Рохус Миш - Я был телохранителем Гитлера.1940-1945

• Название: Я был телохранителем Гитлера.1940-1945
• Автор: Рохус Миш
• Издательство: Текст
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7516-0762-3

Рохус Миш состоял личным телохранителем Адольфа Гитлера с 1940 по 1945 год. Он был последним немецким солдатом, покинувшим бункер Гитлера после падения Берлина. Проведя 9 лет в плену в СССР, Миш вернулся в Германию. В 2004 году он согласился дать французскому журналисту, представителю газеты «Монд» Никола Бурсье, серию интервью, из которых и родилась эта книга — воспоминания последнего живого свидетеля величия и падения Третьего рейха.

Рохус Миш — последний. Последний, кто остался в живых из личной охраны Адольфа Гитлера. Последний солдат, покинувший бункер фюрера 2 мая 1945 года, в день, когда Красная армия захватила превращенную в руины столицу Третьего рейха. Один из немногих свидетелей, видевших бездыханные тела диктатора и его спутницы Евы Браун, скрюченные на диванчике в бетонном склепе бомбоубежища. Офицер СС двадцати семи лет от роду, он был последним, с кем разговаривал министр пропаганды Геббельс перед тем, как в свою очередь покончил с собой.

Теперь Рохус Миш решил рассказать о своем прошлом, стряхнуть пыль с воспоминаний о великой трагедии XX века. Он готов. Согласен пережить заново всю свою жизнь и законспектировать ее в деталях, поставив в конце книги свою подпись…

---

Как и в случае с секретаршами, у Гитлера в любой момент должен был быть под рукой кто-то из прислуги. Кроме Ганса Юнге, Гитлеру прислуживали Отто Мейер, член бегляйткоммандо, Хайнц Линге, очень надменный и малосимпатичный субъект, который во что бы-то ни стало хотел стать нашим начальником, Вильгельм Арндт, тоже давний член лейб-штандарте, и Август или, я уж не помню точно, Герман Буссман — он пришел чуть позже, и с ним мы потом подружились. Карл Краузе был особенной личностью. Он служил в бегляйткоммандо СС, а потом долгие годы сопровождал Гитлера в качестве камердинера, до тех пор, пока тот не уволил его во время Польской кампании. Как мне рассказывали, оба находились на линии фронта, на территории противника. Краузе неосмотрительно набрал в каком-то колодце воды, чтобы дать фюреру напиться. Он так спешил, что не проверил предварительно, не была ли вода заражена или даже, может быть, отравлена. А Гитлер очень быстро догадался, что вода, которую он пил, не его любимого сорта — он предпочитал «Фахингер». Краузе был сослан в часть немецких военно-морских сил. В 1943 году он был ранен и Гитлер снова призвал его к себе. В то время мы с Краузе достаточно часто пересекались. Некоторое время спустя после своего возвращения он был снова, на этот раз окончательно, отправлен на фронт за то, что стрелял из пистолета в люстру в столовой одного из командных пунктов Гитлера. Он не был пьян. Просто хотел доказать, что умеет стрелять без промаха.

Фюрера пользовали разные врачи. Не могу сказать, болел ли он какой-либо болезнью, принимал ли лекарства, или ему были необходимы какие-то специфические процедуры. О состоянии здоровья Гитлера мы не разговаривали никогда. Знали, что он страдает болями в желудке, но не более того. Гитлер не давал повода ни о чем догадаться. Но доктора появлялись у фюрера очень часто, это факт.

Их было четверо. Дольше всех на этом посту продержался Карл Брандт, который считался другом Гитлера. В течение долгих лет он был ответственен за здоровье фюрера. В начале тридцатых годов он приблизил к себе другого эскулапа, Ганса Карла фон Хассельбаха, который впоследствии, как я сам в этом убедился, очень сблизился с Евой Браун.

Вернер Хаасе тоже занял свой пост задолго до того, как я поступил на службу в канцелярию. Насколько я понял, этот хирург, член национал-социалистической партии и СС, в противовес двум своим коллегам, должен был сопровождать фюрера в его поездках на случай нападения или покушения. Профессор Теодор «Тео» Морель был представлен Гитлеру его личным фотографом, Генрихом Гофманом, еще до войны. «Старики» по поводу здоровья Гитлера рассказывали только одну-единственную историю — это то, что доктору Морелю удалось с первого же раза справиться с болями в брюшной области Гитлера. Фюрер отплатил ему благодарностью ив 1945 году даже приблизил к себе: Морель стал тогда личным врачом и занял главное место 9 команде врачей, в наказание Брандту и Хассельбаху[41].

К окружению Гитлера, ко всем тем людям, которых я видел каждый или почти каждый день, нужно еще прибавить немногочисленных родственников, которые приезжали его проведать. Приезжали сестры Гитлера, или еще случалось, что кто-нибудь из нас проводил к фюреру Герардину Троост (Герди), вдову друга Гитлера, архитектора Пауля Людвига Трооста, или еще, гораздо реже, приезжал кто-нибудь из семьи Вагнеров.

Бергхоф

Все происходило очень быстро. С возвращением Гитлера с фронта как из рога изобилия посыпались визиты и встречи, которые не оставляли нам ни одной свободной минутки. Домой я возвращался всего пару раз в неделю. С Гердой мы виделись мало. Через несколько дней после возвращения Гитлер решил уехать в Бергхоф, в свою альпийскую резиденцию. Сопровождать его назначили меня.

Мне просто сказали, что «нужны люди», что «не хватает курьера» и что я задержусь там «по крайней мере на несколько дней». Я собрал вещи и ранним утром вместе с четырьмя или пятью моими товарищами сел в поджидающий нас трехосный военный автомобиль марки «Мерседес». В первую машину той же модели сели Гитлер, его камердинер, личный адъютант и адъютант вермахта — скорее всего, Николаус фон Белов из Люфтваффе. А в третьей машине ехали сотрудники службы безопасности.

