Илья Ильин - Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

• Название: Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм
• Автор: Илья Ильин
• Жанр: Философия

---

изменчивого восприятия "литературного объекта", который уже

больше объектом как таковым не является и который переходит

из состояния "формального цельного, органического целого в

состояние "методологического поля", -- концепция, предпола

гающая понятие активности, порождения и трансформации" (там

же, с. 39). Харари отмечает, что только коренное изменение

"традиционных методов знания" позволило произвести на свет

это новое понятие текста как "неопределенного поля в перма

нентной метаморфозе" (там же, с. 40), где "смысл -- это веч

ный поток и где автор -- или всего лишь порождение данного

текста или его "гость", а отнюдь не его создатель" (там же).

Итак, в текстовом анализе Барта мы имеем дело с теорети

ческой практикой размывания понятия "код": перед нами не что

иное, как переходная ступень теоретической рефлексии от струк

турализма к постструктурализму.

Но переходной в общем итоге оказалась деятельность,

пожалуй, почти всего леворадикального крыла французского

постструктурализма (если брать наиболее известные имена, то

среди них окажутся и Кристева, и Делез, и многие бывшие

приверженцы группы "Тель Кель"). Разумеется, в этом перехо

де можно видеть и одну из ступеней развития собственно пост

структурализма.

Барт оказался настолько вызывающе небрежен с определе

нием кодов, что в последующей постструктуралистской литера

туре очень редко можно встретить их практическое применение

для нужд анализа. К тому же само понятие кода в глазах мно

гих, если не большинства, позднейших деконструктивистов было

слишком непосредственно связано со структуралистским инвен

тарем. Барт уже усомнился в том, что код -- это свод четких

правил. Позднее, когда на всякие правила с увлечением стали

подыскивать исключения, что и превратилось в излюбленную

__________________________

18 Харари в данном случае имеет в виду название одной из статей Кри

стевой в ее "Семиотике" -- "La productivite dite texte".

171

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ

практику деконструктивистов, код стал рассматриваться как

сомнительное с теоретической точки зрения понятие и выбыл из

употребления.

Барт впоследствии неоднократно возвращался к своей тех

нике текстового анализа, но его уже захватили новые идеи.

Можно сказать, что до какой то степени он утратил вкус к

"чужому" художественному произведению; личностное со- или

просто переживание по поводу литературы, или даже вне пря

мой связи с ней, стало центром его рассуждений: он превратился

в эссеиста чистой воды, в пророка наслаждения от чтения, ко

торое в духе времени получило "теоретически-эротическую"

окраску. "Удовольствие от текста" (1973) (84), "Ролан Барт о

Ролане Барте" (1975) (85), "Фрагменты любовного дискурса"

(1977) (80) и стоящая несколько особняком "Камера-люцида:

Заметки о фотографии" (1980) (74), вместе взятые, создают

облик Барта, когда при всей эгоцентрической самопоглощенно

сти сугубо личностными размышлениями о своем индивидуаль

ном восприятии, он тем не менее сформулировал многие поня

тия, которые легли в основу концептуальных представлений

позднего постструктурализма.

Эротика текста

Здесь он развивает по

нятие об "эротическом тексту

альном теле" -- словесном

конструкте, созданном по

двойной аналогии: текста как

тела и тела как текста: "Имеет ли текст человеческие формы,

является ли он фигурой, анаграммой тела? Да, но нашего эроти

ческого тела" (84, с. 72). При этом Барт открыто заявляет о

своем недоверии к науке, упрекая ее в бесстрастности, и пыта

ется избежать этого при помощи "эротического отношения" к

исследуемого тексту (80, с. 164), подчеркивая, что

"удовольствие от текста -- это тот момент, когда мое тело

начинает следовать своим собственным мыслям; ведь у моего

тела отнюдь не те же самые мысли, что и у меня" (цит. по

переводу Г. Косикова, 10, с. 474).

