Майкл Ридпат - Все продается

• Название: Все продается
• Автор: Майкл Ридпат
• Жанр: Современная проза

ВСЁ ПРОДАЁТСЯ — захватывающий триллер, действие которого разворачивается на мировом рынке ценных бумаг, где за несколько минут можно заработать или потерять миллионы долларов, где ловкие мошенники могут безнаказанно присваивать огромные суммы.

Это первая книга Майкла Ридпата, которая сразу сделала знаменитым никому не известного тридцатитрехлетнего банковского служащего из Сити. В течение года она обошла весь мир, претерпев более тридцати изданий в 23 странах и сделав её автора миллионером. А одна из голливудских фирм за невиданную до сих пор сумму приобрела права на её экранизацию.

---

Вот такая ниточка, подумал я, протянулась от Вайгеля к Кэшу и от них к «Тремонт-капиталу». Ведь те облигации тоже размещались, минуя рынок.

— Я не очень хорошо знаком с облигациями частного размещения, — сказал я, — но говорят, что в этом случае инвестор защищен в меньшей мере, не так ли? В Соединенных Штатах Комиссия по ценным бумагам и биржам обязана тщательно проверять выпуски обычных облигаций. А кто же выполняет такую функцию при частном размещении?

— Мы. Должен сказать, что инвестора надежнее защищает частное размещение облигаций через «Блумфилд Вайс». У нас очень строгие правила. Пол, самые строгие на всем Уолл-стрите. Уверяю вас, ни в одной из наших операций мы не допускаем ни малейшего отклонения от правил.

Глядя мне в глаза через толстые стекла очков, Вайгель еще раз одарил меня своей фальшивой улыбкой.

— Кажется, мы ни разу не покупали облигации с частным размещением, по крайней мере за то время, что я работаю в «Де Джонге», — сказал я. — Возможно, такое было раньше?

Вайгель открыл было рот, собираясь что-то сказать, но снова сомкнул губы. Я стал свидетелем редкого случая — Вайгель не нашелся что сказать. Наконец он произнес:

— Нет, думаю, и раньше такого не было.

Его прервал Кэш:

— Перестань, Дик. Разве ты не помнишь сделку с «Тремонт-капиталом»? Облигации с высшим рейтингом и с огромной процентной ставкой? Отличная операция. Я продал половину облигаций компании «Де Джонг».

— Ах да, вспомнил, — отозвался Вайгель. — Да, это была хорошая операция. Пол, вы о ней знаете?

— Я видел облигации в нашем портфеле, но не знаю деталей, — сказал я. — Вы не могли бы рассказать подробней?

Вайгель явно чувствовал себя неловко, и Кэш его опередил. Он с удовольствием рассказал об облигациях и о том, как гарантия банка «Хонсю» обеспечила успех операции.

— Одна из лучших моих сделок, — заключил Кэш.

— Очень интересно, — сказал я и повернулся к Вайгелю. — Как вам удается организовывать такие операции?

Вайгель неловко поежился.

— Одна из проблем с частными вкладами заключается в том, что мы должны сохранять конфиденциальность всех участников. У нас есть правило: никогда не обсуждать детали операции даже после ее завершения.

— Не говори ерунды, Дик, — снова перебил его Кэш. — Тебя хлебом не корми, дай поразглагольствовать о какой-нибудь из твоих операций.

Вайгель даже не улыбнулся.

— Кэш, ты можешь разглагольствовать сколько тебе угодно, но я считаю, что это было бы непрофессионально. Возможно, мой предшественник допускал непрофессионализм, но в этом я не собираюсь ему подражать.

Ллойд, почувствовав, что разговор затронул близкие его душе проблемы, прервал Вайгеля:

— Нет, Грега Шофмана нельзя было обвинить в непрофессионализме, он был просто слабохарактерным. У него не хватало духу. Он отказался провернуть несколько очень выгодных операций с бросовыми облигациями, потому что, по его мнению, они были неэтичными. Неэтичными! Он, наверно, думал, что у нас здесь благотворительная организация. — Ллойд, видимо, вспомнив о моем присутствии, понизил тон. — Не поймите меня неправильно. Пол. Все операции «Блумфилд Вайс» абсолютно законны. Но чтобы выжить на сегодняшнем рынке, нужно уметь побеждать в условиях жестокой конкуренции, а Шофман этого не умел.

Шофман! Где-то я слышал эту фамилию. Я порылся в памяти и довольно быстро вспомнил. Тот клерк из банка «Хонсю» упомянул, что за два месяца до звонка Дебби с ним разговаривал мистер Шофман.

— Этот мистер Шофман был вашим предшественником? — спросил я Вайгеля.

— Да, — подтвердил Вайгель. — Он был неплохим парнем. Но, как правильно подметил Ллойд, у него был слишком мягкий характер. Чтобы спланировать и совершить удачную операцию, нужно иметь реакцию и инстинкт профессионального киллера, особенно при нынешней конкуренции. У меня такой инстинкт есть, а у Шофмана его не было. — Почему-то я был склонен поверить, что Вайгель обладает задатками профессионального убийцы.

— Так что с ним случилось? — спросил я.

— Примерно два года назад его перевели в наш отдел документации, и Дик занял его место, — объяснил Ллойд.

