Михаил Васильев - Остров

• Название: Остров
• Автор: Михаил Васильев
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009

В центре внимания человек, который, благодаря невероятному стечению обстоятельств, получил в собственность остров в Тихом океане. Здесь герой и вместе с ним такие же изгои, как и он, обрели внезапную и полную свободу. Впервые они смогли жить так, как им хочется, хотя со стороны такая жизнь может показаться нелепой и смешной. Оказалось, что в мире есть могущественнейшие силы, которые не могут смириться с «бесхозностью» людей и островов. Но у людей «дна» неожиданно обнаружилась гордость. Горстке островитян приходится отстаивать свое право на одиночество.

---

Возвращался слух. Он понял, что звук стрельбы со стороны укреплений изменился. Оказалось, сюда, стреляя куда попало и петляя среди изломанных ящиков и редких помойных зарослей, бежало множество людей в знакомых ватниках. Доносились крики корейцев. Корейского языка Мамонт не знал, но уже отличал его от других. Среди ватников — свои лица: Козюльский и вроде бы Чукигек. В лесу замелькали убегающие черные.

— Убедительная победа, — похвастался Мамонт. Голова была будто залита кипятком после сегодняшней бессонной ночи. Он достал недокуренный окурок сигары и замер, будто задумался, глядя на него.

— Да уж, герой, — как будто согласился Козюльский. — Гляжу, Мамонт смотрит вниз с камня, голову свесил, а черные сзади с обеих сторон лезут. Ты чего не стрелял?

Мамонт чуть было не сказал, что стрелять было не из чего, но вовремя догадался промолчать. Над головой раскачивались закопченные листья пальм. Он и еще Козюльский с Чукигеком сидели на каких-то ящиках на шанхайской улице посреди покинутых корейских фанз. Фанзы- без окон и дверей, зияли черной пустотой внутри. С самоходной баржи невдалеке цепочкой спускались корейцы, каждый с мешком цемента на спине. Это разоренное и одновременно кипящее суетой место сейчас казалось парадоксально спокойным и надежным.

— Пришлось гранатами поработать, — запоздало ответил Мамонт. — Штук десять черных завалил.

— Там их и не было столько, — возразил Чукигек, глядя на вереницу корейцев-докеров. — И для кого стараются, таскают? Черным что ли оставлять собираются?

— Ночью еще одного из винтовки достал, — добавил Мамонт. — Вы-то бежали в ужасе.

— Я и винтовку, фузею твою отбил, — заговорил Козюльский. — С тебя магарыч.

— Да ладно, сочтемся, — принужденно произнес Мамонт.

— Удивительное дело, как они-то не застрелили тебя, дурака, — добавил Козюльский. — Видать, живым надеялись взять, истерзать чтоб. Со всех сторон уже окружили. Ну ты и попер! Пьяный что ли был? Хорошо, что я в Шанхае по делам оказался. Еле успел поднять людей. Как пошли колхозники- сразу черных смело, и раненых побросали. Лихо корейцы в атаку ходят- молодцы! Любят это дело. Вроде чего им стараться- головы подставлять? Все равно скоро отходят… Ну чего ты, Мамонт, смотришь? Отчаливают. Уже и день назначен. Снова на смену черный миноносец придет.

— Опять! — заметил Чукигек. — Приходит-уходит.

— А может и к лучшему, — помолчав, опять заговорил Козюльский. — К лучшему, что черный корабль прибыл. Теперь хоть опять у себя дома ночевать будут. Оказывается, хуже нет, когда они, вроде нас, по лесам партизанят.

— Я тоже надеюсь, теперь перестанут по ночам приходить, будить, — сказал Мамонт. — Вы-то разбежались тогда, а меня уже расстреливать повели…

— Повели его домой- оказался он живой, — произнес Чукигек. — Ты-то чего не убежал?

— Еле оказался… А не убежал — значит не повезло. Сначала сильно не повезло, а потом везло и везло. Как и не бывает. Очень сильно. Будто на пороге винмагазина червонец нашел. Зато Аркадий вот… — Внутри сразу стало пусто, когда он произнес его имя.

— Да, вот и Аркашки нет. Какая-то другая жизнь началась, — Козюльский сказал то, о чем думал сейчас сам Мамонт.

— Уже похоронили рядом с корейцами. Большое теперь стало кладбище, — отозвался Чукигек.

— Скоро все там очутимся, — равнодушно произнес Козюльский. Ему никто не стал возражать. О смерти в последнее время не спорили, все относились к ней со спокойным фатализмом.

— Моих раненых, — заговорил Мамонт. — Ну, то есть мною раненых в плен теперь?.. Жаль не удалось посмотреть на пленных, заодно поговорить по душам. Может, среди них мои новые знакомые оказались.

— Чего на них смотреть, — отозвался Чукигек. — У нас их сразу отобрали… А здесь и до тебя много пленных накопилось. Уже плывут, наверное, куда-нибудь в другое земное полушарие.

— Обратно домой лучше с Наганой и Маринкой евоной пойдем, — сказал Козюльский. — Веселее будет. Они тут не только барахло, дом свой по кускам сюда, на причал, перетаскивают. Своих, японцев, наняли: то ли телохранителей то ли носильщиков.