Как мы уже видели, рассуждения об "эротическом теле"

применительно к проблемам литературы или текста были топо

сом -- общим местом во французском литературоведческом

постструктурализме. Во французской теоретической мысли ми

фологема тела была и ранее весьма значимой: достаточно

вспомнить хотя бы Мерло-Понти, утверждавшего, что "очагом

смысла" и инструментом значений, которыми наделяется мир,

является человеческое тело (315). То, что Барт и Кристева

постулируют в качестве эротического тела, фактически пред

ставляет собой любопытную метаморфозу "трансцендентального

эго" в "трансцендентальное эротическое тело", которое так же

внелично, несмотря на все попытки Кристевой "укоренить" его в

теле матери или ребенка, как и картезианско-гуссерлианское

трансцендентальное эго.

Может быть, поэтому самым существенным вкладом Барта

в развитие постструктурализма и деконструктивизма стала не

столько предложенная им концепция текстового анализа, сколь

ко его последние работы. Именно в этих работах была создана

та тональность, та эмоционально-психологическая установка на

восприятие литературы, которая по своему духу является чисто

постструктуралистской и которая во многом способствовала

особой трансформации крити

ческого менталитета, поро

дившей деконструктивистскую

генерацию литературоведов.

"ТЕКСТ - УДОВОЛЬСТВИЕ\ТЕКСТ - НАСЛАЖДЕНИЕ"

Именно благодаря этим

работам постструктуралист

ская терминология обогати

лась еще одной парой весьма

популярных понятий: "текст

удовольствие /текст-наслаж

дение". Хотя здесь я их графически представил в виде двух

членной оппозиции, это не более чем условность, отдающая

дань структуралистскому способу презентации, ибо фактически

они во многом перекрывают Друг друга, вернее, неотделимы

друг от друга как два вечных спутника читателя, в чем Барт

сам признается со столь типичной для него обескураживающей

откровенностью: "в любом случае тут всегда останется место для

неопределенности" (цит. по переводу Г. Косикова, 10, с. 464).

Тем не менее, в традиции французского литературоведческого

постструктурализма между ними довольно четко установилась

грань, осмысляемая как противопоставление lisible/illisible, т. е.

противопоставление традиционной, классической и авангардной,

модернистской литератур (у Барта эта оппозиция чаще встреча

лась в формуле lisible/scriptible), которому Барт придал эроти

ческие обертоны, типичные для его позднем манеры: "Текст

удовольствие -- это текст, приносящий удовлетворение, запол

няющий нас без остатка, вызывающий эйфорию; он идет от

культуры, не порывает с нею и связан с практикой комфорта

бельного чтения. Текст-наслаждение -- это текст, вызывающий

чувство потерянности, дискомфорта (порой доходящее до тоск

ливости); он расшатывает исторические, культурные, психологи

ческие устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспо

175

минания, вызывает кризис в его отношениях с языком" (там же,

с. 471).

В конечном счете речь идет о двух способах чтения: пер

вый из них напрямик ведет "через кульминационные моменты

интриги; этот способ учитывает лишь протяженность текста и не

обращает никакого внимания на функционирование самого язы

ка" (там же, с. 469-470; в качестве примера приводится твор

чество Жюля Верна); второй способ чтения "побуждает смако

вать каждое слово, как бы льнуть, приникать к тексту; оно и

вправду требует прилежания, увлеченности... при таком чтении

мы пленяемся уже не объемом (в логическом смысле слова)

текста, расслаивающегося на множество истин, а слоистостью

самого акта означивания" (там же, с. 470). Естественно, такое

чтение требует и особенного читателя: "чтобы читать современ

ных авторов, нужно не глотать, не пожирать книги, а трепетно

вкушать, нежно смаковать текст, нужно вновь обрести досуг и

привилегию читателей былых времен -- стать аристократиче

скими читателями" (выделено автором -- И. И.) (там же).

Перед нами уже вполне деконструктивистская установка на

"неразрешимость" смысловой определенности текста и на свя

занную с этим принципиальную "неразрешимость" выбора чита

теля перед открывшимися ему смысловыми перспективами тек

ста, -- читателя, выступающего в роли не "потребителя, а про

изводителя текста" (Барт, 89, с. 10):

"Вот почему анахроничен читатель, пытающийся враз

удержать оба эти текста в поле своего зрения, а у себя в руках

-- и бразды удовольствия, и бразды наслаждения; ведь тем

самым он одновременно (и не без внутреннего противоречия)

оказывается причастен и к культуре с ее глубочайшим гедониз