Карен Монинг - Магия грез

• Название: Магия грез
• Автор: Карен Монинг
• Издательство: ООО «Книжный клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-9910-1246-1

Мир магии и мир искушений переплетаются!

Стены между мирами рухнули, монстры ворвались в мир людей, и МакКайла стала игрушкой в руках фейри.

Преданный Бэрронс похищает девушку и пытается вернуть ей разум. Только зачем? Эти воспоминания ранят душу, за них МакКайла может возненавидеть его.

Девушка стремится любой ценой приоткрыть завесу над тайной своего рождения и древнего пророчества, связанного с ним. Ее ждут потрясающие открытия и чарующая бездна наслаждений…

---

И я хотела это увидеть.

Я собрала всю свою волю, отступила и бросилась вперед, в ту сцену, которую он мне показывал. Я прорвала ее центр, словно экран кинотеатра, а за ней оказался другой экран.

Снова убийство. Он смеется.

Я потянулась к темному гладкому озеру в своем ши-видящем центре. Я не стала призывать то, что таилось в его глубинах. Просто попросила у него немножко силы. Что бы ни лежало в озере, оно с радостью предложило мне силу, пропитывая ею мои ментальные мышцы.

Я, словно нож, пронзала экран за экраном, пока их наконец не осталось и я не свалилась на колени в мягкий песок…

Пустыня.

Сумерки.

Я держу на руках ребенка.

Я смотрю в ночь.

Я не хочу опускать глаза.

Не могу смотреть на то, что было в его глазах.

Не могу не смотреть.

Мой взгляд против воли жадно устремляется вниз.

Ребенок смотрит на меня с безграничным доверием.

Его глаза говорят: я знаю, что ты не дашь мне умереть.

Его глаза говорят: я знаю, что ты остановишь мою боль.

Его глаза говорят: верю/люблю/обожаю/тывсегдаменяохраняешь/тыдляменявесьмир.

Но я не смог его сохранить.

И я не могу остановить его боль.

Мой рот наполняется желчью. Я отворачиваюсь, меня рвет. Я никогда ничего не понимал в жизни до этого момента.

Я всегда думал, что существует только моя выгода. Корысть до мозга костей.

Если ребенок умрет, ничто больше не будет иметь значения, потому что с ним погибнет часть меня. До сих пор меня не волновала эта часть. Я не знал о ее существовании. Не знал, что она важна.

Смешно было найти ее, чтобы сразу же потерять.

Я держу его.

Укачиваю его.

Он плачет.

Его слезы падают мне на руки и обжигают кожу.

Я смотрю в доверчивые глаза.

Я вижу его в них. Все его прошлые дни. И день сегодняшний. И завтра, которое не придет никогда.

Я вижу его боль, и она рвет меня на части.

Я вижу его безграничную любовь, и мне стыдно.

Я вижу свет — чудесный, идеальный свет его жизни.

Он улыбается мне. Взглядом он выражает всю свою любовь ко мне.

И его глаза начинают гаснуть.

Нет! Из моей груди вырывается рев. Ты не умрешь! Ты не оставишь меня!

Кажется, что я смотрю в его глаза тысячу дней.

Я вижу его. Держу его. Он здесь.

Его нет.

Это лишь миг смерти, перехода. Жизнь сменяется смертью. Наполненность — пустотой. Вот он есть, и вот его нет. Слишком быстро. Вернись, вернись, хочу я закричать. Мне нужна всего лишь минута. Всего лишь еще одна улыбка. Еще один шанс все исправить. Но его нет. Его нет. Куда он исчез? Что случается с жизнью, когда она уходит из тела? Ушел ли он куда-то или, будь все проклято, его просто больше нет?

Я пытаюсь плакать, но ничего не выходит.

Что-то трещит у меня в груди.

Я не узнаю этого звука.

Я больше не то, чем был раньше.

Я смотрю на остальных.

Мы все изменились.

Видения прекратились. Я снова была в книжном магазине. Я дрожала. Горе в моей груди ощущалось открытой раной. Я истекала кровью за ребенка, которого потеряла, за Алину, за всех людей, погибших на войне, которую мы не смогли предотвратить.

Вздрогнув, я подняла на Бэрронса глаза. Если он думает, что я отвечу ему своим прошлым, то ошибается.

Я была задета за живое. Я была полностью выбита из колеи. Если бы он коснулся меня сейчас, я могла бы быть нежной. Если бы он был нежным, я могла коснуться его в ответ.

Его лицо было бесстрастным, глаза — тускло-черными, руки сжаты в кулаки и опущены вдоль тела.

— Бэрронс, я…

— Спокойной ночи, мисс Лейн.

26

— Разве нельзя было взять что-нибудь побыстрее? — жаловалась я, пока мы огибали брошенные машины и уворачивались от МФП, то есть тащились черепашьим шагом.

Бэрронс покосился на меня.

