Кирилл Пестряков - Эадор. Кровь Властелина

• Название: Эадор. Кровь Властелина
• Автор: Кирилл Пестряков
• Жанр: Фэнтези

Книга написана по компьютерной игре — Эадор (www.eador.com). Зная отношение почти всех любителей фэнтэзи-литературы к произведениям по комп. играм, сразу хочу сказать, что моё творение является вполне самостоятельной работой. Разработчик игры ознакомился с моей книгой, и свой труд я высылаю на конкурс с его полного согласия. Надеюсь, что мне удастся убедить читателей в том, что моя работа не является второсортной 'опиской' из бессчетного количества шлака на тему знаменитых компьютерных игр. Мною задуман цикл из четырех книг. На данный момент написаны две: 'Ангел и Демон' и 'Король гоблинов'. Жанр произведения: юмористическое фэнтэзи Главные герои: 1) Англир — молодой послушник церкви Светлого Владыки. Честный и добрый персонаж. Как и все правильные люди склонен корень всех проблем искать в самом себе. Настолько переусердствовал в поисках 'бревна в собственном глазу', что в упор старается не замечать 'березовую рощу' в очах второго главного героя. 2) Принцесса Люция — второй главный герой. Типичная стервозная и изнеженная особа. К сожалению, в детстве няньки недосмотрели за её воспитанием, и юная дворянка вместо того, чтобы заниматься рукоделием, тайно начала изучать магию. В результате ересь чернокнижия овладела девушкой настолько, что она не пожелала выходить замуж за тщательно подобранного королевским двором жениха. 3) Контрабандист Жупель — наглый и циничный гоблин. Впрочем, других гоблинов на свете и не бывает. Основное действие книги происходит в фэнтэзи-мире, по традиции населенный самими разнообразными мифологическими расами. Когда-то давным-давно здесь произошел Катаклизм, и единая некогда планета раскололась на части. История книги начинается на одном из многочисленных осколков, сохранившихся после того, как Великий Светлый Владыка заново зажег Солнце, даровав смертным право на жизнь. Основная идея книги просто состоит в том, чтобы рассказать читателям веселую и интересную историю. Скрытый смысл проявляется позже, и, возможно, тот, кто прочтет произведение, задумается над тем: что как твердолобых добряков, так и циничных злодеев всегда, в конечном счете, преследуют неудачи. А всё от того, что и те, и другие видят мир однобоко. Сюжет: Очень сложно пересказать в паре слов. История начинается с того, что принцессу Люцию в результате политических интриг ссылают в отдаленные окраины королевства, как раз туда, где находится монастырь, в коем принял послушание Англир. Юноша влюбляется в девушку, но понимая, кто он, и кто она, а также опасаясь за свой сан, всячески старается это скрыть. Одновременно Люция приносит послушнику массу проблем. Во время своего изучения магии принцесса успела 'продать душу' загадочному чернокнижнику, вздумавшему завоевать весь осколок. По неизвестным для героев причинам, могущественный колдун приказывает своим войскам убить свою лучшую ученицу. Англир и Люция вынуждены спасаться бегством. Героям предстоит пережить много приключений, распутав сложнейший клубок заговоров. Не только черный колдун положил глаз на девушку. В происходящее то и дело вмешиваются самые разные силы, претендующие на мировое господство. Героям предстоит понять, что задумали: чернокнижник, тот, кто посмел именовать себя Светлым Владыкой, а так же учесть коварные замысла демонов Хаоса. Но даже всё это может подождать, когда в свои собственные передряги наших героев решил втянуть Его Наинеблагороднейшее Величество — Король гоблинов.

