Кетлин О'Брайен - Запретная страсть

• Название: Запретная страсть
• Автор: Кетлин О'Брайен
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-05-004408-1

Келси уже и не надеялась на счастье, потому что из-за отцовских долгов должна была выйти замуж за черствого и властолюбивого богача Дугласа Траерна. Но тут из экспедиции вернулся его брат, археолог, полная его противоположность, и вскоре она поняла, что не может пожертвовать собой.

Однако в результате автомобильной аварии жених погиб, и теперь все обвиняют Келси в том, что она предала его и довела до гибели. Как же быть?

---

Он всегда чувствовал, если Келси была неподалеку. У него начиналось какое-то атавистическое покалывание по всему позвоночнику, первобытный зуд в копчике, и он знал, что она здесь. И уже потом в его сознание просачивался запах, заставлявший думать о… ну, о вещах, которых не думают про невесту брата.

Джинни таскала его по комнате, показывая цветы, как будто всю прошедшую неделю он только и мечтал, чтобы поскорее заняться нюханьем цветов. Как будто запах цветов не напоминал ему о больнице, о бессильной ярости и боли.

Брэндон старался не разочаровывать сестренку, выслушивал ее восторженные речи, выказывая свой интерес, но вскоре уже начал уставать. Он еще не привык к костылю, и тот безжалостно врезался ему под мышку и натирал ладонь. Дико болели растянутые связки на колене, и отчаянно хотелось сесть.

Но в то же время ему очень не хотелось испугать своей немощью Джинни, которая так трогательно искала в нем признания и поддержки. Поэтому он ходил и ходил за ней, пытаясь не показывать боли.

– Джинни, дорогая, по-моему, Брэндону надо сесть, – озабоченно проговорила Келси, словно видела насквозь его мужественный стоицизм.

– Нет, – отказался он. – Я чувствую себя прекрасно. Мне легче, когда я стою. – После этих слов Брэндон не сел бы за все золото Тутанхамона.

Ответом ему было скептическое молчание. Но по крайней мере Келси не стала настаивать. Она больше не произнесла ни слова, и ему оставалось только догадываться, где она находится, как выглядит, как уложены ее густые длинные волосы, и даже о том, как она одета.

Может быть, она в строгой прямой юбке, какие всегда носит на работе? Или в любимом своем наряде для уикендов – облегающих синих джинсах и просторной блузке, той, с длинным рядом пуговок от ворота до пояса?..

Он почти радовался тому, что не может видеть ее. Она была одинаково соблазнительной и так, и этак.

Но с чего тебе думать о том, как одета Келси? Если что и хорошо, когда ты слеп, как летучая мышь, так это то, что не приходится бороться с желанием смотреть на Келси Уиттейкер. Если бы кто-нибудь мог сделать так, чтобы я не видел ее даже внутренним зрением…

– Ну, ладно, ладно, хватит о цветах. – Голос Франциски оборвал поток его растерянных мыслей, и он про себя поблагодарил ее за это. – Сбегай-ка на кухню, Джинни, и принеси Брэндону стакан яблочного сока, а он пока даст ноге отдохнуть.

Он почувствовал, как Джинни еще сильнее сжала его руку, точно боялась оставить его даже на минуту, чтобы он не исчез. Как получилось с Дугласом. И с их родителями тоже, хотя Джинни была слишком мала, чтобы это помнить. Он ответил ей тем же – сжал ей руку.

Бедная девочка! Такая маленькая, а сколько ей пришлось пережить. Однако нужно снова научиться доверять жизни. А поскольку мне ни за какие коврижки, даже за яблочный сок, не удастся проковылять по ступенькам вниз, сейчас самое время, чтобы она начала привыкать к новому порядку вещей.

– Давай, озорница, давай. – Он сделал шаг, припадая на больную ногу, и махнул костылем. – Траерн – липовая нога никуда не денется.

– Ну, вот и ладно. – Франциска оторвала пальцы Джинни от руки Брэндона.

Он услышал торопливые шаги к двери.

– А ты бы осталась, Келси, – решительно проговорила Франциска.

– Остаться? Но Брэндону нужен отдых, – необычно громко отозвалась Келси.

– Ничего, ничего, подведи его к креслу. Вам нужно поговорить. Кроме тебя, никто не может сказать, где что в этой комнате. Так что проведи для него экскурсию.

Молчаливое согласие, установившееся между двумя женщинами, буквально вибрировало в воздухе, и Брэндону хотелось понять, что это значит. Какими взглядами и жестами они обмениваются? Какие мысли передают друг другу так, чтобы он не мог понять? Беспомощность выводила его из себя, а вместе с болью становилась невыносимой.

– Тогда начнем, – нетерпеливо проговорил Брэндон. – Или я требую слишком много? Покажи только, где это чертово кресло!

Беспричинная вспышка опять наткнулась на полное молчание, однако он почувствовал, что снова берет ситуацию в свои руки.

