Дмитрий Молдавский - Русская сатирическая сказка

• Название: Русская сатирическая сказка
• Автор: Дмитрий Молдавский
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: Сказка
• Год: 1955

Сатирическая сказка — особое проявление социального мышления, устно-поэтического творчества. На каких бы этапах национальной истории не возникала сатира, связывающая историков далекого прошлого и безымянных авторов повестей петровских лет, в ней есть нечто общее. Русская сатирическая сказка высмеивает глупость, жадность, разгильдяйство, большие пороки и мелкие недостатки, не боясь того, кто по всем своим внешним данным — по силе, богатству, знатности — был победителем в жизни.

Тексты сатирических сказок, включенных в данное издание, взяты из записей, сделанных в XIX — начале XX века, причем из нескольких вариантов каждого сюжета отбирался наиболее социально заостренный и художественно разработанный.

---

Видит мужик, что не лгал Лгало, и проиграл сто рублей. Разделили деньги поровну и в другую деревню идут. Один в одну избу, другой в другую, будто рассердивши.

Стали Лгалу ужином кормить, щей налили. Лгало капусту похваливает. А хозяин и рад.

— Да, такой капусты во всем свете нет. Таких кочанов отродясь не видывал никто.

— Ну, я-то поболе видывал, — подраздоривал мужика Лгало.

— Где?

— Давай заложимся по сту рублей!

— Давай!

Заложились и деньги на стол выложили.

— Шел я раз по полю, — врет Лгало. — И в поле рос кочан. Как зашла туча, как пошел дождь, так целый полк солдат под кочном спрятались. Вот это кочан!

— Да ты лгешь!

А коли не веришь, так позовем моего товарища! Хоть мы с ним и рассердивши, а только солгать не даст!

Привели Подлыгалу.

— Правда ль, что твой товарищ кочан такой видывал, что целый полк спрятался?

— Нет, — говорит Подлыгала, — что не видал, то не видал, и лгать не стану! А видел, как кочан с земли тащили. Запрягли двенадцать лошадей и то еле-еле вытащили...

Видит мужик, что проиграл, и отдал сто рублей!

Лгало да Подлыгало разделили деньги поровну и в другую деревню пошли. Лгало в одну избу, Подлыгало в другую — будто рассердившись. Лгалу обедом кормят, гороху дают. Лгало горох похваливает. А хозяин рад.

— А только это не горох! Вот я видывал горох так горох. Одна стеблина с дуб толщиной, а струк в небо уперся.

— Да ты лгешь!

— Зачем лгать; не веришь, давай заложимся по сту рублей!

— Давай!

Заложились. И деньги на стол выложили.

— Позовем моего товарища, он не даст соврать, хоть мы с ним и рассердивши.

Позвали Подлыгалу.

— Правда ль, твой товарищ видел горох в дуб толщиной, а струк в небо упирается?

— Нет, что не видал, то не видал, и лгать не стану. А вот видел, как горошком улицу мостили, а в гороховине через реку двадцать человек зараз переплывали!

Видит мужик, что проиграл, и отдал сто рублей! Разделили Лгало да Подлыгало деньги поровну и пошли далее...

[Скупой старик]

В одном селе жил-был старик, да такой скупой, прижимистой. Как сядет за стол, нарежет хлеба, сидит да на снох посматривает: то на ту, то на другую, а сам ничего не ест. Вот, глядя на него, и снохи тоже поглазеют-поглазеют, да и полезут вон из-за стола голодные.

А старик опосля, только что уйдут они по работам, втихомолку наестся, напьется и разляжется на печи сытехонек.

Вот однова отпросилась меньшая сноха и пошла к своему отцу, к матери и стала жаловаться на свекора:

— Такой-де лютой, ненавистной! Жить нельзя, совсем есть не дает, все ругается: «Ненаеды вы едакие!».

— Хорошо, — говорит ей отец, — я приду к вам в гости, сам посмотрю ваши порядки.

И погодя денек-другой, пришел он к старику вечером.

— Здорово, сват!

— Здорово!

— Я к тебе в гости. Рад ли мне?

— Рад — не рад, делать нечего, садись, так и гость будешь!

— Как моя дочушка живет, хорошо ли хлеб жует?

— Ништо, живет себе.

— Ну-ка, сватушка, соловья баснями не кормят; давай-ка поужинаем, легче говорить будет.

Сели за стол. Старик нарезал хлеба, сам не ест — сидит, все на снох глядит.

— Эх, сват, — говорит гость, — это не по-нашему: у нас нарезал хлеба да поел, еще нарезал — и то поел. Ну, вы, бабы молодые! Больше хлеба ешьте, здоровее будете.

После ужина стали спать укладываться.

— Ты, сват, где ляжешь? — спрашивает хозяин.

— Я лягу на кутничке.

— Что ты! Я тут завсегда сплю, — говорит старик: вишь, в куте у него спрятаны были яйца, хлеб и молоко. Ночью, как заснут в избе, он украдкою встанет и наестся вдоволь.

Сват это дело заприметил:

— Как хочешь, — говорит, — а я лягу на кутничке.

