Эстер Браун - Маленькая леди в большом городе

• Название: Маленькая леди в большом городе
• Автор: Эстер Браун
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34514-4

Дома Мелисса – нытик и неудачница, а в собственном агентстве она превращается в сногсшибательную Милочку, суперняню для своих клиентов-мужчин, которые бегут к ней за помощью со всего Лондона, зная, что она выручит из любой беды. Бойфренд Джонатан зовет Мелиссу на каникулы в Нью-Йорк, с условием, что ее второе "я" – блондинка Милочка – останется в Лондоне. С тяжелым сердцем бросив агентство на беззастенчивую подругу и жуткую сестрицу, Мелисса вылетает в Америку. И не успевает оглянуться, как против воли соглашается придать светский лоск талантливому, но неотесанному киноактеру Рику Спенсеру, без пяти минут звезде. И тут начинается настоящая свистопляска…

---

Я с трудом верила своим ушам. Неужели эта циничная тряпичница в самом деле воображает себя девицей из книги Джейн Остин?

– На Аарона Нельсон совсем не похож, – осторожно заметила я.

Габи категорично качнула головой.

– Аарон – дело прошлое, – заявила она. – Он и его идиотский кризис среднего возраста. Нельсон смотрит на жизнь куда более трезво. Не вздумает в его-то годы бросить все и вернуться в колледж.

– Оставить тяжелую работу и пойти учиться на судебного патологоанатома – по-моему, это не столь страшно, – аккуратно сказала я. – Конечно, Аарону следовало сначала посоветоваться с тобой, но, может, он хочет претворить в жизнь давнюю мечту?

– Мел, ради бога! Ох уж мне эта твоя привычка оправдывать! – Она выразила всем своим видом: очень глупо. – Если он так интересуется мертвецами, взял бы и просто купил «Место преступления» на DVD.

– Может, это у него временный заскок? – предположила я, хоть и подозревала, что заскок скорее у Габи.

– Не исключено. – Она фыркнула. – Захотел остаться один.

Продолжать извечный спор не пришлось – в моей сумке зазвонил сотовый. У меня их два: один, обыкновенный, для личных звонков, второй, черный дорогой, – рабочий.

В этот раз пиликал личный. Когда я взглянула на определившийся номер, сердце упало аж в утянутый поясом живот.

– Алло? – бодро, несмотря ни на что, ответила я.

– Мелисса! – проревел отец. – Сейчас же езжай домой! У нас большие неприятности. Ты нужна маме.

Связь прервалась.

Что ж, подумала я, пытаясь найти плюсы, по крайней мере, одной проблемой будет меньше. Окружить любовью и заботой в родительском доме меня вряд ли планировали.

– Поздравляю, – сказала я Габи. – Сегодня вечером квартира Нельсона в вашем полном распоряжении.

– Спасибо, Мел, – ответила она, и мне стало радостно, совестно и вместе с тем немного тяжко.

Глава 2

Домой к родителям я ехала в состоянии полу-оцепенения, не обращая внимания на звонки, что поступали на оба телефона.

Даже если бы сущий домашний коп Нельсон без конца не читал мне лекций о том, что для безопасной езды на машине необходимо обзавестись комплектом «хэндз-фри», я не желала бы знать, о чем со мной хотят побеседовать. Половина звонков наверняка были от клиентов, жаждавших назначить встречу (а мой ежедневник и так кишел записями), остальные – от родственников, которым не терпелось ввести меня в курс невеселых домашних дел. Что касается отца, хорошо, когда он вообще о тебе не вспоминает. Старик из разряда людей, для которых «правда, только правда и ничего, кроме правды» – три разных понятия.

Остальные не лучше. Вообще-то вряд ли родичи надумали заранее объяснить, что стряслось, ибо если бы я поняла, в какую историю ввязываюсь, тотчас повернула бы и понеслась в противоположном направлении.

Я посмотрела в зеркало заднего вида и скорчила рожицу. А ведь в прошедшие восемь месяцев, с тех пор как моя младшая сестра Эмери вышла замуж за Уильяма – дважды разведенного спортсмена-фанатика, юриста, – жизнь текла относительно спокойно. Во всяком случае, по меркам Ромни-Джоунсов. Молодожены занимались переездом в Чикаго, поэтому почти не общались с остальными родственниками. Эмери давно не показывалась нам на глаза, и не исключено, что должна была не сегодня-завтра стать матерью – мы ничего о ней не знали.

В газетах вот уже несколько месяцев не упоминали имени отца – впрочем, новая сессия парламента еще не началась.

Мама, когда я звонила домой в последний раз, обитала у семейного очага – не лечилась морскими водорослями на курорте в Ирландии или, того хуже, не пропадала на ранчо «Серендипити» в Аризоне, наслаждаясь прелестями холистического массажа. Хотя, может, по той же причине – еще не началась новая парламентская сессия.

Моя старшая сестра Аллегра живет в Швеции. Ее муж Ларс торгует произведениями искусства и антиквариатом, специализируется на доисторических наконечниках стрел и прочих еще более странных вещах – я не желаю вникать в подробности.

А бабушка… Я включила диск с записью Джули Лондон, которая напоминала мне о бабушке.