---

Определенно, контрабандист тяжело переживал неудачное завершение переговоров с Кхмырей. С точки зрения Жупеля, мы сами у себя украли десять золотых! Памятуя о распухших ушах, нелюдь поостерегся высказывать свое мнение Люции, зато на мне отыгрался по полной. Жупель горячо доказывал, что за "такое" в порядочном гоблинском обществе сразу в морду бьют, до полного выправления мозгов в правильное русло. Контрабандист оплакивал "профуканные" десять целковых, словно собственную мать. Хотя, как знать, возможно, её-то смерть вызвала бы в черствой душе гоблина куда меньшие терзания. Жупель не преминул подсчитать и сообщить мне: сколько на десять златых можно купить кваказябки, как долго можно пользоваться любовью всех гоблинок в "Трех распутных эльфийках", каких важных друзей и знакомых можно завести, и ещё много чего, о чём я бы предпочёл никогда не узнавать. Горе нелюдя было воистину безмерно. Последний раз о несовершенстве человеческой природы так сокрушался только Феофан Миролюбский, аккурат перед тем, как еретики, именовавшиеся тогда королевскими палачами, сделали из него Великомученика. Тот факт, что хоть пятьдесят, хоть сорок целковых ещё предстояло заработать, гоблина нисколько не смущал. Жупель успел причислить обещанную плату к личному благосостоянию, и сейчас полагал, что пресловутые десять золотых у него украли. Контрабандист считал, что после всего произошедшего я, как честный человек, просто обязан отказаться от своей доли в пользу "остальных членов команды". Своё мнение гоблин высказывал убедительно, громко и… каждые пять минут.

По счастью, на стоянке гоблина действительно разморило, и он чуть успокоился. Не пришлось даже помогать ему топором, о чём я, правду сказать, начинал всерьез подумывать. Хорошо всё-таки, что в нашем мире существовали благородные сословия. Знатные господа своими представлениями о рыцарской чести выпили из простого люда немало крови, приучив народ к терпению. В порядке вещей были и пощада врагам на поле боя, и кодекс праведного поединка, и сожжение крестьянских домов за крошечные недоимки. Тем не менее, если бы благородных господ вдруг не стало, мир бы оказался в руках торгашей, готовых за медный грош продать родную маму. И наступила бы эра гоблинов. Возможно, не гоблинов как расы, а эпоха тех, кто являлся ими "в душе". Подобные встречались практически у всех народов, за исключением разве что кентавров.

— Эх! — пробурчал Жупель, укладываясь на холодную землю, — и что вам во дворце не понравилось? Да, воняет, хоть прищепку на нос вешай, но зато печи топят нормально.

Мы не потрудились ответить. Люции было приятнее здесь, и я вполне разделял её мнение. К тому же на эту ночевку мы устроились с большим комфортом. Кхмыря не обманул, дворцовый интендант выдал нам всё необходимое. Разумеется, гоблин не был бы гоблином, не попробуй он обмануть. Поначалу проворный служака всучил нам дырявые мешки, доверху заполненные различным хламом вроде тряпок, щепок, ржавых гвоздей и всего подобного. Складывалось впечатление, что интенданту просто некому стало поручить вынести мусор, а тут мы так удачно под руку подвернулись. Впрочем, Жупель тоже оказался не лыком шит. Завязался горячий спор, не обошлось без криков, ругани, биения себя в грудь, но стоило только контрабандисту упомянуть имя Кхмыри и пригрозить "переучетом", как маленький чинуша сдался и разрешил нам собирать вещи самостоятельно. Окрыленные победой, мы с Жупелем, как два коршуна, набросились на местные запасы. Первое, на что я положил глаз — это теплые ватные одеяла работы половинчиков. Перспектива ночевки на болоте сразу стала казаться мне чуть более привлекательной. По меркам гоблинов, одеяла были чистыми, выстиранными и абсолютно новыми. Кое-где, правда, в ткани просвечивали отверстия — то ли от стрел, то ли от кинжалов, а в одном месте красовалось выразительное кровавое пятно. Очевидно, кража одеял, то бишь их добыча, прошла с определенными накладками, но сие не главное. Ни один гоблин в эти одеяла ни разу не кутался, следовательно, и риск подцепить какую-либо гадость минимален. Для верности, конечно, не помешало бы их постирать, но где потом сушить-то? На сыром и темном болоте? Нет уж, увольте. Одеяла, сотканные половинчиками, разумеется, оказались слишком маленькими для взрослого человека, и я прихватил их по две штуки, на себя и Люцию. У интенданта сердце кровью обливалось. Гоблин выл, рыдал навзрыд и громко причитал, что одеяла предназначены для самого короля Квасика. Мы не обратили на заявление маленького чинуши никакого внимания. Жупель лишь выразительно подмигнул и сообщил, что если вещи и впрямь полагались монарху, то настоящий интендант никогда бы не стал так убиваться. Желая окончательно утешить бедного служащего, контрабандист потребовал бумагу с перечнем всех вещей, которые интендант планировал списать со склада под отчет: "выдано чужестранцам по указанию советника Кхмыри". Нечего и говорить, чинуша тут же заткнулся, очевидно, что работником он был опытным, не одну проверку до нас успел пережить. Из провизии интендант смог предложить нам лишь: жареных крыс, вареных лягушек и воблу к кваказябке. Выбор, таким образом, оказался невелик, хотя Жупель и очень хотел взять "мяса". Я отказался наотрез, сообщив, что всё серое и хвостатое он будет харчить отдельно от нас, и вообще от людей. Контрабандист пожал плечами, снова обвинил человечество в варварстве и начал громко и убедительно рассказывать, почему хвост — это и есть самое вкусное. Воды на дорогу, к сожалению, достать не удалось. Интендант протянул нам бутыль проклятой кваказябки, но мы с Жупелем от неё отказались, решив не рисковать здоровьем и поберечь истрепанные уши гоблина. За водой, как и в трактире, нас послали к местной луже.

