Феликс Чуев - Молотов. Полудержавный властелин

• Название: Молотов. Полудержавный властелин
• Автор: Феликс Чуев
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-00482-9

Записи известного русского поэта и публициста Феликса Чуева (1941–1999) с крупнейшим советским государственным деятелем В. М. Молотовым, с которым автор встречался на протяжении семнадцати лет. Многие страницы дневника автора публикуются впервые.

---

Потом я Громыко поставил — тоже очень молодой и тоже неопытный дипломат, но честный. Мы знали, что этот не подведет. Так и пошло дело. А с этим, с Литвиновым, ничего не поделаешь.

Суриц его приятель был. Он менее самостоятельный, по-моему, из бывших меньшевиков, а Литвинов — старый большевик.

— Он большевик?!

— Меняются люди! Меняются. Да, да. Литвинов только случайно жив остался.

25.04.1975, 07.05.1975, 16.07.1978, 01.01.1986

— Я, конечно, не очень хорошего мнения о Литвинове, но заслуги у него есть. А у него брат был, он жил где-то за границей, спекулянт. Приезжал в Советский Союз. На кого работал, не могу сказать. Сам Литвинов — старый большевик, а брат — спекулянт.

30.10.1984

Еще о Литвинове

Листаем новую книгу о войне. Молотов говорит:

— Вот печатают, а есть неграмотные фразы, неправильные. Издательство «Наука». Тем более для «Науки» неграмотность…

— Снимков много. Тут все ваши знакомые — Гитлер, Черчилль… Вот Литвинов.

— Ну, он сыграл немалую роль.

— Все-таки немалую? — переспрашиваю я.

— Вы говорите о Литвинове?

— Да. Но я помню, вы о нем не очень лестного мнения были.

— Почему? — А потом, как бы вспомнив, говорит: — Да, не очень, конечно, хорошего. Но заслуги у него есть.

— Вы еще говорили, что у него был брат-спекулянт. Литвинов мог сказать что-нибудь важное в присутствии брата… То есть доверять ему было нельзя.

— Доверять? Нет, он не подвел, — неожиданно говорит Молотов.

— Не подвел? Я помню, вы говорили, что, когда были в Америке, то не приглашали его на переговоры с Рузвельтом.

— Не брал. Правильно. Ответственное дело. Второй фронт.

Мне показалось, Молотов забыл о том, что прежде рассказал мне о Литвинове, и сейчас хотел обойтись общими фразами. А когда я ему напомнил, то перешел в своей оценке на прежнюю позицию.

30.10.1984

— Сейчас много пишут о Литвинове. Помню, вы говорили, что не доверяли ему?

— Он, конечно, дипломат неплохой, хороший. Но духовно стоял на другой позиции, довольно оппортунистической, очень сочувствовал Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, и, конечно, он не мог пользоваться нашим полным доверием.

Как можно было доверять такому человеку, когда он тут же предавал фактически? Но человек он умный, бывалый, хорошо знал заграничные дела. К Сталину он относился хорошо, но, я думаю, внутренне он не всегда был согласен с тем, какие решения мы принимали. Я считаю, что в конце жизни он политически разложился. Поэтому зря Эренбург в своей книге сетует, что Сталин отстранил его и не давал работы.

04.10.198 5

И еще о Литвинове

— Черчилль пишет: «Смещение Литвинова ознаменовало конец целой эпохи…» Это когда сняли Литвинова, а вас назначили на его место. «Оно означало отказ Кремля от всякой веры в пакт безопасности с западными державами и возможность создания фронта против Германии». Он считает, что Литвинов был за союз с западными державами — с Францией, Англией…

— Это правильно, — подтверждает Молотов.

01.01.1986

— Кого вы считаете у нас наиболее сильным дипломатом — в тот период, когда вы работали?

— Кто был дипломатом? Сильным? У нас централизованная дипломатия. Послы никакой самостоятельности не имели. И не могли иметь, потому что сложная обстановка, какую-нибудь инициативу проявить послам было невозможно. Это неприятно было для грамотных людей, послов, но иначе мы не могли. Кроме Чичерина и Литвинова, которые наверху были, роль наших дипломатов, послов, была ограничена сознательно, потому что опытных дипломатов у нас не было, но честные и осторожные дипломаты у нас были, грамотные, начитанные. Я думаю, нас надуть было довольно трудно, потому что все было в кулаке сжато у Сталина, у меня, — иначе мы не могли в тот период. В общем, мы своей дипломатией централизованной, я говорю — централизованной, то есть зависящей во всем от центра, от Москвы, руководили довольно уверенно, но на рискованные шаги не пускались, потому что надо было иметь очень проверенных людей, грамотных, знакомых с иностранными дипломатами и дипломатией — немецкой, французской, английской. Американская дипломатия не играла активной роли. Только перед началом Второй мировой войны она стала играть определенную роль.