– Ну, конечно же, – ответила наконец Келси, правда немного неуверенно. – Я покажу.

Удивляясь самому себе, пораженный тем, сколько злости в нем скрывается, стыдясь того, что испытал удовлетворение от прозвучавшей в ее голосе нотки смирения, Брэндон протянул Келси свободную руку.

Боже, что это со мной? Ведь я никогда не был садистом. Что же такое сделала Келси, если я злюсь, едва мы оказываемся рядом? И почему от прикосновения ее нежных пальцев меня обожгло, точно раскаленным железом?

Почему так хочется схватить ее, повернуть к себе и трясти, пока не закричит? И в то же время хочется с диким, первобытным желанием бросить ее на кровать и заниматься любовью, пока она не заплачет?

Когда он опустился в кресло, на лбу у него блестели бусинки пота.

Что же, черт побери, случилось той ночью?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Все свитера я сложила в левый ящик гардероба, – проговорила Келси десятью минутами позже, стараясь не показывать, с каким облегчением она наконец уйдет. – Я старалась ничего не менять в системе, к которой ты привык, но эта комната намного больше…

Брэндон даже не повернул головы.

– Не сомневайся, все будет хорошо.

И это был еще весьма пространный ответ. Вначале он вообще обходился односложным «угу», что можно было отнести на счет боли. Боль доставляла ему сильные страдания, это было видно – кожа блестела от испарины, сжатые губы побелели.

А Келси стояла в другом конце комнаты и, мучаясь от бессилия, смотрела на пытку, которую он переносил. Ухватившись за край туалетного столика, она с трудом преодолевала желание подойти к нему. Ведь сама поза, в которой он сидел, исключала всякую попытку такого рода.

Боль, по-видимому, немного отпустила, теперь его бурчанье стало артикулироваться в слова, но держался он по-прежнему скованно. Казалось, он терпел ее присутствие так же, как физическую боль, – молча, стоически.

Ну и ладно, подумала она с раздражением, которое не давало ей покоя всю неделю. У меня куча дел, в том числе важные документы по недвижимости, их обязательно нужно изучить до встречи с мистером Фарнхэмом в пятницу.

– Пришлось, наверное, повозиться, – вдруг проговорил Брэндон, удивив Келси любезностью тирады. – Я вовсе не хотел доставлять тебе столько беспокойства. Я думал, это сделает Франциска.

– Ну что ты, что ты, какое там беспокойство, – ответила она стереотипной фразой, как будто извлеченной из руководства по этикету. Неужели он не понимает, что я сделала бы для него много, много больше! Сделала бы все что угодно…

И тотчас забылась досада, зажглась искорка надежды, и она вдруг поняла, что ее раздражение – это защитная реакция против страха. И совсем немного нужно, чтобы оно улетучилось. Вежливый тон, чуть-чуть раздвинувшиеся в улыбке губы, малейшее движение в ее сторону – и вот она готова подобрать любую упавшую к ее ногам крошку.

Как это унизительно! Но все же он явно потеплел, подбодрила себя Келси. Возможно, если он и не вспомнил деталей, то вспомнил что-то – отзвук возникшей между нами гармонии, радости сближения.

– У Франциски было полно забот со спортзалом, – подхватила она, опасаясь, что пауза может погасить зародившийся импульс. – Но под конец все успели сделать. Получился настоящий рай для мужчины. Сам увидишь.

– Хотелось бы, – сухо отрезал он, но за иронией проскользнула досада, и на короткий миг его руки метнулись к голове, как будто для того, чтобы сорвать ненавистную повязку.

Она вспыхнула и закусила губу, пожалев, что у нее вырвались эти слова. Какая получилась бестактность! Но ведь эту фразу повторяют на каждом шагу, она давно уже утратила буквальный смысл…

– Ты обязательно увидишь, Брэндон, – с горячностью выпалила она.

Он выглядел – нет, не жалко, а трагично. Умный, сильный, красивый человек, прикованный к креслу жалкой полоской марли.

Но не навсегда же! Конечно, не навсегда, ведь в нем ключом бьет энергия. Наверняка его жизнерадостность и страстная натура просто заставят его тело исцелиться.

– Ты снова будешь видеть, – промолвила она, – я ни минутки не сомневаюсь.

– В самом деле? – Он поднял подбородок, выражая тот же скептицизм, что звучал в его голосе. – Ты гадала на картах или на кофейной гуще?

Умом Келси понимала, что это говорит не Брэндон, а пережитая им трагедия. Но как бы то ни было, сарказм больно уколол ее. Она снова покраснела и повернулась, чтобы уйти.

– Пойду посмотрю, что там делает Джинни, – резко бросила она, досадуя на себя за дрожащий голос. – Я составлю список и передам его Франциске, так что если чего-нибудь хватишься…

– Что же произошло, Келси?

Келси остановилась, взявшись за дверную ручку. Кровь у нее в жилах текла медленно, вяло, словно ручеек под толстым слоем льда. Она замерла и слабо, будто не расслышав, спросила: