Юрий Звягин - ПУТЬ ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ Тысячелетняя загадка истории

• Название: ПУТЬ ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ Тысячелетняя загадка истории
• Автор: Юрий Звягин
• Издательство: ООО "Издательский дом "Вече"
• Жанр: История
• ISBN: 978-5-9533-4169-1

Откуда шёл Олег Вещий?

Первопроходец Ярослав

Потомки викингов рвутся вперёд

Волжский путь: водой или сушей?

Согласно всем учебникам, Русь складывалась вокруг великого торгового пути из варяг в греки, соединявшего Балтийское море с Чёрным. Через Неву – Ладожское озеро – Волхов – Ильмень – Ловать – Днепр шли с севера на юг за византийским золотом и товарами норманны-варяги, подчинявшие славян…

Повесть временных лет хранит единственное свидетельство об этом знаменитом пути. Но существовал ли он в действительности? Журналист и историк Ю. Звягин на основе современных археологических данных, изучения местности по всему предполагаемому пути, а также результатам экспедиции «Хольмгард» (1994, 1996) доказывает, что путь из варяг в греки через всю Русь – миф. Создан он, вероятно, русскими книжниками в то время, когда утверждалась «варяжская» версия становления Русского государства, то есть не раньше XII века, и это заставляет иначе взглянуть на первые века русской истории.

---

Между прочим, кто такие вообще скандинавы? По наблюдениям антропологов, один и тот же антропологический тип в Швеции (особенно, на Готланде) господствует на протяжении минимум четырёх тысячелетий.

В. П. Алексеев считает, к примеру, что «основная масса предков современного населения севера Европы происходит с юга» . В то же время он находит «совершенно очевидным», что «в эпоху неолита и тем более мезолита, может быть, даже и в эпоху бронзы они не говорили на германских языках. В то же время антропологически устанавливается преемственность между неолитическим и современным населением. Этим ставится вопрос о значительной роли субстрата в сложении европейских народов, говорящих на германских языках, и в частности, народов Скандинавии»[176].

з. Это особое Гнездово

Если вернуться на Русь, то мы увидим следующее: «этноопределяющих» сожжений в ладье крайне мало. В Ладоге, к примеру, это фактически только урочище Плакун. Здесь найдено четыре кургана, в которых обнаружены ладейные заклёпки в приличном числе (100 – 200 штук) и общий вид захоронения похож на скандинавские. Правда, Г. Ф. Корзухина считает курганы № 5 и 7 – женские (в обоих обнаружено множество бус, гребни). Тогда, правда, не вполне ясно, с чего это женщин хоронили в ладье? То есть, если принять эту трактовку, она тем более становится аргументом за использование ладейных досок для погребальных костров. А знаменитое захоронение № 4 в сопке на Плакуне (считающееся кое-кем из историков могилой Олега Вещего) ориентировано не с северо-востока на юго-запад, как все остальные, а строго на север. К тому же в этой сопке сделано несколько захоронений по славянскому образцу. Кроме того, здесь же захоронены два коня. Конечно, в Скандинавии захоронения с конями тоже встречаются, но характерны они больше для культур, имеющих истоки на юге, в степях. В том числе так хоронили славянские племена, имеющие среди своих предков аланов или аваров. В общем, даже сами исследователи сопки не уверены, сжигали ли тут кого-то в ладье или только «в части лодьи»[177].

Так что, за исключением единичных случаев, мы можем говорить только о Гнездове. Что ж, почитаем, что о нём пишут люди, которым нет необходимости делать поправки на мнения авторитетов русской норманистской школы.

«В полемике по поводу крупного кладбища эпохи викингов в Гнездове, вблизи Смоленска, заявление о том, что присутствие в захоронении скандинавских предметов доказывает скандинавские корни усопшего, привело к крайне плачевным последствиям.

В Гнездове насчитывается более 3000 могил, а монеты и другие предметы, найденные в них, показывают, что этим кладбищем пользовались в Х-ХI веках. Многие захоронения были раскопаны в ХIХ веке, а за последние пятнадцать лет советский археолог Д. А. Авдюшин ( так в книге, на деле имеется в виду Д. А. Авдусин.– Примеч. авт.) исследовал ещё более сотни. Среди находок из этого археологического пункта имеются и некоторые предметы скандинавского производства, есть также и другие, скандинавского типа, но, вероятно, изготовленные на Руси.

Тот факт, что одна из крупнейших могил представляет собой захоронение в лодке, доказывает, что там было погребено какое-то число скандинавов, есть и ещё несколько могил, которые обоснованно можно назвать скандинавскими, но в целом доля скандинавского элемента была сильно преувеличена. Профессор Бронстед, безусловно, ошибается, заявляя, что "по большей части в этих могилах захоронены шведы" конечно же, обнаруженного скандинавского материала недостаточно, чтобы подтвердить заявление Арбмана о том, что это шведское кладбище, последнее пристанище представителей шведской колонии. Право слово, лучше бы признать, что это место служило кладбищем для русских»[178].

