Юлия Колесникова - Свора - Зов крови

• Название: Свора - Зов крови
• Автор: Юлия Колесникова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

---

Встав с кровати, я принялась одеваться, все ожидая, когда меня накроет удушливая волна стыда. И хоть я боялась даже подумать об этом, но я ждала, что Грем перестанет притворяться и поднимется с кровати. Всего лишь еще один поцелуй.

Я скорее почувствовала, чем заметила Грема рядом. Он обнял меня сзади, тихо, слишком быстро, чтобы я мола вздрогнуть от неожиданности.

— Ты думаешь, теперь я тебя отпущу?

Я престала дышать. А сердце биться. На один короткий миг я позволила себе прижаться к нему в ответ, и поверить, что между нами действительно любовь. Вот она жалость. Нет, даже не жалость — обязательство, ответственность. Стоило ожидать этого от Грема.

— Не о чем говорить.

Ни слез, ни сожалений. Я отстранилась от своих ощущений. Так не будет, решила я. С сегодняшнего дня я начну сама распоряжаться жизнью, не смотря на чувства.

— Есть о чем, — еще тише прошептал он.

Дрожь. Это не холод, это чувства пробираются наверх.

— Нет.

Я не хотела, но он заставил меня обернуться. Его нагое тело, идеальное и прохладное, напомнило мне о том, что между нами было. Этой дрожи я позволила пройти по позвоночнику, но не дала влиять на решения. Так же как и поцелую Грема, желанному и от этого горько-сладкому.

— Это ничего не меняет.

— Меняет. Многое меняет!

Грем принялся еще что-то говорить, но я уже наглухо закрылась и просто смотрела на него. Я его любила, я его желала, но, то, что случилось, не изменит его чувств ко мне. Возможно, я ему нравлюсь, но он не хотел быть со мной. И если во мне когда-либо были задатки гордости, именно они сейчас не позволили мне что-либо сказать или заговорить с ним.

— Тема закрыта. Ты и я, этого не будет… для моей же пользы, — я повторила его недавние слова, слано читала параграф из учебника.

— Теперь все изменилось, — настаивал Грем, начиная не на шутку злиться.

Но неведомое доселе упорство во мне, не позволило продолжать разговор.

— Спокойной ночи.

Я мягко поцеловала его в губы, и попыталась вывернуться из кольца рук, но они стали крепче обычной хватки. Грем один раз хорошенько встряхнул меня, сильнее, чем я ожидала. Я отметила его мускулистое тело, но не знала, что он настолько силен.

— Это еще не конец разговора. После того, что сегодня произошло, я не позволю тебе быть с кем-то другим.

Я глупо улыбнулась. Сколько самоуверенности! Грем ничего не понял. Хоть я и сама не до конца осознала, что делаю.

Наконец мне удалось вывернуться от него, но я не бежала, а спокойно ушла. За мной Грем не пошел.

Пока я ехала домой, мыслей не было. Дом не пустовал, к сожалению. Бабушка была человеком ненавязчивым, только пока не видела, что что-то произошло, а тогда от нее не отделаешься.

Ступор от содеянного все еще не проходил, поэтому я одела дежурную улыбку, которой пользовалась в последнее время, когда началась наша странная связь Грем-Я-Прат.

Бабушка смотрела «Секс и город», смотрела громко сказано — храпела перед телевизором, по которому показывали «Секс и город». Это было удачей. Я тихо поднялась наверх и сразу же пошла мыться, чтобы смыть с себя следы своего поступка.

Я просидела под душем полчаса, а пустота все еще не проходила. Мне показалось, что пустота еще хуже ощущений.

Но к тому времени, как я высушила волосы, мое отражение улыбалось мне в ответ, лицом бледной, и все же странно симпатичной девушки. Жалко было только то, что я полностью смыла с себя его запах, ведь от этого пропало ощущение, что он все еще со мной.

Я еще раз спустилась вниз, проверить бабушку. Она спала, как и раньше. Выключив свет и накрыв ее старым клетчатым пледом, я тем не менее оставила включенным телевизор — с ним она лучше спала.

На кухне я поела, продолжая глупо улыбаться — мне было хорошо, пустота сменилась эйфорией. Я чувствовала себя как никогда прекрасно. Моя посуду и убираясь на кухне, я тихонько напевала — и сама же морщилась от пения — голоса у меня почти не было, зато был слух.

Проверив в очередной раз перед сном окна и двери (после нападения Дрю, я постоянно так делала), я взглянула на бабушку — она лишь удобнее устроилась в кресле. Я не стала ее будить, чтобы она шла спать в кровать, потому что она как и я мучилась бессонницей, но думаю по другим причинам.