— Вроде самураев, — заметил Чукигек. — Как в кино.

Самураев дождаться не удалось.

"Может это и хорошо, — думал на ходу Мамонт. За время долгого ожидания удалось поесть и выспаться. — Хорошо, если на черных не наткнемся."

— Теперь сам видел, миноносец совсем у берега стоит. Чего им бояться. Кто его штурмовать станет? Не мы же, — Голос, ушедшего вперед Козюльского, звучал громко и отчетливо здесь, в бамбуковом лесу. Бамбук неестественно быстро возник и вырос тут, на этом склоне. Будто всегда существовала эта лесная тень, сырость, стволы исполинской травы, подымающиеся вверх, в непроглядную высоту.

— Полагаю, черных теперь в лесу нет, — отозвался Мамонт. Помимо возвращенной длинной винтовки теперь он нес на груди старинный автомат, японский, с кривым прикладом. Хотелось верить, что это награда за сегодняшние подвиги. — На корабль ушли. Тоже не радость — по лесам бродить.

Сзади опять зазвучала музыка. Чукигек, добывший в Шанхае старую-старую шарманку, все крутил на ходу ручку.

"Откуда она здесь взялась, — беседовал Чукигек сам с собой. — Много в этих краях осело эмигрантской рухляди… Из Харбина, наверное. А может вовсе из Порт-Артура."

На спине, остановившегося на краю бамбукового леса, Козюльского был навьючен, подобранный на помойке, дырявый самовар.

— Вот остальные обрадуются, когда с таким багажом нас встретят, — заметил Мамонт.

— Ничего! — отозвался Козюльский. — Если не нравится, пускай сами прогуляются.

Перед ними лежала открытая солнечная поляна, наверное с обрубком дерева посредине, неразличимом из-за опутавших его мелких цветущих лиан. Все это стихийное сооружение было похоже на клумбу. Рядом с клумбой почему-то бродили черные куры.

Откуда-то издалека как будто доносились по-лесному гулкие голоса. Они вроде бы приближались, становились отчетливее.

— "Стой! — послышалось ближе. — Лови, лови!" Внезапно раздалась частая стрельба, одиночные выстрелы из какого-то незнакомого оружия.

Мамонт теперь лежал на земле, в зарослях папоротника, Чукигек и Козюльский исчезли.

"Кого лови?" — Он ощущал как враждебно сейчас все непонятное — древнее чувство откуда-то из прошлого, из каменного века.

— Из ракетницы ее. Бей! — Слышался рядом чужой голос. — В кусты убежала.

— Ага, из ракетницы! — Другой голос. — Может гранатой еще?

"Ладно, можно и гранатой, — подумал Мамонт. — Гранатами я люблю."

Куры там, перед ним, забеспокоились, заметались и с паническим кудахтаньем унеслись в разные стороны. Из зарослей выскочила еще одна, стремительно метнулась по поляне и исчезла в клумбе.

Невдалеке кто-то дико гаркнул, послышались неразличимые вопли, мат. На поляну выбежал какой-то незнакомый паренек, совсем молодой, без оружия, в черном комбинезоне. Не глядя на него, появился Козюльский с двумя карабинами СКС, оглянулся назад. Из зарослей появился еще один в комбинезоне, точно такой же. Его вытолкнул Чукигек.

— Чего делали здесь? Чего вынюхивали? — заговорил Козюльский.

— Да ни это… не вынюхивали, — поспешно ответил один из появившихся. — Фрукты собирали, вот курицу еще увидели, обрадовались. Только убежала она. Скрылась в кустах.

— Самодемобилизовались что ли? — спросил, появившись перед ними, Мамонт. — Ну, дезертировали то есть?

— Что? В самоволке мы.

— Заблудились значит? Или может боитесь к своим возвращаться?

Черные молчали, оба как-то передергивались и пожимали плечами, будто замерзли.

— Ну и дураки попались. Где таких делают только?

— В Куйбышевской области, — с готовностью ответил черный. — Мы из одной деревни оба.

— А сюда отдыхать приехали? — спросил Чукигек. — Гляжу, нравится.

— Мы в первый раз на острове, — заговорил другой. — Только подошли сюда. Пока еще не стреляли ни в кого.

— Значит на миноносце еще и новых вас привезли? — спросил Козюльский. — Вот там, у нас, все и расскажешь. Там вас расколют.

— Мы, конечно, сами сюда попросились, — снова заговорил черный. — Захотелось на тропический остров посмотреть: бананы там, пальмы. А то, в натуре, только угольные склады и видели, полгода уголь таскали, таскали…

— Быстрее тащись! — Козюльский стукнул по самовару, теперь притороченному к спине, идущего впереди, черного. — Да не сюда, в ту сторону.

— …Два дня тут, в самоволке, бродим, — говорил черный сзади. — Глядим- чудо. Курица. И живая…

— Теперь где-нибудь в Америке состаришься и умрешь, — отозвался Чукигек. — Всю жизнь эту курицу будешь помнить, внукам про нее рассказывать. Это момент истины называется.

Черный набирал на ходу ягоды кофе в пилотку: "Это не ядовитые?"