Леонард Терновский - Тебя люблю я до поворота

• Название: Тебя люблю я до поворота
• Автор: Леонард Терновский
• Жанр: Современная проза

---

Тебя люблю я до поворота автор Леонард Борисович Терновский

Искры плясали над костром, прочерчивая в темноте причудливые зигзаги. В котелке над огнем добулькивал чай. Моря не было видно, но было слышно, как раз за разом накатываются на берег валы волн, с шумом и грохотом обрушиваясь на прибрежные скалы. По другую сторону костра Алексей видел сидящих рядом Николая и Лену. Склонив голову ему на плечо, Лена глядела на догорающий огонь. Марины не было. И Леше на миг показалось, что ее нет ни поблизости, ни вообще на свете, что она, да и весь этот последний месяц, просто пригрезились ему.

Но Марина уже вышла из-за скалы и подошла к костру. — Ну, что? Послезавтра нам всем на симферопольский поезд. До Москвы вместе, а там? Разбежимся-разъедемся навсегда в разные стороны?

— А ты так и не решила? Будешь ли поступать в институт? Или снова в свой Нурмикинот?

— Документы я отнесла в медицинский. А уж как все выйдет, — посмотрим. Споем, что ли, напоследок? Где твоя гитара, Коля?

Пели, как водится, туристские и студенческие песни, Окуджаву. У Николая был низкий приятный голос, и он слегка подыгрывал себе на гитаре. Девушки охотно ему подпевали. А у Алексея совсем не было слуха. — Ты лучше только раскрывай рот, — подсмеивалась Марина.

— Споем теперь «Перекаты». — Эту песню откуда-то из холодных северных широт привезла Марина и научила ей Лешу и Николая. Им, студентам последнего курса мединститута, тоже предстояло через год отправиться из обжитой Москвы в какую-то дальнюю даль. И их невольно брали за сердце слова про то, как заплутавший, отставший от своих одиночка пытается на своей дырявой лодчонке добраться до людей, туда, где

«…бабы живут на свете,

друзья сидят за водкою».

Он знает, что впереди большая, опасная река, что может случиться всякое. Но все равно надо плыть вперед, и нельзя позволять страху овладеть собой:

«…и подавать я не должен виду,

что умирать не хочется».

Впереди все так шатко и неопределенно, что впору не беспокоиться ни о чем и ни о ком:

«А если есть там с тобою кто-то,

Не стоит долго мучиться.

Тебя люблю я до поворота,

А дальше — как получится».

— Кто написал эту песню? — поинтересовался Леша. — Не знаю, — сказала Марина. — Наверно какой-нибудь безвестный бродяга-геолог сочинил ее у костра. Да какая разница? В сущности, никто не знает, что ждет его за ближайшим поворотом.

…Через два дня заканчивалась смена, которую Николай и Алексей проработали в медчасти спортивного лагеря подводников «Ихтиандр». Заведовала медпунктом Инна Сергеевна, врач «скорой» с пятилетним стажем. Она уже не раз ездила сюда работать во время отпуска. Николай и Алексей вечерами после занятий подрабатывали фельдшерами на «скорой», там они и познакомились с Инной Сергеевной. Как-то она посоветовала приятелям отправиться отдохнуть-поработать в этот лагерь, расположенный в диком уголке Крыма, на самом берегу моря.

Условия в «Ихтиандре» оказались подходящими. Приезжавших по путевкам размещали в палатках на высоком каменистом берегу, а на самом его краю стоял зеленый дощатый домик для администрации, инструкторов и медперсонала. Там же был оборудован крохотный медпункт. Да какие болячки у молодежи? Ссадины, ушибы, иногда — просят дать таблетку «от головы» или «от живота», если кто-то перегрелся на солнце. Впрочем, Инна Сергеевна не позволяла своим помощникам расслабиться, требовала, чтобы дежурный всегда находился при медпункте, а другой выезжал бы на погружение. Сама она работала наряду с ними и не делала для себя никаких поблажек. Николай и Алексей уважали и чуть побаивались ее.

…В свой первый вечер в «Ихтиандре» Алексею захотелось посмотреть на лагерь сверху. Вместе с Николаем они поднялись каменистой тропкой по склону. Вышедшая из-за облаков луна зажгла на море мерцающую серебряную полосу. И тут на кромке скалы, в которую упиралась лунная дорожка, возникла стройная фигурка. Николай тоже заметил ее, обернулся к Алексею: — Такая девушка, — и одна? Надо бы познакомиться с ней. Да, а ведь там их — двое.

Приятели стали спускаться. Две подружки все еще стояли над морем. Одна — пухленькая блондинка, другая повыше и потемнее. Обе с короткими стрижками, в легких блузках и шортах. При приближении Алексея и Николая они не выказали никакого беспокойства. (Лишь много дней спустя Марина призналась Алексею, что когда в темноте внезапно послышались чьи-то приближающиеся шаги, сердце у нее все-таки ушло в пятки).

— Милые девушки, разве можно так поздно гулять одним? Мы из «Ихтиандра», работаем там в медпункте. Пора возвращаться в лагерь. Вы из какой группы? — строго начал Николай.

