Сергей Хрущев - Никита Хрущев

• Название: Никита Хрущев
• Автор: Сергей Хрущев
• Жанр: История

---

Конечно, в тот солнечный день я не слишком задумывался о причинах дурного настроения Брежнева.

Корабль отошел от причала, и путешествие началось. Отец с помощниками засели за бумаги, остальные члены делегации наслаждались майским солнцем или занимались своими делами. Всякого рода игры были в то время не приняты. Отца побаивались, а он не любил игр, считая их пустым времяпрепровождением. Ни футбол, ни домино, ни карты никогда не занимали его внимания и время. В его присутствии коллеги, за редким исключением, тоже не проявляли интереса к подобным развлечениям. Предпочитали беседу. Темами были строительство, сельское хозяйство или военные проблемы, в зависимости от обстоятельств и компании. Другое дело, когда отец уходил к себе.

Мне невольно вспомнилось недавнее прошлое. Тогда отец присутствовал на маневрах Черноморского флота. Наше Опытное конструкторское бюро, им руководил академик Владимир Николаевич Челомей, тоже демонстрировало свои достижения, и я находился среди участников. Все внимательно следили за пусками ракет, заинтересованно обсуждали доклады гражданских и военных специалистов. Затем объявили двухчасовой перерыв. Отец привычно собрал свою объемистую коричневую папку, позвал помощника и отправился в каюту.

- Пойду почитаю почту и поработаю над постановлением по флоту, - бросил он.

Отец ушел. На палубе остались Брежнев, Подгорный, Кириленко, Гречко, Устинов, министры, адмиралы, конструкторы. У Леонида Ильича спало напряженно-внимательное выражение. Глаза его повеселели.

- Что ж, Коля, - обратился он к Подгорному, - забьем козла?

Принесли домино. Брежнев, Подгорный, Кириленко и Гречко отдались любимому занятию. К возвращению отца стол очистили.

"Армения" пересекала Черное море в направлении проливов. Все, кроме отца, отдыхали. К вечеру мы входили в проливы. Сопровождавшие нас корабли Черноморского флота, отсалютовав, легли на обратный курс.

Весь следующий день отец готовился к предстоящей встрече. На палубе вокруг легкого столика собрались члены делегации, советники, помощники. Проблем было много, но главной темой были более чем неаккуратные платежи египтян, их безалаберность. Наши корабли неделями ждали в портах разгрузки. Возникли и другие нелегкие проблемы. Военных беспокоило положение в египетской армии. Несмотря на современное вооружение, ее боеспособность оставалась крайне низкой.

Наконец путешествие подошло к концу. На пирсе Александрийского порта нас встречал президент Гамаль Абдель Насер и другие высшие руководители республики. По всему многокилометровому пути до Каира делегацию восторженно приветствовали толпы египтян.

Насер понравился отцу своей напористостью, искренним желанием преобразовать страну. Правда, многое в его позиции настораживало отца: и расплывчатость положений арабского социализма, и планы создания гигантского арабского государства.

Переговоры проходили сложно. Заседания затягивались, нарушался отведенный протоколом регламент. Насер просил еще и еще оружия, отец соглашался удовлетворить его запросы, но настаивал на мирном сосуществовании с соседями. Не раз казалось, что согласованное решение найдено, оставалось последнее слово, последняя формулировка... И тут все начиналось сначала.

Споры, впрочем, не влияли на взаимное дружеское расположение, и когда раскрывались двери комнаты переговоров, руководители обеих стран появлялись с ослепительными улыбками на лицах.

В конце концов противоречия были преодолены.

Из Каира наш путь лежал в Асуан. На торжества открытия плотины собрались руководители дружественных арабских стран. Отец хотел воспользоваться благоприятным случаем и обсудить с ними тенденции политического и экономического развития региона. Наконец долгожданное событие произошло. Насер и Хрущев одновременно нажали на кнопку, раздался взрыв, и воды Нила хлынули в котлован. Всем присутствующим были вручены памятные золотые медали. Еще в день приезда президент Насер объявил о награждении отца высшей наградой Объединенной Арабской Республики орденом "Ожерелье Нила", которым отмечали лишь за особые заслуги, и то чрезвычайно редко. Этим жестом нам хотели продемонстрировать глубокое уважение к нашей стране, подчеркивались особые отношения между государствами арабского региона и Советским Союзом.

Сопутствовавшие этому награждению обстоятельства вызвали много кривотолков. А поскольку они были прямо связаны с последующими событиями, остановлюсь на них подробнее.

В соответствии с принятым международным этикетом и в знак особо дружеских отношений между странами необходимо было произвести адекватное награждение хозяев. Возникла проблема: каким советским орденом можно наградить президента Насера и вице-президента, главнокомандующего вооруженными силами маршала Мухаммеда Амера.

