Сергей Гурьев - История группы «Звуки Му»

• Название: История группы «Звуки Му»
• Автор: Сергей Гурьев
• Издательство: Амфора, Aquarius
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00765-7

«Звуки Му» – легендарная московская группа 1980-х, которую в России большинство меломанов знают благодаря творчеству Петра Мамонова, бессменного лидера коллектива, музыканта, актера, клоуна, трагика, автора таких хитов, как «Серый голубь», «Шуба дуба блюз», «Досуги-буги», «Транснадежность» и др.

Книга, выходящая в издательстве «Амфора», является первой биографией «Звуков Му», рассказывающей историю от начала существования группы до ее распада в 1990-м и последующих сольных проектов Мамонова.

В книгу также вошло эссе «Цветы на огороде», посвященное группе и написанное ее бас-гитаристом Александром Липницким.

---

Наше первое в 1988 году турне по Италии завершилось самым странным обедом в моей жизни, и все благодаря отличной реакции Мамона. Прогуляв все отпущенные нам принимающей стороной лиры, мы в последний день в Риме остались без гроша в карманах, и Петр попросил меня замолвить за группу словечко – попросить деньги на обед. Сумма долларов 50 была мною получена, и я повел «Звуки» в маленький ресторанчик, где на эти деньги каждый мог утолить голод добротной порцией спагетти. Зная, кто сидит у меня за столом, я заказал еду, оплатив счет вперед, но находящийся в кульминации запоя Мамонов сумел в тройном прыжке настичь официанта, перед тем как тот был готов скрыться на кухне, и, схватив за плечо итальянца, начал в чем-то его пылко убеждать, и уже через пару минут официант, крайне злобно посматривая на русских, принес 4 бутылки вина и краюху хлеба. Как удачно спел БГ, «не стой на пути у высоких чувств, а если встал – отойди». Мы молча принялись за так называемую еду.

Однажды «Му» стали свидетелями, иначе не скажешь, чуда, когда дар внушения Мамонова распространился на такой с виду неодушевленный предмет, как штаны. Дело было в немецком городе Гётинген, где мы всей компанией отправились на местный вещевой рынок. Нам настоятельно советовали не торопиться в первый день с покупками, и Мамон, высмотрев себе замечательные джинсы, простоял возле них минут 15, так и не решившись на покупку. Когда мы, пробираясь через толпу, вышли с базара на открытое пространство, то с ужасом (мы ведь совки, не так ли?) увидели на спине Пети примагниченные им брюки. Мы с джинсами в руках понеслись искать тот самый джинсовый развал, хозяйка которого, заметив наше крайнее возбуждение, стала хохотать, а признав в Пете, показанного накануне по местному ТВ, звезду советского рока, с удовольствием подарила ему эти летающие штанишки.

Сухой закон приносил «Звукам» массу неприятностей – приходилось пить что Бог пошлет. В Свердловске группу напоили какой-то дрянью так, что на следующий день все ходили синие, а поправиться было нечем, да и нельзя – концерты шли один за другим. Стоя в гримерке, уже перед самым началом очередного концерта мы хватились Лёлика и решили, что он вышел к своим примочкам первым. Но, пробираясь через кулисы в темноте, мы споткнулись о нечто, имеющее форму длинного бревна, перегородившего нам путь. Ощупав препятствие, мы с горечью убедились, что это наш почти бездыханный гитарист, еще пять минут назад живой и здоровый! Ярости Мамонова не было предела. Обнюхав брата и убедившись, что причина его отключки сугубо бытовая, он выскочил к микрофону и заорал, что концерт не начнется, пока зал не выдаст мерзавца, споившего Лёлика. Уральская публика, принявшая это за удачное начало шоу, восторженно загудела, и нам ничего не оставалось, как отыграть концерт вчетвером, что было малоприятно. Настроение было вконец испорчено. Но неожиданно в самом конце, на «Сером голубе», с залом что-то стало происходить. Люди начали подниматься с мест и кому-то приветственно махать руками. Ничего не понимая, мы продолжали тянуть лямку, пока сцена не заполнилась разного рода звуковыми искажениями. И только тогда мы, в поиске причины помех обернувшись, увидели поистине эпохальное рок-н-ролльное зрелище: чуть поодаль, на линии барабанов, метался Лёлик с гитарой в одной руке и с кабелем в другой, втыкая свой джек наугад во все входы и выходы всех усилителей подряд. Продолжалось это несколько минут, зал ревел, и когда джек гитары Бортничука нашел наконец свое гнездо, Леша заиграл самое отвязное соло, которое я слышал в жизни. Концерт наконец обрел свое реальное наполнение, и мы даже удостоились биса, на который, впрочем, старший брат младшего, по-моему, не выпустил. Лёлик позже признался, что какой-то доброхот поднес ему уже за кулисы стакан чистого спирта, который и сразил его наповал.

С Фаготом я сдружился еще с весны 1980 года с Тбилисского рок-фестиваля, где «Аквариум» зажег по полной! С тех пор вплоть до его неожиданного явления в «Звуки Му» утекло немало воды. Саша пополнел и с виду посолиднел, но на деле остался тем же самым оболтусом, который однажды так сумел достать уравновешенного БГ, что тот чуть не задушил Фагота его же шарфом. История известная, и в «Му» Фагот пришелся ко двору.