Спать вовсе не хотелось, и звуки телевизора смешанные с тишиной и храпом, не нагоняли дремоты. Я захватила со столика книгу, что дала мне Рейн и пошла наверх.

Не включая свет, я прошла во внутрь и поежившись от холода поняла, что открыто окно. Закрыв его, я лишь тогда включила ночник. Этот звук странным эхом раздался по комнате — словно я здесь была не одна. Крутнувшись на месте, я тут же прижала ладони к сердцу — я не ожидала увидеть в кресле Грема.

— Ох! — все что я смогла выдохнуть. Это словно дало толчок в моей голове, мыслях и ощущениях. Чувства нахлынули одновременно и почти снесли меня с ног. Но Грем этого не заметил.

Он был ужасно зол, и об этом говорили не только бледные подрагивающие губы. Его глаза сверкали недобрым огнем, при этом стали темнее, чем я привыкла видеть. Его лицо пугающе прояснилось.

— Убежала, как трусливый кролик! — рявкнул он, а я тут же осела на постель.

Грем был одет в черный спортивный костюм, словно собирался на пробежку. Я даже не подозревала, что он занимается спортом, хотя стоило, особенно после того, как я видела его тело.

Волна стыда заставила меня потупиться и опустить глаза в пол. Я чувствовала, как пылают щеки и никак не могла с этим справиться. Что же он обо мне подумает! — ужаснулась я.

— Опять будешь меня игнорировать? — Грем подался вперед на кресле, и я неосознанно накрылась одеялом — хотя защитой это было никакой.

— Почему же, — тихо ответила я, пожимая плечами, — как вы сюда попали? От окна до земли шесть метров!

Начисто проигнорировав мои слова, Грем обратил свое внимание и злость на другое:

— Значит уже на вы?

Грем выпрямился и нарочито медленно направился к постели. От его чувственной походки, мои мысли тут же вернулись к тому, что было днем. На эти воспоминания отозвались покрасневшие щеки и тугой узел, сжавшийся внизу живота. Я снова хотела испробовать то, что было днем, и оттого я почувствовала себя развратницей.

Грем остановился и завис надо мной, а я закрылась от него водопадом волос, густых и достаточно непроницаемых, чтобы он мог видеть мои глаза в данный момент, а также пылающие щеки.

— Так не будет! — заявил он мне.

Настойчивость, с которой он говорил, заставила меня посмотреть на него с возмущением.

— Как не будет? Да что вам нужно?! Я же оставила вас в покое? Разве не этого вы добывались? Ведь именно этого! Не так ли?

— Нет! — жестко сказал он, и тут же как-то странно замолчал.

Я услышала, как внизу прекратился храп, на несколько мгновений между нами повисла тишина, во время которой мы гневно мерились взглядами. Храп возобновился.

— Да! — прошептала я, — именно это вам и нужно было — оставить вас в покое.

Он нагнулся надо мной, и, подавшись назад, я уперлась в спинку своей старой потрепанной кровати, некогда принадлежащей моей маме. Опустившись на одно колено на кровати, он уперся руками с двух сторон, от моей головы и дразнящее втянул запах моих волос.

Таким Грема я прежде не видела, это был не отец Калеба, вечно рассудительный и спокойный, а опасный, притягательный мужчина которого невозможно не желать.

— Ты уже не будешь ни с кем другим.

— А тебя это не касается, — процедила сквозь зубы я, понимая, что совершенно не могу владеть собой, когда он рядом. А тело уже предательски дрожало. От Грема веяло холодом, опасностью, и чем-то таким свежим… словно запахом леса, после дождя.

— Я тебя предупредил. Никакого Прата!

— И я тебя тоже, это тебя не касается!

Грем улыбнулся самодовольно и все же по-доброму.

— Твоя реакция говорит об обратном.

Вот такому Грему было еще сложнее сопротивляться.

Я просто не знала, что на это сказать, так как глаза Грема меня обезоруживали.

— Ты ведь и сама это знаешь, — он оказался еще ближе, и ему наверняка стало видно, как заблестели мои глаза.

— Я тебе не нужна — не о чем говорить, — из последних сил я попыталась казаться равнодушной, как делала это все те годы, что любила его. Раньше удавалось, но не после того, как я ему отдалась. И Грем это не только понимал, но и видел в моих слабых попытках защитить свое самолюбие.

— Теперь мы будем об этом говорить, — твердо сказал Грем.

— Нет. Нет. Нет.

Он делал мне еще больше больно, своим упорством, потому что так и не опроверг мои слова — не сказал, что я ему нужна. Ему просто не нравилась конкуренция Прата.

— Да, — настаивал на своем Грем, и именно после этого последнего слова, из моей памяти полностью стерлось, что Грем — отец Калеба.