Лестер Туроу - Будущее капитализма

• Название: Будущее капитализма
• Автор: Лестер Туроу
• Издательство: Сибирский хронограф
• Жанр: Политика
• Год: 1999
• ISBN: 5-87550-085-9

Один из ведущих американских экономистов детально анализирует ближайшие и отдельные последствия фундаментальных социально-экономических сдвигов конца XX века: распада коммунистической системы и перемен в странах бывшего социалистического лагеря; развития интеллектуальных технологий; радикального изменения демографической картины мира и др.

В книге даётся анализ глобальной экономики и её движущих сил.

---

Но у Франции, четвертой экономической державы мира, основные показатели были в порядке. Летом 1992 г. у нее было лучшее положение, чем у Германии, по бюджетным дефицитам, темпам инфляции и росту производства (35). И все же спекулянты напали на французский франк — и выиграли. Чтобы остаться в СКВ, Франции пришлось принять пакет мер строгой экономии (повышение ставок процента и т. п.), во многом напоминавший мексиканский. Если можно было атаковать четвертую в мире экономику с благополучными основными данными, это значило, что все, кроме, может быть, Германии, Японии и Соединенных Штатов, могут подвергнуться атаке в любой момент, независимо от того, совершили ли они какой-нибудь экономический грех.

Поскольку повышение ставки процента — единственное краткосрочное орудие, которым правительства могут задерживать бегство капиталов, повышение ставки процента стало одним из последствий нового положения в мире, когда большие массы капитала могут быстро перемещаться из одной страны в другую. Вместо того, чтобы сосредоточивать внимание на снижении ставок процента с целью добиться полной занятости и быстрого роста, политика ставок процента должна теперь сосредоточиваться на контроле в высшей степени подвижных потоков капитала. Денежная политика стала теперь заложником международных потоков капитала, и не может использоваться для содействия внутреннему процветанию (36).

Если можно доверять истории, то рано или поздно глобальная финансовая система испытает нечто равносильное японскому биржевому краху 90-х гг. или американскому биржевому краху 30-х. Что при этом произойдет, пока неясно. Может быть, мир поймет, что глобальная финансовая система нуждается в некотором руководстве, подобно тому, как в 30-х гг. национальные правительства поняли, что их национальные финансовые системы нуждались в руководстве. Но не существует глобального эквивалента национальных правительств, который мог бы принять на себя функции менеджера, регулировщика и кредитора в крайних обстоятельствах. Если бы какая-нибудь отдельная страна, даже Соединенные Штаты, попыталась стать таким глобальным регулировщиком и менеджером после начала кризиса, то финансовая деятельность просто сразу же переместилась бы в другое место мира, где финансовые рынки не подвергаются регулированию. МВФ, конечно, пришел бы на помощь, но это лишь кредитор в крайних обстоятельствах, без регулирующей власти. Никто не знает, где и когда произойдет финансовый кризис и каковы будут его масштабы. Но нет сомнения, что в какой-то неизвестный момент будущего такой кризис придет.

Наиболее правдоподобный кризис принесет с собой атаку на доллар. Те, кто держит свои активы в долларах, перенесли за последние десять лет огромный финансовый удар — они потеряли от 43 до 58 % своего богатства по сравнению с тем, что у них было бы, если бы они держали свои активы в марках или иенах. Наступит момент, когда они захотят из этого выбраться. Когда начнется атака на доллар, огромное количество денег может и будет переходить в более выгодные валюты. В настоящее время 60 % государственных финансовых резервов и 50 % частных резервов хранятся в долларах. Несомненно, эти деньги придут в движение, но это будет лишь небольшая доля всех денег, которые покатятся по склону. Финансовые спекулянты нагромоздят комбинации, основанные на спаде доллара, так что придут в движение намного большие суммы, чем все мировые запасы долларов. Изощренные в финансах американцы и иностранцы будут перемещать свои деньги за границу, чтобы извлечь огромные выигрыши в капитале, которые достанутся тем, кто начнет двигаться раньше других.

