Наталия Ипатова - Долги Красной Ведьмы

• Название: Долги Красной Ведьмы
• Автор: Наталия Ипатова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Райс, однако, выбрался из-под одеяла, перевернулся на живот и сполз на пол, продемонстрировав при этом похожие на абрикос половинки розовой попки. Пес на полдороге рухнул брюхом на пол и положил обманчиво флегматичную морду на вытянутые лапы, подмел висячими ушами пол. Хвост его несколько раз стукнул оземь, и это был единственный нетерпеливый жест с его стороны.

- Веспасиан! - выговорил малыш, доковыляв босиком до громадного стража и взгромоздившись тому на шею. Пес не возражал, и по всему было видно, что он к этому обращению привык.

И это действительно была какая-то ерунда. Особенно то, что, разглядев лица непрошеных гостей, кто вначале представлялся ему черными силуэтами на фоне огня, встретившись глазами с Арантой, сидящей на пятках прямо на полу, и. вздрогнув при этом, как от пощечины, Уриен Брогау опустил меч острием в пол.

- Вы не представляете, как я рад вас видеть.

6. УСТА МЛАДЕНЦЕВ

Я начну строку посреди дождя,

Я забуду гнев посреди стиха, станет ниже травы мой норов...

Свадебный обряд

Фраза, как стрела, свистнула мимо их сознания, так были напряжены все трое. Нанести удар сейчас? Ведь едва ли пес прыгнет, имея на шее трехлетнего ребенка, вцепившегося ему в оба уха. Аранта перебросила вопросительный взгляд Кеннету, который стоял, чуть наклонившись вперед, положив на пояс обе руки и, кажется, светился яростью по контуру.

- Тебя и не узнать, - это Уриен сказал Кеннету. Всего лишь. Довольно сдержанно, учитывая, что прежде знал его калекой. - Вижу, твои мечты осуществились.

- В большей степени, чем я смел надеяться.

Уриен вновь перевел взгляд на Аранту, сидевшую на полу в мокрой юбке и чувствовавшую себя воплощением идиотизма.

- Нам надо поговорить... миледи.

- Мне нужно знать только одно, - выдавила она из себя. - Это правда?

Он, разумеется, понял, что она имеет в виду. В этом смысле с ним всегда было легко.

- Как водится - не вся.

- Дети знают?

- Конечно, - резко произнесла Рената из-за спин. - И ты, естественно, полагала, что это дает тебе основания нас спасать. Мой папочка убил мою мамочку. При этом он был или хороший, или плохой. Если он остался хорошим, то не вижу никакой разницы между ним и милордом Уриеном. Если же он от этого стал плохим, то так ему и надо!

Бедные королевские дети с их выморочной логикой, включающей в себя насильственную смерть близких как самое обыденное явление! Легко, впрочем, понять, чем Уриен купил расположение принцессы: он разговаривал с нею так, как, по ее мнению, это полагалось ей по статусу, тогда как прочие взрослые обсуждали при ней ее судьбу, словно она и рядом-то не стояла. Сейчас, в эпоху падения величия Баккара, соблюдение этих мелочей наверняка казалось девочке чрезвычайно важным. И конечно, подчеркнутая деликатность Цареубийцы принесла ему плоды. Даже не стой Веспасиан на недреманной собачьей вахте, Рената сама позвала бы его на помощь.

- Удав и кролики, - прокомментировала Грандиоза картину, развернутую перед ее глазами.

Уриен чуть повернул голову на звук, зорко прищурившись в тень, как будто собирался стрелять.

- Не имею чести быть знакомым, - уронил он, очевидно, исключительно из вежливости, но Анелька предпочла этого не понять.

- Это Гранди...

- Аннелиза! - свирепо перебила девушка ухмыльнувшегося Кеннета, одновременно приседая в совершенно безупречном реверансе, - ван дер Хевен, урожденная леди. Я много слышала о вас, милорд. Эти двое, - царственный кивок, - придерживаются на ваш счет весьма высокого мнения. Так вы и есть самый умный подлец королевства?

Об этом не следовало забывать ни в коем случае. Однако сейчас недвусмысленное Грандиозино заявление показалось Аранте чуточку неуместным. Храня в памяти только впечатление, она и забыла, каков этот человек на самом деле. Сейчас в число составляющих его натуры она включила бы способность долго молча носить в себе злое слово.

- В этом вопросе я предлагаю вам всецело положиться на мнение миледи Аранты, - вымолвил Уриен.

- Миледи... - фыркнула Грандиоза так, чтобы наверняка быть услышанной всеми, но была разочарована. Ее уже выпустили из поля зрения, назначив ей цену, и, к ее огорчению, цена эта оказалась невысока.

Аранта как зачарованная сделала движение встать, бессознательно опираясь на руку Кеннета, подставленную так, чтобы ей удалось сделать это как можно изящнее. Уриен обернулся к Ренате.

- Прошу извинить меня, принцесса, за то, что ваш сон был прерван. Надеюсь, это ни в коем случае не повторится.

