Автор неизвестен - Европейская поэзия XVII века

• Название: Европейская поэзия XVII века
• Автор: Автор неизвестен
• Жанр: Поэзия

---

ГЕНРИ ВОЭН

ПТИЦА

Всю ночь со свистом буря продувала
Твой нищий дом, где вместо одеяла
Крылом ты прикрывался. Дождь и град
(Который и для наших крупноват
Голов) всю ночь по прутьям барабанил
И только чудом не убил, не ранил.

Но снова счастлив ты, и в упоенье
Слагаешь гимн благому Провиденью,
Чьей мощной дланью ветер усмирен,
А ты — живым и здравым сохранен.
И все, кому урок пришелся внове,
Сливаются с тобой в хор славословий.

Холмы и долы начинают петь,
Речь обретают листья, воздух, волны,
И даже камни вторят им безмолвно —
Не зная, как журчать и шелестеть.
Так, вместе с Утром, рассветают сами
Молитвы и хвалы под небесами.

Ведь каждый — малым небом окружен,
Душа — всегда подобие планеты,
Чей свет, хотя и свыше отражен,
Творит свои закаты и рассветы.

Но, кроме этих светлых, добрых птах,
Заутреню звенящих над полями,
Есть птицы ночи, сеющие страх,
С тяжелыми и мрачными крылами.

Когда заводят филин и сова
Зловещие ночные разговоры,
Золой и пеплом кроется трава,
И черной тиной — светлые озеры.

Ни радости, ни света, ни весны —
Пока Заря не брызнет с вышины!

ВЕНОК

О ты, чья жизнь блистает и цветет,
Над кем горит счастливая звезда,
Кого краса подруги хрупкой ждет,
Ты мой рассказ запомни навсегда.

Когда в мой двадцать первый год
Свободу я обрел,—
Я был тогда игрок и мот,
И мрак в мой дом вошел.

Я жадно кинулся в разгул,
Я слушал страсти зов,
Я в наслаждениях тонул
Средь ярых игроков.

Но знал ли я, судьбу дразня,
Сомнения глуша,
Что может пламя сжечь меня
Иль так болеть душа?

И ложь, и гордой славы взлет,
И горький мой обман —
Таков был всех восторгов плод,
Мой золотой туман.

В своей груди весну я нес,
Ее цветы собрав;
Венчал себя гирляндой роз
Мой безрассудный нрав.

Уже я славой мог блеснуть,
Но встретил мертвеца,
Который знал мой грешный путь
С начала до конца.

Как глуп и безрассуден ты,—
Сказал мертвец в сердцах:
Те сорванные днем цветы
Истлеют ночью в прах.

О, мир цветов — он гибнет точно в срок.
И если хочешь ты иметь живой венок,
Не торопи цветов безвременный конец —
Тогда ты обретешь божественный венец.

УХОД

Благословенна память дней
Блаженной младости моей,
Когда я знать еще не мог,
Зачем живу свой новый срок;
Когда душа, белым-бела,
Была еще превыше зла;
Когда мой дух не позабыл,
Кого так трепетно любил,
Спеша хотя б на краткий миг
Узреть творца державный лик;
Когда душе светло жилось,
На злате облака спалось,
И в каждой малости земной
Являлась вечность предо мной;
Когда язык, рассудку нов,
Не испытал соблазна слов, —
И чувств моих немую речь
Я не умел на грех обречь,
Из плена плоти услыхав
Бессмертья зов, как голос трав.
О, мне б минувшее вернуть,
Опять вступить на древний путь!
Туда, к равнине, где впервой
Я бросил лагерь кочевой,
Туда, где видится вдали
Тот город Пальм моей земли!
Увы, пьяна вином невзгод,
Душа туда не добредет…
Другие пусть вперед спешат:
Мое «вперед» ведет назад.
Но все равно: пускай не я —
Мой прах вернется в те края.

МИР 1

Я видел Вечность в этот час ночной:
Сияющим Кольцом, где неземной
Блаженствовал покой,
Она плыла, и, сферами гонимы,
Дни, годы плыли мимо,
Как Тень, в которой мчался сквозь туман
Вселенский ураган;
И в Жалобе Влюбленного звучали
Мелодии печали,
Когда в мечтах из Лютни он исторг
Унылый свой восторг;
С ним бант, перчатки — глупые капканы
Для тех, кто непрестанно
Сжигал Себя в веселии шальном,
Чтоб слезы лить потом.

