Николай Ильин - Гвардейцы в воздухе

• Название: Гвардейцы в воздухе
• Автор: Николай Ильин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

И вот теперь Владимира нет. Ожесточенная битва за Ржев потребовала много жертв. Особенно тяжелыми для авиаполка оказались июль и август. В неравных боях с врагом погибли капитан Алексей Истомин, сержанты Михаил Зуев, Александр Уроденко, Борис Горшунов...

Товарищи по оружию мстили за смерть боевых друзей.

Упорные бои за Ржев продолжались несколько месяцев. И все это время технический состав с рассвета до темноты обслуживал боевые вылеты, а по ночам ремонтировал самолеты. Кто же уйдет с аэродрома, оставив неисправные машины? Одни заделывали пробоины, другие выполняли регламентные работы, осматривали самолеты после полетов и готовили их к новым вылетам. Кто из авиаторов был на войне, тот представляет, что такое восстанавливать самолет на фронтовом аэродроме. Это работа на открытом воздухе, в дождь и жару, мороз и снегопад, в метель и вьюгу. Это самоотверженный труд, иногда без сна и отдыха, зачастую под бомбежкой и штурмовками истребителей противника.

Умелые руки техников, механиков, мотористов и оружейников порой совершали чудеса, воскрешая погибшие, казалось, самолеты. Только в августе техники восстановили в полевых условиях двадцать две машины, получившие повреждения в непрерывных воздушных боях на Ржевском направлении и требовавшие ремонта в стационарных мастерских. Их отремонтировали в полевых условиях.

- Самолеты лучше новых стали, - хвалили летчики техников.

- Сами знаете, сколько за битого небитых дают, - отшучивались те.

И хотя на фюзеляже самолета сохраняется номер, присвоенный ему на авиазаводе при первом рождении, но благодаря искусно проведенным операциям "авиахирургов" машина, по существу, рождается заново, второй раз, начинает вторую боевую жизнь!

22 сентября полк пополнился новичками. Прибыли Сергей Глинкин, Иван Кильдюшев, Виктор Акишин, Петр Борсук, Валентин Дьяконов, Борис Жданов, Павел Ронжин и другие.

Предварительно сдав зачеты по знанию материальной части самолета и мотора, штурманской подготовке, летчики приступили к полетам на двухместном учебно-тренировочном истребителе Як-7. Каждый летчик поднимался в воздух на этой машине вместе с инструктором, совершал, как принято говорить у летчиков, "вывозные" полеты. А затем уходил один на одноместном истребителе ЛаГГ-3. Вылетел в свой первый полет и лейтенант Иван Кильдюшев. Неправильно произведя расчет на посадку, он вынужден был уйти на второй круг. Чуть не зацепился в конце взлетной полосы за высокие сосны.

С затаенным дыханием наблюдали снизу за его полетом. Самолет снова пошел на посадку с явным "промазом". С непривычки Кильдюшев забыл выпустить посадочные щитки. К счастью, летчик заметил свою ошибку и резко дал газ. Мотор взревел. Тысяча лошадиных сил подхватила машину. Та как бы нехотя увеличила скорость, полезла вверх.

После третьего захода самолет коснулся земли, подпрыгнул, взмыл в воздух, затем, переваливаясь с крыла на крыло, как только что вылезший из воды утенок, побежал вперед.

Руководитель полета подошел к Василию Зайцеву и заявил:

- Не нравится что-то мне этот Кильдюшев, самолет чуть не разложил, да и сам какой-то...

- Ничего, - успокоил гвардии майор. - Летчик из него должен выйти хороший. А что он на первый взгляд не особенно приметен, так это не беда. Как говорится, нескладно скроен, да крепко сшит.

Командир полка не ошибся в русом, коренастом летчике, никогда не терявшем бодрого настроения. Вскоре Кильдюшев доказал это на деле.

Полетав немного ведомым, он после тщательной проверки в воздухе получил возможность быть ведущим пары. Его ведомый - молодой летчик Виктор Акишин боевого опыта не имел. Вместе они служили на Дальнем Востоке, дружили, одновременно прибыли в полк. И вот первое боевое задание. Оно было выполнено успешно, но при возвращении неожиданно из-за облаков выскочили два охотника "Мессершмитт-109".

Дальнейшее произошло молниеносно. Две короткие очереди, и машина Акишина, оставляя за собой зловещий черный шлейф, стремительно понеслась к земле.

Погиб товарищ. Кильдюшев бросился было за ведущим Ме-109. Но немец на большой скорости с набором высоты удрал на запад. Всего несколько секунд понадобилось на атаку второго "мессера". Точный снайперский расчет оборвал полет фашиста. Цепляясь за верхушки деревьев, тот рухнул в темную чащу густого леса.

Как во сне, Кильдюшев развернул и посадил свою машину на аэродром. Что-то говорил ему техник Константин Климов. Он кивал, а сам не слышал. Думал об Акишине. "Эх, Витька, Витька, не летать с тобой больше..."