Она была лучом света в темном царстве семьи: обаятельная, неунывающая, единственный человек, чьи слова могли поставить отца в тупик. Бабушка водила знакомства с людьми из более высоких кругов, чем те, к которым принадлежали папашины приятели, и у нее были собственные секретные источники дохода – то есть отец не имел над ней власти.

Я любила бабушку больше всех, но ее, если дома разразилась гроза, наверняка не было – уехала путешествовать на верблюде по Египту или куда-нибудь еще, величественная и загадочная под прозрачной вуалью.

До дома я добралась довольно быстро, часа за два и, свернув на подъездную дорогу, увидела во дворе целую выставку машин, что не сулило ничего приятного. Чем больше Ромни-Джоунсов собиралось под одной крышей, тем сильнее накалялись страсти. Судя по состоянию гравия, машины останавливали и покидали в спешке. На заднем сиденье маминого забрызганного грязью «мерседеса» маялся пес, которого она, очевидно, торопясь, забыла выпустить. Папин «ягуар» стоял почти впритык к старенькому зеленому, как лайм, «жуку» Эмери – им не пользовались с ее свадьбы. А огромный черный БМВ-Х5 высился поперек цветочной грядки. Создавалось впечатление, что его не специально остановили, а заглох мотор.

Я внимательнее рассмотрела БМВ. Новехонький. Одному богу известно чей.

Отъехав на своем «субару» подальше, к старой гортензии, я выключила двигатель, взглянула на себя в зеркало заднего вида и трижды глубоко вздохнула, готовясь к испытанию. Вздохи не помогли, поэтому я пару раз брызнула в рот «Рескьюремиди». Даже после этого, когда я подкрашивала губы, рука слегка дрожала.

Был теплый августовский вечер, и невозмутимые сады вокруг настраивали на неуместно миролюбивый лад. Пахло высокой живой изгородью, что обрамляла территорию, и мускусными розами, украшавшими фасад дома. Дженкинс, мамин бассет, увидев меня, залился счастливым лаем и стал прыгать на окно. Я выпустила его. Пес старел: страдал артритом, потому припадал на задние лапы и цеплялся брюхом за мелкие преграды на земле.

– Привет, старичок! – воскликнула я, трепля Дженкинса по большим ушам и стараясь, чтобы он не дышал мне в лицо.

Я отправилась в дом; пес, обнюхивая мою сумку, последовал за мной Отзвуки семейного скандала, точно отдаленная пушечная пальба, послышались уже на пороге. Я сразу определила: кричат и ревут не на кухне, как обычно, а в гостиной, значит, пререкания из самых горячих. В устрашающе официальной гостиной отец на полную катушку использовал преимущества неудобных старинных диванов: расхаживал туда-сюда широкими шагами, потом вдруг резко наклонялся и без предупреждения орал в ухо того, кто сидел на диване. Мама предпочитала выяснять отношения на кухне, где могла пометать тарелки и ножи, не говоря уже о бутылках с хересом.

– Совсем из ума выжила? – горланил отец, обращаясь к какой-то несчастной, скорее всего, к маме – ей он задавал этот вопрос чаще любых других. – Думаешь, мир вращается вокруг тебя одной?

Я приостановилась у двери, на миг парализованная вопиющим бесстыдством. Эти слова слетели с уст человека, что не прикасался к утренним газетам, если их пролистывали до него. Потому что страницы «были уже измяты».

– Нет, – ответил низкий, столь же пронзительный голос. – По-моему, мир вращается вокруг искусства. Хорошо хоть не вокруг денег, как полагаешь ты!

Ну и ну! Аллегра! Что она тут делает? Дженкинс поскулил, развернулся с грациозностью танкера и застучал когтями по паркету, направляясь на кухню, подальше от шума. Я с удовольствием присоединилась бы к нему, тем более что был деревенский праздник и мама наверняка накупила море выпечки – ограничиться несколькими фруктовыми лепешками она просто не могла.

– Не корчи из себя благородную! – провопил отец. У него не было времени разбираться ни в склонности Аллегры к искусству, ни в делах Ларсовой галереи, хоть она и приносила столь поразительно немалый доход. – Даже Мелисса не пудрит мне мозги подобным бредом! Впрочем, она у нас не слишком разборчивая: ей все равно – секретарствовать или же быть уличной девкой!

Чудесно. То, чем я, по мнению папаши, «на самом деле» занималась в открытом мною агентстве, представлялось ему шуткой. Вернее, представлялось бы, если бы тут было над чем смеяться.

– Мартин! – провизжала мама. – Не стряхивай пепел на блюдо! Это же мейссенский фарфор!

Я дала маме и Аллегре десять секунд, надеясь, что хоть одна из них вступится за меня. Тщетно. Не успела «теплая» компания продолжить спор, я вошла.

– Черт возьми! А ты откуда? – прогремел глава семейства, отечески приветствуя меня.

Видимо, он забыл, что сам же велел мне приехать.

– Привет, Мелисса, – произнесла мама сквозь почти не разжимающиеся губы. Они действительно практически не двигались. Мамина кожа выглядела неестественно гладкой, а светлые волосы больше обычного закрывали лицо. – Как я рада, что ты здесь. У тебя-то получится всех образумить. Как всегда.