2

Правитель, помрачневший от забот,
Сквозь них, как сквозь густой туман, идет,
Не двигаясь вперед;
(И как Затменье) грозных мыслей рой
В его душе больной,
И даже без Толпы зевак они
Ему вопят: «Казни!»
Но Крот копал и, прячась от беды,
Под землю вел ходы,
Где жертву он сжимал что было сил,
Но дел своих не скрыл;
Его кормили церкви, алтари,
Клубились мух рои;
И кровь, которой землю он залил,
Он не смущаясь пил.

3

Трусливый скряга, сторона свой хлам,
Ведет, вздыхая, счет унылым дням,
Себе не веря сам;
Воров пугаясь, над своей мошной
Дрожит он день-деньской.
Так тьма безумцев чахла взаперти,
Зажав металл в горсти;
Честнейший Эпикур велел искать
В усладах благодать,
И ни один из набожных ханжей
Не мог сказать умней;
Ничтожный трус, прослывший храбрецом,
Дрожал здесь пред Рабом,
И правда, что победою звалась,
Сидела притулясь.

4

Но те, кто пел и плакал без конца,
Достичь сумели светлого Кольца,
Чтоб обрести Отца.
О вы, глупцы, кому ночная тень
Затмила ясный день,
Кто ненавидит свет, как жалкий крот,
За то, что свет ведет
Из тьмы, из царства мертвого в чертог.
Где обитает Бог,
Где сможешь Солнце попирать ногой,
Его затмив собой.
Но, осудив так всех, презревших свет,
Услышал я в ответ:
Лишь та, кого Жених небесный ждет,
Достигнет тех Высот.

ВОДОПАД

Как сквозь укромно льющееся время
Прозрачно-хладное свергает бремя
Владыка вод!
Шумит, ревет,
Взывает к свите пенистой, кипучей,
От ужаса застывшей перед кручей,
Хоть все равно
Дано одно —
Могиле в пасть
С высот упасть,
Чтоб тот же час из глуби каменистой
Ступить на путь возвышенный и чистый.

О водопад, придя к тебе,
О нашей я гадал судьбе:
Раз каждой капле суждено
Достичь небес, упав на дно,
То душам, оставляя свет,
Страшиться тьмы причины нет;
А раз все капли до одной
Возвращены в предел земной,
Должна ли опасаться плоть,
Что жизнь ей не вернет Господь?
О очистительный поток,
Целитель от мирских тревог,
Мой провожатый в те края,
Где бьет источник Бытия!
Как сплетены восторг и страх
В твоих таинственных струях,

Как много здравых горних дум
Являет твой волшебный шум!
Но человека сонный дух
Дотоле к откровеньям глух,
Доколе их не явит Тот,
Кто устремил тебя в полет.
И се— я вижу по кругам,
Внизу плывущим к берегам
И замирающим навек:
Так, так преходит человек.
О мой невидимый иадел!
Для славной воли я созрел,
И к небу льнет душа моя,
Как долу падает струя.

ОНИ УШЛИ ТУДА, ГДЕ ВЕЧНЫЙ СВЕТ

Они ушли туда, где вечный свет,
И я один тоскую тут;
Лишь в памяти остался ясный след,
Последний мой приют.

Сияет он во тьме груди моей,
Как звезды над горой горят,
Или как верхних вечером ветвей
Касается закат.

Они ступают в славе неземной
И отрицают жизнь мою,
В которой я, бессильный и седой,
Мерцаю и гнию.

Высокого смирения завет,
Святой надежды колеи
Они мне приоткрыли как секрет
Утраченной любви.

О смерть, о справедливости алмаз,
Ты блещешь только в полной мгле;
Но тайн твоих не проницает глаз,
Прикованный к земле.

Гнездо нашедший тот же миг поймет,
Что нет пичуги там давно;
Но где она и в чьем лесу поет —
Узнать не суждено.

И все же — как порой в лучистых снах
Мы с ангелами говорим,—
Так странной мыслью вдруг пронзаем прах
И долю славы зрим.

Да будь звезда во гроб заключена —
Она и под землей горит;
Но чуть ей дай свободу, как она
Возносится в зенит.

Создатель вечной жизни, ты Отец
Всех обитателей земли —
Неволе нашей положи конец
И волю вновь пошли!

О, сделай так, чтоб даль была видна,
Сними туман с очей раба —
Иль вознеси туда, где не нужна
Подзорная труба.

ЭНДРЬЮ МАРВЕЛЛ