Не помню, чтоб мы были обмануты иностранной дипломатией когда-нибудь. Конечно, в одних случаях мы действовали более умело, в других — менее, но всегда с большой осторожностью, и больших промахов мы, по-моему, не допустили. А мелкие были, конечно. И средние были промахи, недостатки. Послы из других государств, которые работали у нас, они тоже развернуться не могли, потому что в той сложной, накаленной обстановке нам приходилось быть очень осторожными. По-моему, этим мы брали то, что нам надо.

Дипломатия у нас была неплохая. Но в ней решающую роль сыграл Сталин, а не какой-нибудь дипломат.

— А Сталин тоже, видимо, был дипломатом?

— Конечно. Еще бы! Очень даже… я подчеркиваю, что наша дипломатия тридцатых, сороковых, пятидесятых годов была очень централизованной, послы были только исполнителями определенных указаний. Эта дипломатия в наших условиях была необходимой, и она дала положительные результаты.

— Но от посла тоже многое зависит…

— Много зависит. Но наши послы не всегда хорошо знали иностранный язык. И тем не менее мы умели поддерживать неплохие отношения с тем, с кем нужно, и в тех пределах, в каких допустимо.

16.01.1973, 04.10.1985

Карахан

— Карахана послали как-то нашим представителем в Китай, когда еще был жив Сунь-Ятсен, президентом считался в Китае.

Карахан приехал в Кантон и воспользовался рикшами.

«Он признает нашу нацию», — подтрунивал Сунь-Ятсен над Караханом.

08.01.1974

Страна для социализма

Рассказываю о недавней поездке на Колыму, о встрече в Магадане с артистом Вадимом Козиным. Он никого не обвиняет, высоко говорит о Сталине.

— Проучили человека. Разбираться стал в политике, — поясняет Молотов. — По-моему, первый о Колыме заговорил у нас Ворошилов. Он побывал на Дальнем Востоке, на Камчатке, кто-то его там накачал, он вернулся: «Колыма! Колыма!» А мы и не знали никакой Колымы. И пошло, и пошло!

— В 1929 году там высадился геолог Билибин и открыл огромное месторождение золота.

— Вот тогда и заговорили.

— Поехали туда обычные люди сначала, комсомольцы, а потом стали туда ссылать. И Королев там сидел — в Сусумане. Его перепутали с кем-то, и он попал по ошибке вместо Тушинского завода на Колыму.

— Я не знал, что Королев там сидел, — говорит Молотов.

Я рассказываю о богатстве недр Колымы: ищут золото, находят ртуть…

— У нас такая территория, все не охватишь, — соглашается Молотов, — все не исследуешь, большие расстояния. В этом смысле мы довольно счастливые люди. Нашли для социализма такую страну, где все есть, надо только искать! И все можно найти.

Рассказываю, как вместе с генералом армии И. Г. Павловским, недавним главкомом Сухопутных войск, был на Чукотке. Там до сих пор стоят казармы, где в 1946 году располагалась 14-я десантная армия под командованием генерала Олешева. Армия имела стратегическую задачу: если американцы совершат на нас атомное нападение, она высаживается на Аляску, идет по побережью и развивает наступление на США. Сталин поставил задачу.

— Да, Аляску неплохо бы вернуть, — констатирует Молотов.

— А мысли такие были?

— Были, конечно, — соглашается Молотов. — Ну если мысли были, а больше ничего не было. Еще время, по-моему, не пришло таким задачам.

Прямо перед столом на стене висит большая политическая карта мира. Молотов говорит, что летал после войны на сессию ООН в США. Летал через Чукотку, садился в Анадыре[29].

— США — самая удобная страна для социализма, — говорит Молотов. — Коммунизм там наступит быстрее, чем в других странах.

01.05.1981, 03.06.1981

Книга внука

Внук Молотова Вячеслав побывал в Соединенных Штатах и написал книгу.

— Прочитал я, — отозвался Молотов. — Хорошим, живым языком написана. Я читал для себя и с точки зрения понимания американской политической жизни. У меня неотчетливо получилось.

— А вы бы спросили у него, пускай поясняет, — советует зять, Алексей Дмитриевич Никонов.

— А так — неплохая книга, — говорит Молотов.

— Неплохая книга, неплохая, — подхватывает зять. — А главное, он влезает в дела, которыми мы мало занимаемся, мало знаем их, а их надо знать «от» и «до».

— Правильно, — соглашается Молотов, — но отчетливой политической жизни Америки я не увидел.