Кортеж тронулся, поехали. Машина Гитлера первой, мы — чуть позади и справа, а третья машина — еще дальше нас и слева. Не было ни мотоциклов, ни сирен. Ничего. Мы достаточно быстро ехали по направлению к северу города. Пока ехали, я не заметил зевак, которые приветствовали бы фюрера. Один только раз на светофоре группа прохожих, узнав машину канцлера, начала скандировать что-то и кричать, но он не вышел из машины.

Дорога была недолгой. Когда приехали, высадились на взлетно-посадочную полосу аэродрома в Гатове[42]. Это уединенное место, вдали от посторонних взглядов, которого сегодня больше нет, использовалось только членами правительства. Как мне объяснили, фюрер в основном предпочитал его огромному аэропорту Темпельхоф. Впоследствии мне пришлось в этом убедиться лично.

Гитлера уже ждал самолет, трехмоторный «Юнкерc Ю-52». «Если лететь недалеко, в Бергхоф, например, то летают обычно на таких», — объяснил мне товарищ. Полет должен был занять три или четыре часа. Гитлер считал это время оправданным. Позднее, когда фюреру пришлось летать на более дальние расстояния, на Западный фронт, я узнал о существовании «кондора», огромного самолета, летающего на больших скоростях. На втором Ю-52 должны были лететь мы и ребята из РСД. Я устроился на сиденье, положил рюкзак и пристегнул ремень. Я летел в самолете сопровождения Гитлера и чувствовал себя избранным.

Ближе к середине дня мы приземлились и высадились в небольшом аэропорту города Айнринга, в долине Зальцбурга. Всего в нескольких метрах была граница с Австрией, а километрах от силы в двадцати — Берхтесгаден. За нами приехала машина, и через хитросплетения дорог нас повезли к Бергхофу, к горе Оберзальцберг. Не могу сказать, был ли там уже Гитлер к тому времени[43].

Альпийский замок Гитлера показался мне очень комфортабельным местом. Вокруг было очень тихо, вид открывался восхитительный, а работы не то чтобы совсем не было, но, во всяком случае, ее было немного. В день моего приезда курьер, которого я должен был заменить, уехал в Берлин. Я оставил свой чемодан в комнате в специально отведенном для обслуживающего персонала крыле, познакомился с телефонистом, солдатом СС, который постоянно работал в Бергхофе. В курс дела меня ввел Отто Гансен. В то утро он уехал из Берлина вместе с нами. Сам он принадлежал к числу «стариков», то есть был одним из тех, кто, как и Ади Дирр, Рюсс и Хельмут Беерман, были в окружении Гитлера еще до 1933 года. Он первым рассказал мне о Еве Браун и о той особенной роли, которую она играла в Бергхофе. «Здесь она главная, — предупредил он меня. — Ева верховодит всем в доме. Она занимается и обслуживающим персоналом, и бытовыми вопросами. Знай, здесь она — царь и бог». А в случае, если мне вдруг доведется к ней обращаться, я должен был называть ее, как он сказал, «Gnadiges Fraulein», «уважаемая госпожа». При этом он ни словечком не обмолвился о ее отношениях с Гитлером, не намекнул ни взглядом, ни улыбкой.

Я с ней не разговаривал. По крайней мере, в этот раз, когда я приехал в Бергхоф совсем ненадолго. Только видел, и все. На первый взгляд Ева Браун была просто красивой молодой женщиной. Она словно излучала радость, пусть иногда радость эта казалась сдержанной. По моим первым впечатлениям, она куда-то исчезала во время официальных приемов. Она была рядом с Гитлером в узком кругу, но во время встреч с высокопоставленными лицами вермахта или членами правительства ее не было.

Я провел там всего неделю. Работа заключалась в основном в том, чтобы заниматься приемом посетителей или ждать где-нибудь на посту, чтобы быть всегда у Гитлера под рукой. Поскольку нас было пятеро, оставалось немало времени на то, чтобы отдыхать и гулять, будто бы у нас были каникулы.

В Бергхофе атмосфера была проще, а отношения не столь формальными, зато более душевными и запанибратскими. Утром или после обеда по террасе, заложив руки в карманы, вальяжно прогуливались гости. Там были самые близкие люди, часто с детьми, некоторые приезжали даже с собаками. Совещания с адъютантами и военачальниками проходили в более или менее определенное время, но в целом распорядок дня был не такой напряженный, как в Берлине.

В середине дня Гитлер часто прогуливался по парку, мы при этом всегда были где-то неподалеку, хотя делать было особо нечего.

Жил он на втором этаже главного здания. Я никогда туда не поднимался. Просто повода не возникало. Внизу, в большом салоне на первом этаже, фюрер принимал гостей. А вечером, после ужина, для Гитлера и его окружения там показывали кино.

Дальше, за Бергхофом, серпантин дороги приводил к дому Д, «дому дипломатов», как мы его называли между собой. Чтобы туда добраться, нужно было сначала проехать немного на машине, а потом подняться на фуникулере на отвесную скалу, которая на пятьдесят метров возвышалась над всей округой. Сейчас уже не помню, успел ли я там побывать во время той первой поездки, но и Гитлер, думается мне, тоже бывал там нечасто. Как правило, он поднимался туда с кем-нибудь из высокопоставленных гостей, полюбоваться вместе сказочной красоты видом на окрестности. После 1945 года сооружение стали называть Теехаусом, «чайным домиком» — переименованием этим Бергхоф, очевидно, обязан расквартированным неподалеку солдатам американских войск.