— Он все еще работает в «Блумфилд Вайс»? — спросил я.

Воцарилось молчание. Все взгляды были устремлены на Ллойда. Очевидно, считалось, что на этот вопрос должен ответить он. В конце концов Ллойд был вынужден уступить.

— Нет, — сказал он. — Несколько месяцев назад он не появился на работе. Он просто исчез. Полиции не удалось найти никаких следов. Скорее всего, его убили в темном переулке. Вы знаете, что сейчас творится в Нью-Йорке.

— Полиция нашла убийцу? — спросил я.

— Полиция даже не может твердо сказать, жив он или нет, но думает, что его ограбили и убили.

Да, полиция может так думать. Не странно ли, отметил я, что два человека, которые хотели узнать в банке «Хонсю» о гарантиях облигаций «Тремонт-капитала», теперь мертвы? С ужасом я вспомнил, что есть и третий человек, который знает, что таких гарантий никогда не существовало. Им был я.

— Вот что значит жить в этом городе, — говорил Вайгель, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами. — Я тоже жил в Нью-Йорке, пока это не стало слишком опасно. Теперь я переселился в пригород. Монтеклер, Нью-Джерси. Там намного безопасней. Правда, теперь приходится очень долго добираться до работы.

Мы еще немного поговорили о том, кто сколько времени тратит на дорогу от дома до работы, потом вернулись к многочисленным талантам Вайгеля. Когда ленч, наконец, закончился, мы с Ллойдом снова спустились в операционный зал. Я подошел к рабочему месту Томми.

— Как прошел ленч? — усмехнулся Томми.

Я скорчил рожу.

— Трудно подобрать лучшую компанию, — заметил Томми. — Ллойд Харбин, Кэш Каллахан и этот мерзавец Дик Вайгель.

— Должен признаться, он мне ужасно не понравился, — сказал я.

— Один из столпов «Блумфилд Вайс», — отозвался Томми.

Я улыбнулся и жестом показал на телефон.

— Вы не возражаете, если я послежу за вашей работой? — спросил я.

— Нисколько.

Томми взял телефонную трубку и предложил мне наушники. Я прослушал несколько переговоров Томми по телефону. Со всеми клиентами он говорил очень дружелюбно и охотно, но в то же время с каждым немного по-своему — с одними более, с другими менее сердечно. Он быстро и толково сообщал клиентам массу полезной информации. Казалось, он абсолютно точно знает, какие облигации на руках у клиентов, хотя те всячески старались скрыть свои возможности. Томми не делал попыток продать акции «Мэйси», которые «Блумфилд Вайс» купил по ошибке и прилагал все усилия, чтобы от них избавиться. Хороший сейлсмен.

Примерно через час к нам подошел Ллойд и положил руку на плечо Томми.

— Можно вас на минуту? — сказал он.

— Конечно, — ответил Томми.

Они скрылись за углом. Я с минуту стоял, потом опустился в кресло Томми и стал наблюдать за другими агентами.

Через несколько минут Ллойд вернулся. Я хотел было подняться, но Ллойд жестом показал мне, чтобы я не вставал.

— Оставайтесь здесь, Пол, — сказал он. — Если хотите, можете использовать этот стол как свою базу на сегодня. Через несколько минут к вам подойдет руководитель нашей группы анализа.

Я хотел было спросить, где Томми, но что-то меня удержало. Сидевшие вокруг стола Томми сейлсмены украдкой посматривали на меня. Правда, у меня создалось такое впечатление, что они смотрят не столько на меня, сколько на кресло, в котором я сидел. На кресло Томми.

На этом месте я чувствовал себя осквернителем могил. Я вскочил, осмотрелся. Глупо было стоять, когда никто не обращает на тебя внимания. Мне хотелось во все горло крикнуть, объяснить им, что я не виноват в том, что Томми здесь нет.

Я мог представить себе ход их мыслей. Томми не повезло. На его месте мог оказаться любой из них. За пять минут Томми превратился из блестящего сейлсмена в неудачника. Всем своим видом они хотели показать — по крайней мере на людях, — что они не имеют никакого отношения к этой истории, что они тут вообще не при чем.

Ко мне подошел мужчина в сером комбинезоне. Перед собой он катил большую синюю корзину на колесиках.

— Это был стол мистера Мастерсона? — спросил он.

Я кивнул. Он неторопливо сложил в корзину все, что по его мнению могло быть личной собственностью Томми, и, волоча за собой корзину, ушел. Я заметил, что на спинке кресла остался пиджак Томми. «Эй!» — крикнул я, но мужчина в комбинезоне не слышал меня. В этом гигантском операционном зале мой английский акцент звучал неуместно. Кое-кто повернул голову в мою сторону, но, разумеется, не те, кто сидели вокруг стола Томми. Они всячески подчеркивали, что не замечают меня.

Меня спас руководитель группы анализа. Остаток дня я провел с аналитиками, обсуждая достоинства и недостатки различных бросовых облигаций. Тема оказалась неожиданно интересной. Понять, какая компания преуспеет, а какая потерпит крах, — в этом было что-то и от искусства и от науки. Аналитики «Блумфилд Вайс» научили меня многому, что впоследствии могло оказаться полезным.