Справившись с собой, он доложил о гибели ведомого, по карте указал примерное место падения вражеского самолета. Когда туда вылетел на По-2 комиссар полка, то, в полуобгорелых останках Ме-109 обнаружили труп фашистского летчика. На френче того были видны два разлапистых железных креста. Матерого фашиста "завалил" Иван.

Поздно ночью Кильдюшев забылся на нарах тяжелым сном. Но и во сне он стрелял, преследовал, сбивал самолеты с черной свастикой на крыльях, а проклятый "мессер", сбивший Витьку, никак не давался и опять удирал. Проснулся Иван на рассвете дождливого дня. Долго лежал, глядя на заплаканные окна. Вспомнилось почему-то далекое детство в степном селе Краснодарщины, учеба в ФЗУ, первая работа на заводе в Майкопе, Майкопский аэроклуб. В памяти до мельчайших подробностей сохранились лица, улыбки, глаза ребят из Качинской школы военных летчиков, суматошный день выпуска. А потом служба на Дальнем Востоке, аэродром базирования истребительной части на стыке монгольской и маньчжурской границ. Бесконечные дежурства и вылеты по тревоге. Бескрайние монгольские степи, затерянный среди них аэродром, ребята. Среди них смешливый, совсем еще юный Акишин... Нелепо погиб Витька, не хватило осмотрительности, трезвого расчета. Иван перебирал в памяти подробности недавнего вылета. Жестко подмечал и анализировал собственные промахи, где-то виня себя за Витьку. Недосмотрел, переоценил его возможности.

Когда в полку получили новую скоростную машину конструкции Лавочкина, Кильдюшев начал осваивать ее. Вскоре машина в его руках стала податливой и послушной. Казалось, все ему дается шутя, любое дело спорится у него. Только близкие друзья знали, чего это ему стоит, какой он настойчивый, трудолюбивый человек.

А внешность самая заурядная. Голова на мощной короткой шее. И обязательная белозубая улыбка - она-то и делала лицо привлекательным, оживляла его.

- Ты, наверное, и к зубному врачу входишь с улыбкой, - подшучивали друзья, считая кабинет зубного врача самым страшным местом на свете.

В боевой обстановке неунывающие люди особенно ценны - они заражают других оптимизмом.

* * *

...Лобовая атака. Сколько нужно умения, профессиональной выучки, чтобы выйти из нее победителем! Однажды пара истребителей лейтенанта Кильдюшева и младшего лейтенанта Глинкина вела бой с двумя "мессершмиттами" над территорией противника. Ведомый врага был расстрелян внезапно, машина вспыхнула, словно от удара молнии. Второй "мессер" яростно обрушился на Ивана. Бой проходил на вертикалях с переменным успехом. Как обычно, настойчивым и смелым сопутствовала удача. Выбрав удобный момент, Кильдюшев резко развернулся, дал мотору форсаж. Истребитель на максимальной скорости понесся в лобовую атаку.

Глинкин видел, как с ужасающей быстротой сокращалось расстояние между самолетами. Проходили секунды. Два истребителя стремительно неслись навстречу друг другу.

Нервы у фашиста не выдержали, в последнюю секунду он резко отвернул в сторону. Этого было достаточно, чтобы длинная пушечная очередь прошила тонкое брюхо "мессершмитта". Раздался оглушительный взрыв, и огромный горящий факел совершил свой последний путь. Самолет Кильдюшева тряхнуло раз, другой. "Что-то неладно с мотором", - подумал Иван. Так и есть, снаряды врага угодили в мотор. Правда, заметного падения мбщности пока еще не было. Но уже начало выбивать масло. Забрызган прозрачный козырек и фонарь. Летчик открыл фонарь, высунул голову за борт. Черт возьми, выпуклые стекла летных очков моментально забросало крупными тяжелыми каплями масла! Не успел поднять очки на лоб, как горячая липкая жидкость стала залеплять глаза. Пришлось загородить их перчаткой. Мощный ритм мотора, понятный летчику, как ритм собственного сердца, нарушился, сбился. Тяжело, с перебоями тянул машину поврежденный мотор. Его трясло, словно в лихорадке, казалось, вот-вот сорвется с подмоторной рамы.

С трудом дотащилась израненная машина до аэродрома. Сзади неотступно следовал верный Глинкин.

Кильдюшев перевел кран шасси на "выпуск", чтобы с ходу произвести посадку, но шасси не выпускались, не выпускались и щитки.

А на бетонную полосу аэродрома приземлялись самолеты товарищей по полку.

- Сажусь вынужденно, - прорвался в динамике на КП голос Ивана.

Чтобы никому не мешать, он посадил машину с убранными шасси рядом с посадочной полосой. Та коснулась земли, разметая по сторонам нарезанные изогнутыми концами лопастей винта куски почвы, немного проползла с металлическим скрежетом и остановилась.