Виктор Лихачев - Ангелы уходят не прощаясь

• Название: Ангелы уходят не прощаясь
• Автор: Виктор Лихачев
• Жанр: Детская проза

---

— Привет, Тишань. Сколько сейчас времени?

— Много. Все у Лены и Наташи собрались. Тебя ждут обедать. Покровский тут же вскочил с кровати.

— Обедать?! А почему меня не разбудили?

— Мама сказала: жалко будить. Лена тоже недавно встала.

Только сейчас Арсений обратил внимание на то, что малыш держит в руках лист бумаги.

— Что это у тебя?

— Нарисовал.

— Покажи, пожалуйста. Ух ты, какой огромный зверь.

— Это не зверь, дядя Арсений.

— А кто?

— Пограничная собака.

— Понял. А рядом, стало быть, пограничник?

— Да.

— Неплохо, Тихон, но я поклонник реалистической живописи.

— Не понял. Тебе понравилось или нет?

— В целом понравилось. Но вот скажи, почему у тебя собака больше пограничника?

— Она террориста съела.

— Вот оно что! А почему у нее пять ног?

— Для красоты.

— Тихон, ты гений. Пошли обедать.

Когда они уходили, Арсений, поколебавшись немного, вслед за Библией положил в дорожную сумку и книгу Булгакова.

— Ну, наконец-то, пришли! — приветствовал их первым Михаил, — а то я тут один…

— Как это один? — удивилась Галина.

— Галина Аркадьевна, вы все принимаете дословно. Мой муж хотел сказать, что он чувствовал себя одиноко в нашей женской компании.

— Ты не права, дорогая. Про «один» — говорил, про одинок — это уже твоя выдумка.

— Михаил, никогда не спорьте с женщиной, — Арсений пожал Смирнову руку, всем остальным поклонился, — потому что…

— Правильно, — перебила его Ирина, — потому что женщина всегда права. Сразу видно, что вы мудрый человек, Арсений Васильевич.

— … потому что бесполезно.

— Арсений Васильевич, и впрямь так считаете? — ахнула Галина. — Но ведь это же мужской шовинизм!

— Галочка, кого ты слушаешь? — это вошла в комнату Елена. Она несла большую супницу. — Человека, который только и делает, что спорит с женщинами.

— Мне есть, что сказать вам, Елена Евгеньевна, но я промолчу…

— И правильно сделаете.

— Мы же в неравных условиях.

— Имеете в виду, что я у себя дома?

— Имею в виду, что у вас в руках половник.

Елена не успела ответить, ей на подмогу пришла Галина Аркадьевна:

— Арсений Васильевич, вы не знаете Леночку, она очень добрый и интеллигентный человек. Половник это не ее ору… Почему вы все смеетесь?

— Галочка, не обижайся, — Ира подошла к соседке и обняла ее, — мы же любя. Но что делать, ведь ты наивна, как ребенок.

— И это есть хорошо, — Покровский принял важный вид и поднял указательный палец вверх, — ибо сказано: будьте как дети.

— Как мы? — смог наконец-то подать голос Тихон.

— Как вы, Тихон. Кстати, друзья мои, вы видели красоту, которую написал этот будущий Хайдеггер и Пикассо в одном флаконе?

— Не буду я никаким хаем…

— Красоту мы видели, — потрепал Михаил сына по макушке, — всех ознакомил. А Хайдеггер, сынок, это философ был такой. Дядя Арсений хотел сказать, что ты у нас будешь философом.

— Не буду!

— А кем будешь?

Тихон задумался. Все уже сидели за столом и с интересом ждали ответа. Мальчик задумчиво смотрел на тарелку с супом.

— Что молчишь, сынок?

— Кем стану? Человеком… Специалистом… Президентом Путиным!

— Родители, скажите, а вы, надеюсь, записываете за будущим великим философом Тихоном Михайловичем Смирновым его перлы?

— А что такое перлы, дядя Арсений? — оторвался от супа Тихон Михайлович.

— Это жемчужины, друг мой. В данном случае словесные.

— Мы все собираемся, Арсений Васильевич, но руки не доходят, — ответила Ирина, — а с другой стороны у него, что не день, как очередной перл. На прошлой неделе в поликлинику с ним ходили. Прививку надо было делать. Ни в какую! Стоим с медсестрой, уговариваем. А она в маске. Ну, вроде бы уговорили. Он говорит медсестре: «Ладно, буду, только намордник сними».

— Это что, — притворно вздохнул Михаил, — помнишь, Ириша, что он про меня в саду сказал?

— Разве такое забудешь? — в ответ вздохнула она. — Прихожу за ним, а воспитательница говорит: мы сегодня с ребятами про профессии говорили. Спрашивали, кем их родители работают. Дошла очередь до вашего сына, он и отвечает: папа у нас тварь. Почему, спрашиваем. Потому что тварь — это человек, который что-то сотворил. Папа каждый день садится за компьютер и творит, творит, творит. Потом спрашиваем, а кто у тебя мама? Помойка, говорит. Потому что все моет: и меня, и посуду, и пол.