Вот улеглися все спать. В самую как есть полночь старик ползком-ползком да прямо в залавок — скрип! А гость еще с вечера припас про него ременной кнут: как вытянет свата раз, другой, третий — сам бьет да приговаривает:

— Брысь, окаянная! Брысь!

Пришлось старику не евши спать.

Вот так-то прогостил сват у свата целых три дня и заставил надолго себя помнить.

Проводил его старик и с тех пор полно — перестал у снох во рту куски считать.

Петухан Куриханыч

Жила-была старуха, у нее сын Иван. Раз Иван уехал в город, а старуха одна осталась дома. Зашли к ней два солдата и просят чего-нибудь поесть горяченького. А старуха скупа была и говорит:

— Ничего у меня нет горяченького, печка не топлена и щечки не варены.

А у самой в печке петух варился. Проведали это солдаты и говорят между собой:

— Погоди, старая! Мы тебя научим, как служилых людей обманывать.

Вышли во двор, выпустили скотину, пришли и говорят:

— Бабушка! Скотина-то на улицу вышла.

Старуха заохала и выбежала скотину загонять. Солдаты между тем достали из печки горшок с похлебкой, петуха вынули и положили в ранец, а вместо него в горшок сунули лапоть.

Старуха загнала скотину, пришла в избу и говорит:

— Загадаю я вам, служивые, загадку.

— Загадай, бабушка.

— Слушайте: в Печинске-Горшечинске, под Сковородинским, сидит Петухан Куриханыч.

— Эх, старая! Поздно хватилась: в Печинске-Горшечинске был Петухан Куриханыч, да переведен в Суму-Заплеченску, а теперь там Заплетай Расплетаич. Отгадай-ка вот, бабушка, нашу загадку.

Но старуха не поняла солдатской загадки.

Солдаты посидели, поели черствой корочки с кислым квасом, пошутили со старухой, посмеялись над ее загадкой, простились и ушли.

Приехал из города сын и просит у матери обедать. Старуха собрала на стол, достала из печи горшок, ткнула в лапоть вилкой и не может вытащить. «Ай-да петушок, — думает про себя, — вишь как разварился — достать не могу». Достала, ан... лапоть!

Ленивая жена

Жил муж с женой.

Жена была ужасно ленива. Ей ничего не хотелось делать, и до того дошло у них, что не было рубашки.

Муж и говорит:

— Жена, что же ты не работаешь?

А жена отвечает:

— Мне некогда!

— Что же ты не прядешь?

— У меня мотовила нет; поди же ты сходи в лес, сруби дерево и сделай мне мотовило; я и стану прясть.

Муж взял топор и пошел в лес. А она ему и сказала, где и какое дерево срубить; а сама по другой дороге убежала; нашла пустое дупло, да в него села.

Муж приходит, начинает рубить дерево; а она оттуда и говорит:

— Мужик, не делай мотовила: жена умрет!

Сделать мужику хотелось, да и жалко, что жена умрет; он и не стал делать мотовила.

А она вперед его успела прибежать и легла на печку.

— Муж, что же ты мотовила не сделал?

— Да вот, так и так!

— То-то и дело.

Только через несколько времени мужик опять пошел мотовило делать.

Она опять прибежала другой дорогой и то же кричала. Так он и не сделал мотовила.

И в третий раз тоже.

В четвертый раз взял да и срубил.

— Пусть, — говорит, — жена умрет, а сделаю мотовило.

Сделал мотовило, приносит домой; а жена раньше его прибежала, легла на печку.

Муж и говорит:

— Вот тебе, жена, и мотовило!

— Ну, как же я буду прясть? Ведь, как сяду, так и умру!

Вот она берет льну, садится прясть; напряла нитку, другую; а третью стала прясть, стала у нее рука опущаться, а потом и сама повалилась; упала и захрапела, начала умирать. Муж и догадался, что она привередничает.

— Жена, не умирай! Я тебя воскрешу!

Она ему ничего не отвечает; дух стал захватываться.

— Жена, никак ты кончаешься?

Взял да плетью ее и начал бить.

Как она вскочила, давай бежать.

Он бил ее до тех пор, пока она созналась, что это все от лени; и стала она с тех пор рукодельная, и стали они хорошо жить.

[Неумелая жена]

Мужик стащил в лавке куль пшеничной муки. Захотелось к празднику гостей зазвать, пирогами поподчивать. Принес домой муку да и задумался.

— Жена! — говорит он своей бабе, — муки-то я украл, да боюсь — узнают! Спросят: отколь ты взял такую белую муку?

— Не кручинься, мой кормилец! Я испеку из нее такие пироги, что гости ни за что не отличат от аржаных!

Упрямая жена

Жил мужик с женой. Муж ездил в торг; купил коты. Приезжает муж с базару домой. Жена поглядела: в кошле коты.

— Муж, — говорит, — кому коты купил?

— Матушке.

— Умру; зачем коты матери купил?

День не ест, два не ест. Пришел муж.

— Дура, что ты делаешь, за что умираешь?

— Ну, скажи, кому коты купил?

— Матушке.

Она не пьет, не ест; больна лежит. Опять муж приходит.

— Дура, за что умираешь?

— Ну, скажи, кому коты купил?

— Матушке.

Она пуще захворала; послала за священником. Приходит муж,