Данэм Берроуз - Человек против мифов

• Название: Человек против мифов
• Автор: Данэм Берроуз
• Жанр: Философия

---

Из пяти терминов, которые м-р Чейз объявил бессмысленными, один (собака вообще) обозначает класс, а остальные – системы. Так как классы очень отличаются от систем[92], то мы и комментарий свой расчленим соответствующим образом.

1. Примечательно, что, отрицая существование собак вообще, м-р Чейз тем не менее ухитряется назвать своих трех собак одним именем Пират. Индексы указывают, что это разные собаки, но имя Пират говорит о том, что все они собаки. Откуда м-ру Чейзу известно, что все они собаки? Ему известно это потому, что все они обладают существенными признаками собаки. По-видимому, м-р Чейз думает, что, хотя отдельные собаки существуют, класс собак всего лишь абстракция в его сознании. Но как это возможно? Пират1, так или иначе, будет напоминать Пирата2 и Пирата3, независимо от того, есть у м-ра Чейза ум или нет. Собаки образуют класс, а класс объединяет собак.

Подойдем к этому вопросу иначе. Положим, у вас на полке в кладовой стоит банка с маринованными огурцами и на банке есть этикетка с надписью "Маринованные огурцы". Согласно м-ру Чейзу и другим семантикам, огурцы вполне реальны: есть огурец1, огурец2 и т.д. Наоборот, огурцы – вообще – абстракция, своего рода мысленный знак, который к отдельным огурцам относится так же, как к ним относится этикетка, наклеенная на банке. Смею утверждать, что ни одна хозяйка так не считает. Ее не интересует маринованность в голове Чейза: ее интересует "маринованность" самих огурцов. И если ее не окажется, – значит, ее бессовестно обманул лавочник – наверное, семантик.

2. Теперь о терминах, обозначающих системы. Чейз говорит, что нет такой сущности, которая бы называлась "человечество", что попробуй мы позвать человечество – никто не откликнется. Это и естественно. С таким же успехом можно было бы позвать: "Эй, армия США, сюда!". Ни один солдат не отозвался бы. Можно ли отсюда делать вывод, что нет реальной сущности, которая называлась бы "армия США"? Ясно, что так рассуждать бессмысленно. Чейз, надо думать, исходит из допущения, что система будет вести себя как один из ее членов. Отдельный человек, конечно, отзовется, если ему крикнуть: "Поди сюда!". М-р Чейз ожидает такого же поведения от человечества, т.е. от людей, взятых в совокупности. Поскольку такое поведение не имеет места, он делает вывод о несуществовании системы. Разумеется, его допущение неверно: то, что справедливо в отношении части, не обязательно справедливо в отношении целого. Логики называют эту ошибку ошибкой заключения о целом по части, и первым ее выявил Аристотель. Кто же тут "инфантильней" – философ, обнаруживший ошибку, или писатель, продолжающий ее допускать?

"В реальном мире нет такой сущности, как система прибылей". М-р Чейз призывает нас изучать поведение различных адамов и морганов. Хорошо, давайте изучим. Если Адам1 идет работать на завод, он вступает в систему таких глубоких взаимозависимостей, что в сходящем с конвейера продукте нельзя выделить вклад отдельного человека. Продукт – это результат коллективного труда сотен людей. Предположив, что Морган1 – промышленник, а не банкир, мы будем знать, что он поставляет на рынок продукт, в котором есть часть труда Адама1. Морган1 должен сбыть продукцию за цену, превышающую стоимость издержек производства, куда входит и заработная плата Адама1. Разница между доходом от продажи и стоимостью издержек производства составляет прибыль Моргана1, без которой он не может продолжать своего дела. Таким образом, Адам1 и Mopran1 являются участниками системы, которая будет функционировать лишь до тех пор, пока извлекается прибыль. И это означает, что системы прибылей не существует? Что ж, возможно, это только система, с помощью которой люди извлекают прибыли.