Покинув город, мы добрались до ближайшего чистого ручья и, набрав воды, поспешили устроиться на ночлег. Ветки для костра пришлось поискать, но когда огонь разгорелся, мы почувствовали себя хорошо. Для полного счастья не хватало только одного — Божьей кары чертовым комарам!

За исключением кровопийц, нынешняя ночь выдалась определенно лучше предыдущей. Легкий ветерок, раскачивающийся камыш, тихое журчание ручейка, и даже кваканье лягушек — всё это казалось сейчас вполне умиротворяющим. Причина, конечно же, крылась в теплых одеялах половинчиков. Стоило только чуть раскутаться или высунуть наружу ногу, как ветерок мигом превращался в промерзлый сквозняк, а лягушки соответственно — в наказание Светлого Владыки.

— Эх, — тяжело вздохнул Жупель, — курения у интенданта взять забыли! Этот — жабья морда, сам-то фиг предложит! А у меня совсем из башки вылетело, а всё из-за одного богомольца, который вот так просто взял да выбросил из кармана десять золотых.

— Помолчи! — рявкнула на него Люция.

Гоблин предусмотрительно отполз с мешком на другую сторону костра, подальше от девушки.

— Между прочим, — решил напомнить я контрабандисту, — деньги пока не у тебя в кармане. Их ещё нужно, понимаешь какое дело, заработать!

— А какие проблемы? — удивился Жупель, — приходим к профессору. Госпожа ведьма ему там шуры-муры, деловое предложенье, дай яду на пробу, в два раза больше наварю, а затем только отвернется, а мы и бежать, пока не опомнился. Если что — огненным шаром ему промеж глаз, верно, я говорю?

Люция выразительно меня посмотрела.

"Думаешь, надо ему сказать?", — подумала девушка.

Почему-то я не сразу сообразил, что принцесса снова мысленно обратилась ко мне, возможно, к ночи мозги туго соображали. С другой стороны, мудрых и блестящих озарений за мной и утром-то не числилось. Не то, что у Святого Великомученика Феофана Миролюбского, писавшего в своём втором томе: "Пусть души людские наполняются светом подобно тому, как первый луч солнца, воплощение Творца нашего, просвещает разум мой благими идеями!".

Я задумчиво посмотрел на гоблина. Стоило ли ему говорить, что у принцессы совсем не осталось кристаллов? За два дня знакомства мы успели как-то сродниться с Жупелем. При всём его хамстве, грубости, ворчливости и прочих недостатках, гоблин уже не казался столь отвратительным. С другой стороны, вдруг нелюдь на это и рассчитывал, и только дожидался удобного случая предать нас? Вполне вероятно. Народные пословицы и поговорки рождались не на пустом месте, и все они, с небольшой разницей в формулировке, утверждали примерно следующее: "Не подставляй спину гоблину". Да и за проведенный в Гадюшнике день я вполне убедился, что зеленые жабоподобные нелюди не особо-то церемонились даже со своими, чего уж говорить о чужих!?

Но всё же, Жупель и впрямь член команды. Во многих делах мы оказались вынуждены полагаться на него и на его мнение. А контрабандист пребывал в полной уверенности, что Люция может швыряться огненными шарами направо и налево. Полный опасных заблуждений гоблин запросто мог втравить нас бой, когда самое время убегать, и как можно скорее.