Вот так вот! Между прочим, даже Лебедев, говоря о Гнездове, использует слова «при всей дискуссионной проблематики Гнездовского археологического комплекса…» И не мудрено. Ведь мужских погребений, которые можно было бы соотнести со скандинавскими, в Гнездо во крайне мало. Зато, много женских, в которых найдены «скандинавские» фибулы. И именно на этом основании Ю. Э. Жарнов заявил в начале девяностых, будто четверть гнездовских могил является скандинавскими. Хотя фибулы эти в разных местах находят вместе с элементами типично славянских или финских женских украшений. Так, например, у прибалтийских ливов скандинавские фибулы в первых столетиях II тысячелетия нашей эры вошли в состав местного этнографического костюма и были дополнены вполне самобытными роскошными нагрудными подвесками. В курганах Приладожья фибулы встречаются в сочетании с финскими шумящими подвесками. Причём подвески, играющие роль амулетов, подвешены к фибулам. Так что В. В. Седов с полным основанием утверждал, что находки вещей скандинавского происхождения (скорлупообразные фибулы, широкие выпукловогнутые браслеты, плетёные браслеты, подвески) не являются этноопределяющими, а показывают только, что среди финской части населения лесной полосы Северной Руси (веси) скандинавские украшения были в моде.

Больше того, в подавляющем большинстве российских захоронений по одной фибуле, хотя в скандинавском костюме их традиционно две. Так, в Гнездове скорлупообразные фибулы найдены в двух десятках могил. При этом в шестнадцати – по одной!

Да и относительно соотношения частоты находок фибул и формы захоронения… В Бирке они найдены в 155 могилах. Причём в 124 случаях мы имеем дело с трупоположением. В Гнездово 46 фибул, из них 41 – в могилах с сожжением трупов. Между прочим, в Ладоге фибулы (их всего несколько штук) тоже не имеют следов воздействия огня, то есть, их владелиц не сжигали!

В Бирке фибулы найдены в 47 женских захоронениях в гробах. В России – ни в одном! Так же, как нет ни одного парного захоронения, в котором были бы фибулы, в отличие от Бирки[179]!

Примерно то же – с оружием. В Бирке в 1170 раскопаных могилах найдено 20 боевых топоров скандинавского типа, в Гнездово в 850 – один. Зато у нас девять кольчуг, а в Бирке – одна. В Гнездове очень мало, даже меньше, чем в других местах, ланцетовидных наконечников копий, свойственных Скандинавии. В основном, наши, ромбовидные. И так далее.

В общем, не очень понятно, кто всё-таки был захоронен в «скандинавских» могилах. Несмотря на это, Л. В. Алексеев, обобщая результаты гнездовских исследований, говорит о «более 100 скандинавских курганов» из 3 тысяч. Ну ладно, Бог ему судья. При всём при том захоронения эти, даже если их признать скандинавскими, пути от Новгорода до Смоленска по Ловати не маркируют (очевидно, что в Гнездово можно было прийти по Западной Двине).

Ещё немного задержимся в Гнездове. По хронологии, разработанной В. А. Булкиным, начало гнездовского комплекса относится к IX веку, второй этап – к следующему веку, третий (затухание жизни в городе) – к началу XI века, когда на смену Гнездова пришёл Смоленск. Правда, расцвет города приходится на X век (точнее, второе – пятое десятилетие). Именно на это время падает, к примеру, две трети найденных в тамошних курганах арабских серебряных монет. Впрочем, их на самом деле немного, всего 57, что вряд ли позволяет говорить о столь уж серьёзном включении местного населения в товарно-денежное обращение.

Есть ещё в курганах и торговые гирьки, и некоторые привозные вещи. В том числе, с юга (амфора с кириллической надписью). Делают в Гнездове изделия по скандинавским мотивам. Сторонники норманнской теории предпочитают считать, что это скандинавские мастера поселились среди славян и испытали их влияние. Хотя с таким же успехом можно полагать восприятие славянскими ремесленниками скандинавских образцов.

При этом уже в X веке появляется масса захоронений, в которых нет фибул или молоточков Тора, хотя обрядность похожа на скандинавскую. Их считают (и справедливо) могилами высшего слоя славянских дружинников, решивших копировать «скандинавов». Что мешает считать и некоторые хотя бы могилы со скандинавскими вещами, принадлежащими славянам же, только пользующихся привозным добром, мне лично не понять.

Нельзя не отметить ещё и то, что вся керамика Гнездовского могильника – славянская. В 90 процентах случаев она сделана на гончарном круге. Между тем в Бирке 90 процентов посуды вылеплено вручную.

Причём находится славянская керамика и в тех могилах, которые традиционно считают скандинавскими. Но ведь даже Ю. Э. Жарнов, при всём его крайнем норманизме, говорит: керамика – основной датирующий фактор. «Своей массовостью она служит надёжнейшим этническим признаком», – считает А.В. Арциховский.

В общем, это, безусловно, интересное городище может, кончено, служить аргументом в пользу проживания ограниченного числа скандинавов в верховьях Днепра. Но если учесть время расцвета Гнездово (920 – 950 годы, то есть, время летописного князя Игоря) и все прежние наши наблюдения, сложно утверждать, что оно играло столь уж огромную роль в функционировании пути из варяг в греки. Если и играло, то, как раз, на Волго-Балтийском маршруте. А потом, во второй половине X века, вверх по Днепру стала распространяться власть киевского князя. И захоронения гнездовских «бояр» становятся похожими на могилы некрополей Киева и Чернигова, в которых нет специфически скандинавских черт.