Практически весь обед прошел под знаком Тихона. Тот сидел гордый и сиял, как начищенный пятак. И когда разговор за столом менял свое направление, мальчик методично возвращал его в нужное русло.

— Дядя Арсений, а все-таки, кто это — философы?

Покровский растерялся:

— Даже не знаю, как тебе ответить…

— Взаправду ответь.

— Взаправду. Понимаешь, друг мой, есть люди, которые работают руками, например, что-то делают, сеют хлеб. Другие работают ногами…

— Как это?

— Например, футболисты. Для них главное — ноги.

— А руки?

— Руками нельзя.

— Только вратарю можно?

— Точно. Ну, а философы работают только головой. Что так смотришь? В голове у них много мозгов, они ими весь день думают.

— О чем?

— Да обо всем. Например, что появилось раньше — курица или яйцо.

— А что раньше?

— Подумай. Ты же у нас будущий философ.

Мальчик не мгновение задумался, а потом постучал себя по голове:

— Череп от крепких мозгов звенит, чувствуете?

— А можно я любимый анекдот Володи Орлова расскажу? — спросила Галина у присутствующих.

— О чем речь, Галя! — ответила за всех Елена.

— Да вы что, Галина Аркадьевна? — удивился Покровский, — при Тихоне рассказывать про катящуюся голову?

— Какую голову? — Галина Аркадьевна удивилась еще больше.

— Что и требовалось доказать, — сказала Елена, — только дай поспорить. Рассказывай, Галя. Народ просит.

— Ну, если народ за, то я, как народ. Тем более, если не про голову.

— Рассказываю. Встретились как-то старые друзья, пропустили по сто, то, се…

— Что пропустили? — переспросил Тихон.

— Все, помолчи! — приказал сыну Михаил. — Бенефис кончился, дай взрослым поговорить.

Мальчик отодвинул от себя стакан с соком, встал и вышел из комнаты.

— Тихон, вернись!

— Лена, не обращай внимания. Сейчас успокоится. Он у нас отходчивый.

— Миша, все равно, резковато ты с ним…

— Согласен. Виноват.

— Дочка… — Лена посмотрела на Наташу.

— Все поняла, — поднялась та, — не переживайте, все нормально будет.

Когда ушла и Наташа, Ирина вдруг вспомнила, что к ней кто-то должен сейчас придти.

— Ну, вот, в кои веки хотела рассказать анекдот, — развела руками Галина.

— Все, сидим и слушаем! Стихи твои слушала, песни тоже, а анекдоты еще ни разу. Тем более, что это любимый анекдот Орлова.

— А я говорю, что про голову у него, — вновь отозвался Покровский. — Все, молчу, Елена Евгеньевна.

— Сначала начинаю. Встретились как-то старые друзья, пропустили по сто, то, се. Один другого спрашивает:

— А что ты поделываешь?

— Преподаю. Логику, диалектику, философию.

— Никогда не мог толком разобраться. Вот что такое — логика?

— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?

— Ну… наверное, грязный?

— Молодец. Вот это и есть логика.

— Четко! А что такое диалектика?

— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?

— Так ведь грязный же…

— Нет! Другой: он потому и чистый, что ходит в баню.

— Надо же. Ну, а что такое философия?

— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?

— Ну… этот, то есть другой… А кто их знает!

— Вот тут начинается — и тут же заканчивается философия.

* * * Покровский заглянул в комнату Наташи. Она сидела на своем любимом диванчике и читала книгу.

— А где Тихон?

— Уже ушел. Я ему почитала немного.

— Успокоился?

— Ой, быстро!

— А что читала?

— «Алису в стране чудес». Столько раз читала, а сейчас вот читаю, и оторваться не могу.

— А книги, Наташа, как люди. Одни, как друзья, как родные, мы без них жить не можем. Другие, как случайные прохожие, прошел мимо — и забыл. А о третьих вообще никогда не узнаем, они просто никогда не встретятся с нами. Не понимаю, как можно, например, читать с экрана компьютера. Книга, только книга! Пахнущая типографской краской, с закладочками… Стоит она на книжной полке и как бы говорит. Нет, не как бы, а говорит, на своем языке: дружище, открой меня, я соскучилась, давненько ты не заходил в меня. Кто ты? О, старина Стивенсон! Привет! Как там дела на острове сокровищ? И вам привет — Грин, Конан Дойль, Тургенев… А что это за маленькая книжка? «А зори здесь тихие»… Господи, это та самая книга, последняя страница которой испорчена: я читал и плакал над ней, потом плакала моя сестра, потом другие люди…