Утверждения относительно "партии" и "фашизма" в равной степени нелепы. Отдельные демократы, несомненно, существуют, но существует также и некая реальная сущность под названием "Демократическая партия" – организация с целым аппаратом исполнителей, способная проводить определенные политические кампании. Отдельные фашисты, несомненно, существуют, но существует также и фашизм – поддающаяся описанию определенная политическая система. Без этой системы было бы невозможно даже идентифицировать фашиста1 или фашиста2, ибо отдельные фашисты являются фашистами именно потому, что они стремятся осуществить эту систему или поддерживают ее, если она существует. Если термин "фашизм" сам по себе ничего не означает (в том смысле, в каком любые другие термины сами по себе что-то означают), мы никогда не сможем опознать тот или иной режим как фашистский и не сможем бороться против движения, направленного на установление такого режима. Аргументация Чейза ослепляет нас перед нашими врагами. Что же касается остальных "лишенных значения" терминов, то я, признаться, с удовольствием провел бы семантиков через их собственный операциональный тест. Если они, подобно де Вото, считают, что термины "недоедающий", "имеющий неудовлетворительные жилищные условия", "плохо одетый" не имеют никакого значения, то, мне кажется, было бы любопытно проследить за их поведением, дав им пособие по безработице, скажем, в размере 5 долларов в неделю. А когда спустя месяцы такой жизни они придут к нам истощенные от голода, обессилевшие от единоборства со стихией, одетые в жалкие лохмотья, мы будем вправе им напомнить, что ведь это они "доказывали", будто не может быть плохо питающихся, плохо одетых, живущих в плохих условиях, поскольку все эти термины лишены значения. Но их страстная привязанность к этой абсурдной догме так велика, что я, право, не знаю, не уйдут ли они примиренными и довольными. Во всяком случае, пока операциональный тест на своей шкуре осуществляют другие, у семантиков не будет оснований менять образ мыслей.

В целом социальные взгляды семантиков предсказуемы у людей, неспособных заметить ни последствий нищеты, ни угрозы фашистских заговоров. Этика Кожибского – это, конечно, этика аристократа, больше всего на свете презирающего дух коммерции, т.е. влияние, оказываемое капитализмом на искусство, науку, изобретательство[93]. Чейз – консерватор улыбающийся, де Вото – довольно угрюмый. Оба видят в семантике орудие борьбы против великого антифашистского движения последних 15 лет. Здесь они совершенно правы, ибо семантическая философия не имеет никаких иных социальных оснований.

Внимательный читатель, кроме того, уловит в сочинениях некоторых семантиков приглушенные нотки расизма. Огден и Ричарде, чья книга "Значение значения" впервые создала моду на семантику, рассказывают одну историю, которую называют "негритянским анекдотом"[94]. Они же с явным одобрением приводят насмешливые слова некоего Ингрэма:

"У нас не часто бывает повод рассматривать в качестве неделимого целого группу явлений, имеющих место, когда негр, держа под мышкой дыню, перелезает через ограду, в то время как луна заходит за тучу"[95].

От Кожибского мы узнаем, что аристотелевская система была ответом, который в области семантики дала "белая раса более 2 тыс. лет назад"[96]. Он явно думает, что система идей определяется расовым происхождением мыслителя. По-видимому, та же мысль проводится в следующем ниже отрывке:

"...когда мы исследуем объективный уровень... мы должны пытаться определить каждое "значение" как осознанное ощущение действительных, предполагаемых или желаемых связей, относящихся к объективным сущностям первого порядка (включая и психологические сущности) и допускающих свою оценку через психофизиологические реакции первого порядка и тоже невыразимые – личные, переменные и расовые"[97].

Мы должны избавить Чейза от всяких подобных обвинений, ибо из его выступлений видно, что он не лишен некоторой воинственной настроенности против расизма. Но, так или иначе, мы уже имеем двух семантиков, с презрением отзывающихся о неграх, и одного, считающего расовую принадлежность определяющим фактором в мышлении.

Наконец, мы можем в какой-то мере судить об этих людях и на основании того, каких авторов они хвалят. Кожибский расточает комплименты Шпенглеру[98], идейному вдохновителю нацистов, ставшему членом нацистской партии. Чейз отвергает Шпенглера, но зато опускается до цитирования коллаборациониста Кэррела и книги "Человек, это неизвестное", сыгравшей в свое время немаловажную роль в формировании фашистской идеологии в Америке. Я ни минуты не сомневаюсь, что этих фактов недостаточно, чтобы превратить Чейза и Кожибского в фашистов, но они говорят о том, что оба наших автора либо не распознают фашизм, когда с ним сталкиваются, либо находят некоторые его идеи близкими себе по духу. Во всяком случае, эти факты подтверждают вывод, к которому мы пришли путем теоретического анализа, -вывод о близком родстве между семантической философией и всей совокупностью фашистских и реакционных идей.