Те, долги которых выражены в выгодных валютах (вероятнее всего, в иенах или марках), обнаружат, что реальная величина их долгов, выраженная в их собственной валюте или в долларах, внезапно возросла. Многие из них будут неспособны оплачивать свои долги, выраженные в иенах или марках. По мере того, как иностранцы будут не в состоянии платить свои долги, финансовые учреждения Японии и Германии понесут большие потери. На этом этапе Соединенные Штаты в интересах мировой устойчивости должны будут принять долгосрочные меры (сбалансировать свои бюджеты и внешнеторговые операции) и краткосрочные меры (повысить ставки процента), чтобы защитить стоимость доллара и чтобы, тем самым, доллар мог по-прежнему использоваться как хранилище стоимости и как средство для сделок. Но поскольку, как мы уже видели, падение доллара не слишком болезненно ощущается внутри Соединенных Штатов, то для необходимых исправительных мер не будет внутренней политической поддержки; вероятность того, что американское правительство сумеет навязать американцам экономические неприятности, какие мексиканское правительство навязало мексиканцам, равна нулю. Американцы не поймут почему они должны приносить жертвы для поддержания устойчивости мировой финансовой системы.

В таком торге преимущество будет на американской стороне. Американцы смогут, если захотят, просто напечатать деньги и уплатить ими свои выраженные в долларах внешние долги. Это вызовет меньшее снижение американского уровня жизни, чем уплата долгов на старый лад — за счет торгового профицита. Но именно страх перед таким результатом будет одной из главных причин, по которым начнется атака на доллар.

Положиться на американскую способность остановить атаку на доллар — это все равно, что положиться на преобладание таких внутриполитических интересов, каких попросту нет. Вера в способность Америки остановить атаку на доллар действиями, причиняющими экономически болезненные последствия, — это мираж в пустыне. Линии разлома в финансовой устойчивости — это реальность.

Глава 12 СОЦИАЛЬНЫЕ ВУЛКАНЫ: РЕЛИГИОЗНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ И ЭТНИЧЕСКИЙ СЕПАРАТИЗМ

РЕЛИГИОЗНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ

Подъем религиозного фундаментализма — это извержение социального вулкана. Его связь с экономикой проста. Люди, проигрывающие в экономической жизни или впавшие в неуверенность перед новой экономической эпохой, не зная, как преуспеть в этой эпохе, отступают в религиозный фундаментализм. В периоды кусочного равновесия старые способы человеческого поведения не работают. Новые способы поведения, которые требуются и должны в конечном счете возникнуть, угрожают заветным старым ценностям. Периоды кусочного равновесия — это периоды распространенной неуверенности. Ни один индивид в точности не знает, что он должен делать, чтобы преуспеть, как обойдется с ним система, если он будет вести себя так или иначе, и — в некотором фундаментальном смысле — никто не знает даже, в чем состоит новое определение успеха. Или — что нравственно и что безнравственно.

Хотя многие люди, и американцы в особенности, нередко говорят: «Мы любим меняться», в действительности все люди ненавидят изменения. Не надо быть особенным циником, чтобы догадаться, что американцы имеют в виду, когда говорят, что любят меняться: они получают удовольствие, наблюдая, как меняются другие, но сами вовсе не намерены меняться. К подлинному человеческому взгляду ближе подходит китайское проклятие: «Чтоб тебе жить в интересное время», примерно равносильное западному проклятию: «Чтоб тебе гореть в аду». Интересные времена — это времена изменения, а это значит, что и поведение человека должно меняться. Сказать человеку, что он должен измениться, чтобы выжить — это примерно то же, что пожелать ему гореть в аду.

В истории периоды неуверенности всегда порождали религиозный фундаментализм. Люди не любят неуверенности, и многие отступают в религиозный фундаментализм, когда неуверенности физического мира становятся чересчур большими. Это происходило в Средние века, и это происходит теперь (1). Люди спасаются от экономической неуверенности своего реального мира, отступая в уверенность какого-нибудь религиозного мира, где им говорят, что если они будут повиноваться предписанным правилам, то будут спасены.

Темные века были полны христианских религиозных фундаменталистов, дававших работу преследовавшим их папам. Больше всего теперь помнят, пожалуй, флагеллантов (бичевавших себя, чтобы попасть на небо), но это был лишь один из видов средневековой практики фундаментализма, наряду с такими, как культ богородицы, бегинизм или некромантия. Нынешние боснийские мусульмане некогда принадлежали к одной из многих сект фундаменталистов (неоманихейской секте так называемых богомилов, стремившихся к более простому и чистому монотеизму и противившихся сложным религиозным ритуалам, драгоценным одеяниям священников и развращающей продаже индульгенций), существовавших в Средние века. Во время правления на Балканах Оттоманской империи они обратились в мусульманскую религию, чтобы избежать преследования со стороны своих католических и православных соседей, входивших в установленные церкви (2).