— Сегодня все Охотники заняты.

— Ну хоть на газ ты можешь нажать? — проворчала я.

— И влететь в какой-нибудь МФП? Они движутся, уточняю на тот случай, если вы не заметили.

Я это заметила, и это казалось мне крайне нечестным. Статичные порталы были предсказуемы, но последние два МФП на нашем пути в ирландскую глубинку не были закреплены и парили в нескольких футах над землей, подгоняемые ветром. Было довольно сложно не попасть в стационарный МФП. Но попытки уклониться от дрейфующего портала напоминали маленькие танцы, которые порой случаются на улицах: вы сталкиваетесь с кем-то и одновременно с ним шагаете то влево, то вправо, пытаясь друг друга обойти. Вот только в случае с парящими МФП казалось, что они хотят танцевать. Хотят вас обнять. И проглотить.

— Чтобы оторваться от последнего МФП, нам понадобилось сорок минут.

Беда в том, что выбраться из них непросто. Как только портал проглатывал добычу, он, казалось, хитро изменялся, пряча место входа. Чтобы нащупать выход, нужно было потрудиться.

— Ладно, — согласилась я.

Мне было скучно, тревожно и не терпелось добраться до коттеджа старой женщины. А мы ползли к нему целую вечность, громыхая на «альфе».

Я осмотрелась в «хаммере» и заметила на заднем сиденье кейс для компакт-дисков. Интересно, что слушает Бэрронс, когда остается один? Я включила магнитолу. Роб Зомби заорал:

Ад не любит таких. Дьявол отвергает, Дьявол отвергает…

Бэрронс выключил музыку.

Я приподняла бровь.

— Бэрронс, а ничего банальнее ты выбрать не мог?

— «Банальность» — это всего лишь еще одно слово, которое СМИ затрепали до того, что простые люди — а это и вы, мисс Лейн: простая, — его уже не воспринимают, и чаще всего себе же во вред, потому что стали не способны узнавать опасность, глядящую на них из глаз дикого животного или поверх заряженного ствола.

— Я не отношусь к «простым», и ты это знаешь. — Ни за что не признаюсь, что он прав. Зеркальные нейроны играли с нами в забавные игры, заставляли мысленно проживать то, на что мы смотрим, работали и тогда, когда мы действовали сами, и тогда, когда мы только наблюдали за чужими действиями, и потихоньку делали нас нечувствительными. Но кому нужны СМИ для потери чувствительности? Что со мной случится через несколько месяцев? Да я стану нечувствительной ко всему. — На себя посмотри. Хитро сделанный говнюк.

— Хитро сделанный. Вы думаете, что есть такое понятие, мисс Лейн?

— Кем был ребенок? — спросила я.

Некоторое время Бэрронс молчал. Затем изрек:

— Вы задаете абсурдные вопросы. Что я чувствовал?

— Горе.

— И что вам даст нечто настолько тривиальное, как имя ребенка, или то, какое он имел ко мне отношение, или нечто еще?

— Может, это поможет мне понять тебя.

— Он умер. Я горевал. Конец истории.

— Но ведь все не так просто, Бэрронс? — прищурилась я. — И это не конец истории.

— Попробуйте, мисс Лейн. Только попробуйте.

Я благодарно склонила голову. На самом деле я не пыталась всерьез пробраться через защиту в его сознании, но он это ощутил.

— Вчера я отпустил вас с миром. А вы рылись в моей голове.

— Ты сам меня пригласил. Сам терся о мое сознание.

— Я пригласил вас на бойню. Но не туда, куда вы отправились после нее. За это нужно платить. И не думайте, что я вас от этого избавил. Я просто отсрочил приговор.

Я задрожала на клеточном уровне, отказываясь узнавать эмоцию, которая окрасила его слова.

— Попробуй, Бэрронс, — передразнила я. — Только попробуй.

Он ничего не сказал. Я посмотрела на него. Его верхняя губа странно напряглась. У меня ущла секунда на то, чтобы понять: Бэрронс старается не засмеяться.

— Ты смеешься надо мной! — возмутилась я.

— Посмотрите на себя, такую надутую от гордости. Проникли вчера в мою голову и возомнили себя крутым дерьмом. — Он смерил меня тяжелым взглядом. Взгляд говорил: побывайте в моей шкуре, зайдите так далеко, как зашел я, и вот тогда сможете надуваться от гордости. А до тех пор вы слабачка, мисс Лейн. — И для ясности уточняю: я мог вас остановить.

Он мог? Он не хвастался. Иерихон Бэрронс позволил мне увидеть его горе? Почему? Какого черта это должно было означать?

Парящий МФП мы увидели одновременно.

Бэрронс вывернул руль. Мы чуть не пропустили эту чертову дрянь.

— Эти штуки опасны! Откуда они берутся? Это новые МФП или стационарные порталы учатся передвигаться?