В субботу мы были построены на парад, принятый генералом Паннвицем. Долго не смолкало громовое «ура» казаков на его приветствие, которое он твердо выговорил по-русски.

После обеда началась погрузка в товарные поезда. Для офицеров были прицеплены классные вагоны. На второй день Святой Пасхи, 26 апреля, тронулся в путь и наш эшелон.

По прибытии в Млаву полки выгружались и следовали пешим порядком до большого военного лагеря, находившегося, примерно, в девяти километрах к востоку. Там каждый полк размещался в отведенном ему квартале благоустроенных бараков. В последующие дни по приказу генерала Паннвица было образовано несколько различных комиссий, которые сразу же приступили к своей работе. В их числе была комиссия из старых казаков, хорошо знавших свои Войска, отделы и станицы. Эта комиссия разбивала казаков по Войскам, месту рождения или происхождения, проверяла действительность принадлежности к казачеству, минувшую деятельность и прочее. Ее работа проходила весьма успешно, благодаря наличию тысяч собранных вместе и знавших друг друга казаков.

По окончании работы комиссий, все наши полки были выведены на большую площадь и построены фронтом взводными колоннами в своем полном первоначальном составе.

При приближении генерала Паннвица была подана команда «смирно». Поздоровавшись, он сказал о своем счастье быть с нами, о необходимости переформирования и подготовки к грядущим боям против коммунистов, о положении с нашим старшим офицерским составом, о своем намерении здесь же назначить из нашей среды новых командиров и с этой целью предложил всем строевым офицерам выйти на правый фланг всего построения и стать там в одну шеренгу

После его команды «вольно», пока мы выходили на указанное нам место, к полкам стали подходить специально назначенные чины разбивочной комиссии, которые становились отдельными группами против каждого полка примерно на расстоянии сорока шагов. У каждой такой группы имелись списки всего рядового состава будущего полка по дивизионам, сотням и взводам, по которым они тут же приступили к вызову казаков, называя номер его полка, дивизиона, сотни и взвода. Каждый вызванный казак переходил в тыл разбивочной группы и занимал за нею свое место во взводе, строившейся в колонну сотни.

Тем временем к нам подошел генерал Паннвиц в сопровождении нескольких немецких офицеров и других чинов. Он расспрашивал каждого из нас о нашем военном образовании, службе в строевых частях, их названиях, их местах действий и т. п., а затем, в зависимости от полученных данных, назначал на соответствующую в строю должность с указанием полка. В этих назначениях генерал Паннвиц руководствовался исключительно современностью военных знаний офицера и его боевым опытом, независимо от того, воевал ли он до этого на стороне немцев, или наоборот, сражался против них в рядах Красной Армии.

По окончании назначений мы заняли свои места в формируемых полках. Те же офицеры, которые остались по разным причинам, были переведены в резерв с правом службы на нестроевых должностях в нашей дивизии.

К вечеру разбивка закончилась, причем все наши полки были перенумерованы следующим образом: 1-й Донской кавалерийский полк, 2-й Сибирский велосипедный полк, 3-й Кубанский кавалерийский полк, 4-й Кубанский кавалерийский полк, 5-й Донской кавалерийский полк, 6-й Терский кавалерийский полк.

Я оставался командиром своей сотни в 1-м Донском полку, где она стала 7-й во 2-м дивизионе.

Затем, переформированные таким образом полки, были отведены к назначенным им вновь кварталам. Там каждая сотня разместилась в указанных ей бараках по одному для взвода. Командиру и штабу сотни был отведен отдельный барак.

На следующий день все мы получили новое немецкое обмундирование, которое одели после хорошей паровой бани. Старье и бывшее у нас до того оружие советского образца было сдано. Затем началось наше военное снаряжение.

Через несколько дней генерал Паннвиц собрал весь наш строевой офицерский состав и обратился к нам со словом. Он объяснил нам, что из-за отсутствия среди нас соответствующего старшего состава, во всех полках, за исключением полка Кононова, им назначены на должности полковых и дивизионных командиров лучшие немецкие строевые кавалерийские офицеры, которые останутся до тех пор, пока не будут подготовлены наши казачьи офицеры. Он заверил нас, что к концу подготовки дивизии он выберет из нашей среды самых способных офицеров и отправит их на особые ускоренные курсы в Германию, в город Бромберг, и, когда полученные ими там знания закрепятся боевым опытом, он заменит ими все командные должности в дивизии.

Все это было сказано искренним, отеческим тоном и было всем нам вполне понятно. Мы разошлись со спокойной душой, так как его знали и верили, и он это доверие оправдал впоследствии.

Каждый казачий полк 1-й Казачьей дивизии Паннвица состоял из двух дивизионов по четыре эскадрона и одного отдельного 9-го тяжелого эскадрона. Командирами дивизионов были немецкие офицеры, а эскадронов, за исключением последнего, казачьи офицеры, которые командовали ими до конца войны. Так, командирами сотен (эскадронов) нашего 2-го дивизиона были природные казаки. Из них командиры: 5-й сотни — есаул Котиков, 6-й сотни — сотник Назаров, 7-й сотни — есаул Назаренко, 8-й сотни — сотник Сонин.

Немецкие офицеры командовали только 9-ми эскадронами тяжелого вооружения полков и назначались к нам лишь в случае недостачи у нас, выбывавших из строя соответствующих казачьих командиров.

Каждый эскадрон состоял из трех строевых одного вспомогательного взводов и одного минометного отделения. Командирами строевых взводов были казачьи офицеры, вспомогательного взвода и минометного отделения — старшие урядники. Помощниками у взводных офицеров также были старшие урядники.

Каждый строевой взвод состоял из трех отделений. Командирами их были урядники. Каждое отделение состояло из трех звеньев по 4–5 казаков и одного санитара. Из них первое звено было пулеметным. На его вооружении имелся ручной пулемет модели МГ-42, известный под названием «Сталинградский» благодаря своей скорострельности и другим особым преимуществам, причем первый номер был вооружен пистолетом, а второй, третий и четвертый — карабинами модели 98К. Второе звено было снайперским, третье — ружейно-гранатометным. Минометное отделение состояло из 9 казаков и имело один легкий кавалерийский 50-мм миномет. Его командир был вооружен автоматом.

Четвертый — вспомогательный взвод сотни состоял из конной кухни и требуемого числа фургонов для санитаров, довольствия, боеприпасов, фуража, кузницы и т. п. В этом взводе было также около 12–14 немцев, в числе которых старший кузнец, оружейник, повар, писарь, фуражиры, квартирьеры и т. п.

Вооружение командира эскадрона и офицеров состояло из пистолета.

Тяжелый 9-й эскадрон каждого полка состоял из пяти взводов: 1-й имел три станковых пулемета, 2-й — три 80-мм вьючных миномета, 3-й — три 37-мм противотанковых пушки на конной тяге, 4-й являлся стрелковым прикрытием, 5-й был вспомогательным.

Дивизионная артиллерия состояла из трех батарей 76-мм пушек на конной тяге, которые были заменены оказавшимися более удобными и действенными против советских танков, включая и Т-34, 105-мм пушками на такой же тяге.

В личном распоряжении генерала Паннвица имелась одна конвойная сотня.