Рената кивнула ему с благосклонным видом. Нагнувшись, Уриен одной рукой снял наследника Баккара со спины Веспасиана и водворил его обратно в постель, сопроводив легким благожелательным шлепком, от которого Райе кувыркнулся головой вперед, в подушку, и залился счастливым смехом ребенка, свято убежденного во всеобщей любви. Как на него похоже: обозвать пса труднопроизносимым именем древнего императора, вошедшего в историю благодаря одиозной статье налогового кодекса. Повинуясь повелительному наклону головы хозяина Фирензе, вся компания беспрекословно покинула детскую. Уже на выходе Грандиоза всадила Аранте в бок острый локоть:

- Эй! Открой глаза! Его любят дети и собаки.

"И женщины! - захотелось напомнить Аранте. - О, ты едва ли способна себе представить, до какой степени его любят женщины".

Однако едва ли следовало вкладывать в цепкие лапки соперницы такое опасное оружие.

Ничто не нарушило тишины, под покровом которой они проникли в замок. Ни одного стражника не было в коридоре, и только снизу неслись звуки кухонных приготовлений к наступающему дню. Видимо, для одного раза слишком много; пресыщенная происшествиями Аранта погрузилась в бесчувствие, отгородившее ее сознание от незначительных событий. Она не помнила, куда идет, и кто говорит, и что все это значит. Каким-то краешком она отразила появление служанки, огромной неуклюжей бабы с руками-лопатами, видимо, взятой в замок из местных рыбачек. Кто его знает, может, Уриен Веспасиана за нею посылал, с него станется. Какой-то диалог на периферии сознания: "три комнаты", "никак невозможно до утра", "мести и скрести надо", "так и быть, для госпожи и служанки, а господин до утра перемучается в кордегардии", Анелькино "помыться бы с дороги", непостижимым образом сочетающее в себе царственную и жалобную интонации королевы в изгнании. Наконец-то нашлась душа, на которую подействовали ее ужимки. Прислужница без слов признала в Грандиозе истинную барышню с ее священным правом на придурь, и можно было быть уверенной в том, что она разбудит кого надо только лишь для того, чтобы нагреть и натаскать воду в гостевые апартаменты.

Следующая вспышка осознания окружающего настигла ее, когда вспыхнула свеча на столе, и оказалось, что они с Уриеном сидят друг напротив друга в комнате, служившей ему ночным пристанищем и библиотекой одновременно. Аранта не могла не усмехнуться, настолько он оказался верен себе: в этот тесный каменный закут с незастланной узкой постелью - тревога застигла его среди ночи - принц-библиотекарь стащил помалу все книги, оказавшиеся в зоне его досягаемости. На столе книгам было тесно, их стопки громоздились на полу, в особенности у изголовья: только руку протянуть. Холостяцкий комфорт, подразумевающий, что когда того не требуют соображения благопристойности или официоза, читать удобнее лежа. Одними книгами закладывали другие. Тут же стояла тарелка с забытым и уже неопознаваемым огрызком какого-то печева. Смесь монашеской кельи с кордегардией. Таки настоял злодей на своем и затащил ее к себе, причем без охраны. Аранта истово пожалела, что Кеннет отвязался по дороге. Доверять Цареубийце не следовало ни на грош.

- В Европе придумали печатный станок, - вдруг сказал Уриен.

- И что?

- Ну как же! Представляете, можно будет достать любую книгу, даже ту, которая до сих пор существовала в единственном экземпляре и хранилась, прикованная цепью, в тайниках мавританских язычников!

- Даже вы столько не прочитаете.

- Увы, - легко согласился Уриен, и Аранта тут же заподозрила, что этот разговор затеян исключительно ради того, чтобы она расслабилась. - Книга, а стало быть, и грамота, подешевеют. Монастырские сокровищницы обесценятся, но этот процесс не остановить никакими анафемами.

- Тогда следует ожидать, что подешевеют и высказанные в них мысли. Раз каждый глупец горазд будет сохранить свою глупость для потомков.

- Время произведет отбор. Человечество вновь поднимет себе планку. И это перевернет мир. Я бы за свои деньги поставил тому человеку памятник.

Почему-то на этих словах ей вспомнилась Венона Сариана.

И все же, когда они сели за стол друг напротив друга, до смешного одинаковым жестом положив ладони на стол, произошло чудо. Слушая человека, который во что бы то ни стало желал сообщить ей свое видение происшедшего, Аранта перестала чувствовать себя грудой тряпья. Темные круги под его глазами оставили бессонница вкупе с угрызаемой совестью, и она отметила, как он раз или два безотчетно потрогал средний палец с вдавленным следом отобранного монашеского кольца. Такие гордые и в глубине души тщеславные натуры, отмеченные явным превосходством, слишком болезненно переживают падение. Даже если это всего лишь падение сдерживающих их и уже отмерших норм, потому что для осознания этого требуются моральные силы. И время. Ни того, ни другого ему не дали.