Александр «Фагот» Александров: «После „Аквариума“ у меня был достаточно долгий период творческой жизни с Сережей Курехиным и Толей Вапировым. Это называлось „Трио современного джаза“… Все шло вперед, но именно той искры, Божьей, наверное, – потому что по-другому это не назовешь – этого вокруг меня не было. Может быть, мне не везло, может быть, она где-то рядом ходила, но мне не попадалась. А вот тут, на Каретном, бабац – и попалась! Я всецело ощутил себя в той самой своей тарелке – „сейчас начнется!“ Начнется та кухня, тот большой котел с совершенно разнообразными ингредиентами. И здесь совершенно неважно наличие профессионализма, других каких-то данных, вокальных… Важен общий посыл, направленный на одно – никто не знает, как оно называется – но одно! Вот это вот концентрация, такой столп вертикальный, как большой прожектор, я недавно видел – как освещали Кара-Даг гигантским прожектором пограничным, а потом луч ушел столбом в небо. Вот такое сравнение мне пришло в голову».

Как раз где-то к 1986 году все музыканты «Звуков» и даже бас-гитарист научились более или менее играть и реализовывать усложнившиеся задачи, которые перед нами ставили песни, созданные Мамоновым. Все большее значение играло подсознательное взаимодействие участников группы, но не то чувство локтя, которое возникает у старожилов стройбата или групп типа «Машины», к примеру, а другое, основанное на общем внутреннем понимании – что хорошо для «Звуков Му», а что для них абсолютно неприемлемо. Наверное, это можно назвать собирательным вкусом группы, что и есть стиль…

Фагот: «Очень правильно сказал Паша Хотин, что есть иррациональное… причем сознательный отказ от рационального. Даже не то что иррациональное… Как только момент двух нот, которые только приближаются к какому-нибудь „ледзеппелину“, моментально у человека возникает какое-то „А-а, нет, не хочу. Вот так – не хочу!“ Еще даже не попробовав, а чуть-чуть, намек только, и все равно: „Вот так – не хочу!“ Мне кажется, если иметь в виду Петра, почему у него так яростно вырывалось это „нет“, – да даже не по отношению к традиции, а вообще к чему-либо ранее услышанному, к каким-то уже известным формам, и даже не к клише, а даже по отношению к хорошим музыкальным формам и опусам. Наверное, это потому, что Петр – прежде всего поэт. Вот что-то останавливало его на каком-то животном уровне; в общем-то он же животное! Как, впрочем, и все мы – „Му“. (Ха-ха-ха)».

О нашей совместной работе с Брайаном Ино рассказано много. Я часто ставлю в машине опаловский лонг-плей «Звуки Му». Привык к нему и не замечаю недостатков. Но мнения людей, стоявших рядом с этим проектом, мне кажутся любопытными. Василий Шумов, например, имевший свой нелегкий опыт в продюсировании двойного альбома «Звуков» «Простые вещи», оказывал нам действенную помощь и в работе со знаменитым англичанином в стенах ГДРЗ.

Василий Шумов: «Альбом получился… Вот есть экстерьер, а вовнутрь он (Брайан Ино) глубоко не влез, вероятно по причине нехватки времени, а также и по причине того, что он – представитель западной поп-культуры, которая сама по себе младше, подростковая, что ли, по сути… В смысле этой нашей „спакухи“».

Артем Троицкий: «Правильной химической реакции в творческом контакте Ино с Мамоновым не произошло, поскольку Ино – человек английский, вежливый, интеллигентный и т. д., а Петя, хоть и из интеллигентной семьи, но настоящий русский беспредельщик. И естественно, когда „коса“ Мамонова нашла на „камень“ Ино, то „коса“ Мамонова оказалась гораздо брутальнее и настойчивее. В Европе и в Америке „Звуки Му“ выступали очень много и на концертах имели бешеный успех. Народ веселился и недоумевал, и рот до ушей: „Что за цирк такой?“ На пластинках, не зная русского языка и контекста, очень трудно было оценить все то, что несла эта группа».

Василий Шумов: «Брайан Ино – он чисто по своему происхождению, потому что он англичанин и совершенно из другого слоя общества, не мог их прочувствовать так, как прочувствовал я. Потому что я провел со „Звуками Му“ годы и за сценой, и в каждодневном общении – совершенно в разных формах и состояниях. У него такой привилегии не было: чтобы узнать получше артиста. У меня это получилось, потому что мы дружили много лет, а он отнесся к группе „Звуки Му“ как к другим своим проектам, которые он продюсировал, начиная от „U-2“ и „Talking Heads“ и массы всего другого. И поэтому он не провел с группой энного количества недель, скажем, у тебя на даче, просто вообще без музыки… в ежедневной рутине. Наверное, ему нужно бы было с вами пить, так? Ну, он бы, наверное, тогда сразу умер очень быстренько, и его карьера бы закончилась. (Ха-ха-ха). Или бы он просто… испугался бы и убежал».