Такие вопросы возникали и раньше. С руководителями братских стран было проще. Они придерживались социалистической ориентации, идеологическая основа у нас была единой, и легко находился эквивалент ордену Карла Маркса или Георгия Димитрова.

В случае капиталистических или развивающихся стран все усложнялось. В первую очередь ни мы, ни они не хотели награждения знаком, связанным с нашими идеологическими, коммунистическими принципами. Отец несколько раз возвращался к вопросу об учреждении нового ордена со статутом, отражающим заслуги в укреплении дружбы между народами и государствами. Но надолго его внимание на этом вопросе не задерживалось. Он не был сторонником увеличения числа наград и, как только разрешалась возникшая проблема, терял интерес к новому ордену.

Когда посетивший нас с государственным визитом император Эфиопии Хайле Селассие I наградил Председателя Президиума Верховного Совета СССР К.Е.Ворошилова высшим орденом империи, все встали в тупик. Ведь не наградишь же монарха орденом Ленина или Красного Знамени. Наконец нашли выход из положения. Вручили ему орден Суворова I степени. Вспомнили, что высокий гость руководил борьбой своего народа с итальянскими фашистами.

Вот и сейчас Никита Сергеевич поинтересовался, какая наша награда соответствует ордену "Ожерелье Нила"? Из Президиума Верховного Совета СССР ответили: "Высшая". Такой наградой, не несшей впрямую идеологической нагрузки, у нас было звание Героя Советского Союза. Вспомнили прецеденты, когда это звание было присвоено Фиделю Кастро и Яношу Кадару.

Поэтому отец, долго не раздумывая, принял представление о присвоении звания Героя Советского Союза президенту Насеру и - по предложению маршала Гречко - маршалу Амеру. Андрей Андреевич Громыко, человек дотошный и чувствующий нюансы в международных отношениях, одобрил решение.

В Москву ушла соответствующая шифровка, и вскоре был получен положительный ответ в виде Указа Президиума Верховного Совета СССР за подписью Брежнева. Привезли и запечатанный сургучными печатями сверток с наградами.

В торжественной обстановке отец вручил ордена Насеру и Амеру. Казалось, вопрос исчерпан, международный этикет и ритуал соблюдены.

Но не тут-то было.

Неожиданно начались неприятные разговоры о том, что Хрущев, мол, путешествуя за границей, самовольно раздает ордена по принципу "ты - мне, я тебе", игнорируя при этом Президиум ЦК и Президиум Верховного Совета СССР. К этому добавлялись слухи о якобы дорогих подарках, полученных отцом от правительства ОАР.

Я долго раздумывал, останавливаться ли мне в своих воспоминаниях на подобных щекотливых моментах. Ведь это тот случай, когда ничего нельзя доказать, а любое оправдание и опровержение выглядят даже в глазах дружески настроенного читателя более чем подозрительными. Легче было бы отмолчаться. Тем не менее я решил не уходить от обсуждения возникших летом кривотолков. Сегодня я убежден: это была очень тонко рассчитанная акция, направленная на дискредитацию отца, подготавливавшая общественное мнение и выяснявшая расстановку сил.

Суть первой части выдвинутых впоследствии обвинений сводилась к двум пунктам. Отцу инкриминировали, что он публично объявил о награждении, не дожидаясь согласия Президиума ЦК, а, кроме того, президент Насер вообще недостоин этой награды. Разобраться в справедливости первого обвинения сейчас довольно трудно. Прошло много лет, и восстановить события по часам попросту невозможно. С одинаковой легкостью через четверть века очевидцы, в зависимости от своих симпатий и антипатий, могут поддержать или отвергнуть эту версию. Мне сама проблема представляется надуманной: во-первых, и раньше бывали прецеденты, а во-вторых, министр иностранных дел, находившийся в составе делегации, и протокол МИДа подтвердили адекватность наград. Остальное - уже детали, чисто бюрократическая процедура. Как я уже говорил, указ последовал без возражений.

Достоин или недостоин глава дружественного государства награды, соответствующей его рангу, - вопрос, на мой взгляд, обывательский. Межгосударственные отношения строятся не на базе личных симпатий или антипатий, а сообразуются с высшими национальными интересами. В таком контексте вопрос, достойны ли Насер и Амер звания Героя Советского Союза или нет, очевидно, некорректен. Важно другое - правильной ли была политика Советского Союза на Ближнем Востоке, направленная на поддержку арабских стран? А уж ответив на это, легко решить, нужен ли был ответный жест на награждение Председателя Совета Министров СССР высшим орденом принимающей стороны, адекватное награждение признанных в то время лидеров арабского мира.