— А мы вовсе не из вашего лагеря, — ответила пухленькая. — Мы снимаем комнату в поселке Отрадное.

— Тогда позвольте вас проводить. И давайте познакомимся. Меня зовут Николай.

— А меня — Алексей. Попросту — Леша.

— Лена, — назвалась блондинка. — Марина, — протянула руку другая.

Снова, уже вчетвером, поднялись вверх и пошли влево по дороге. Разговорились. Подружки приехали в Крым накануне. Лена учится в инязе. А Марина в отпуске, она отработала три года в поселке Нурмикинот. Не попав в свое время в мединститут, она закончила сестринские курсы и уехала на Дальний Северо-восток. В Москве у нее тетя. Может быть, в этом году она снова попробует стать студенткой.

Дорога пошла под уклон. — Вот мы и пришли, — сказала Марина. — За этим поворотом начинается Отрадное. Домик нашей хозяйки — второй от угла. В сарайчике она держит козу и корову и предлагает по утрам покупать у нее молоко. Мы с Леной сняли комнату у нее в пристройке…

— Скажи уж лучше, — поселились «у козы и коровы».

— Можно и так. А вообще-то хозяйку зовут тетя Катя.

Подошли Лена с Николаем, отстававшие шагов на десять.

— До свиданья, девушки. Заходите в наш «Ихтиандр». Мы научим вас нырять с маской и трубкой. А потом, может быть, удастся поплавать и с аквалангом.

— Заглянем как-нибудь. До свиданья.

Приятели уже двинулись назад, когда Марина показала Леше рукой на освещенную луной возвышенность:

— Видишь за ней ту горбатую гору? Она удивительно напоминает очертаниями сопку возле моего Нурмикинота.

…Снег и солнце, солнце! Марина в кухлянке и торбасах легко бежала рядом с нартами, придерживаясь рукой за дугу саней. Георгий — тоже в кухлянке, но с откинутым назад капюшоном — бежал чуть поодаль, покрикивая на собак — Подь! Подь! — и иногда швыряя в них остолом. Упряжка их шла вслед за санями Кейнына. Наст в снежных застругах совсем не проваливался под ногами. По нему змеями извивались дымные полосы поземки. Нурмикинот уже пропал вдали. Дорога шла вдоль края залива. Сам берег слева от них был едва различим, сливаясь со скованным льдом морем. Справа в отдалении виднелась словно намазанная желтым сливочным маслом низкая гряда сопок. А за нею возвышалась она, Айкарем, горбатая громадина, видимая, говорят, аж за сорок километров. Ветры сдули снег с ее черных ребер, синие тени пестрили заснеженный склон причудливым узором. И огромная гора казалась тающей льдинкой, в которой сквозит синева неба.

Марина познакомилась с Георгием прошлой весной. Тогда в честь 35-летия национального округа был организован 200-километровый лыжный пробег Нурмикинот — Киличики. Участников было восемь, в их числе две девушки: Марина, медсестра районной больницы, и Клава, учительница средней школы. Георгий, ладный, хотя и невысокий геолог, все пять дней похода рыцарски заботился о Марине и Клаве: забирал в свой громадный рюкзак тяжелые консервные банки, отыскивал для них «лишние» шерстяные носки, угощал шоколадом. А на ночевках — в палатках, на лапнике из кедрача — отдавал Клаве и Марине свой меховой кукуль. После возвращения в районный центр Марина пригласила Георгия на день рождения. Он подарил ей тогда лыжную шапочку и ярко-алые вязаные варежки.

В этот раз Марина ехала в соседний Кымлот. Туда для обследования оленеводов на туберкулез посылали Марию Ивановну, фтизиатра и рентгенолога райбольницы, и Марину, ее помощницу. Мария Ивановна ждала санрейса Ан-2. А Георгий как раз возвращался в Кымлот, в свое геологическое управление. Он предложил «подбросить» туда Марину. Ей раньше не приходилось ездить на собачьих упряжках. И она упросила свою начальницу: — Я, Марь Ванна, в Кымлоте заранее оповещу обследуемый контингент, вызову кого надо из стойбищ. Вы приедете, все уже будет налажено. — Мария Ивановна согласилась.

…Прошло часа три. Мороз был небольшой, градусов, наверное, десять. Марина устала и все чаще присаживалась на сани. Георгий держался заправским каюром. Его узкая бородка и усы поседели от инея. Но, похоже, и он был рад коротким, мимолетным привалам. Собаки тоже устали: они уже не катались по снегу на остановках, как в начале дороги, а лежали на месте, ожидая, пока Георгий снова прикажет им тащить сани. Поодаль от санного пути на берегу попадались порой какие-то черные кубики. Кейнын, ехавший на передней упряжке, вдруг свернул к одному из них. Кубик оказался крохотным бревенчатым строеньицем с окошком в тетрадный лист, железной печкой и узеньким топчаном. — Это домик для пограничников, — пояснил Георгий. — Они расставлены вдоль всего побережья через 3–4 километра. Если пурга застигнет пограндозор в пути, солдаты смогут в нем переждать непогоду. Там всегда приготовлены сухие дрова и даже, кажется, какие-то продукты.