А. Боханов - История России с древнейших времен до конца XVII века

• Название: История России с древнейших времен до конца XVII века
• Автор: А. Боханов
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: История
• Год: 2001

Первая книга охватывает период от глубокой древности до конца XVII в. В книге рассмотрено влияние географического фактора на жизнь страны, ее полиэтничность, региональные особенности, внешнеполитические обстоятельства, колонизационные процессы, личностный фактор, влияние духовных начал на эволюцию общества и ряд обстоятельств, воздействовавших на исторический путь страны.

Уделено внимание характеристикам видных деятелей Руси — Ольге, Святославу, Владимиру I, Ярославу Мудрому, Владимиру Мономаху. Показано формирование русской культуры как уникального мирового феномена на основе синтеза культуры языческой, влияния византийского христианства, полиэтнических культурных традиций. Научные оценки даны истории становления многонационального Российского государства, в частности, воссоединению Украины с Россией.

Авторы сделали попытку отразить наиболее сильные, объективно значимые оценки истории нашей Родины, которые содержатся в русской дореволюционной, советской, эмигрантской, диссидентской историографии, а также трудах современных российских историков, вобравших новую и свежую источниковую базу, оригинальные, освобожденные от прежних, конъюнктурных доминант исследовательские подходы, лучшие достижения мировой историографии. Некоторые разработки вошли в состав «Истории России» в их дискуссионных вариантах, что особо оговаривается в тексте издания.

---

Некоторые люди, из особо знатных, имели дома из нескольких срубов, с переходами, лестницами, крылечками, резными украшениями. Такие постройки, прежде всего у князей и бояр, напоминали дворцы большего или меньшего размера.

Разной была и обстановка в доме. У тех, кто победней, — деревянные столы, скамьи, лавки вдоль стен. У богатых — те же предметы, еще табуретки, покрытые красивой резьбой, живописью; на них — подушки, валики; к ногам ставили маленькие скамеечки. Освещали избы лучинами, которые вставлялись в печную расщелину или металлический светец. У зажиточных завелись сальные свечи с подсвечниками, деревянными или металлическими, которые стояли на столах. Иногда встречались серебряные «шандалы», те же подсвечники, или светильники с растительным маслом.

Князья, бояре, купцы ходили в длинных, до пят, одеждах с вышивками и драгоценными каменьями; бедняки — в простых рубашках с поясом, коротких одеждах — из домотканого сукна, беленого холста. Зимой простонародье носило медвежьи шубы («нетуть беды ходити хотя и в медведине», по словам Нифонта, новгородского епископа); его обувь — лапти из лыка. У богатых — шубы из дорогих мехов, кожухи, опашни, однорядки для мужчин; те же шубы и опашни, а также кортели, летники, телогреи — для женщин; все это — из иноземных атласа, бархата, камки, сукна; украшались они соболями, каменьями, жемчугом. К богатым одеждам питали склонность и монахи. В одном духовном завещании (1479) говорилось об их «неправедном житии», запрещалось «ни немецкого платиа носити, ни с пухом шуб носити».

Митрополит Даниил (первая половина XVI в.) укоряет молодых вельмож, которые коротко стригут волосы, бреют или выщипывают усы и бороду, красят щеки и губы, как женщины, и тем нарушают обычаи русской старины. То же — с одеждой и обувью, чересчур, на его взгляд, роскошными и к тому же неудобными (от красных сапог, очень тесных, этим щеголям приходится «великую нужду терпети»). Под одежду они подкладывают деревяшки, чтобы казаться выше ростом. А женщины сверх меры белят и красят лицо, «чернят глаза»; брови выщипывают или наклеивают другие, «выспрь (вверх. — Авт.) возводяще»; голове под убрусом придают (расположив соответствующим образом волосы) круглую форму.

Посуда бедняков — из дерева (бочка, кадь, ведро, корыто, ночва — лоток, чум — ковш, кош — корзина, чашка, ложка), глины (горшок, черпачок, корчага — большой сосуд); кое-что, но немногое — из железа и меди (котлы для варки еды, кипячения воды). У богатых — те же предметы, но больше — металлических, вплоть до (у князей, бояр) золотых и серебряных; к тому же разнообразнее (кроме названных, — кубки, братины, чарки, солонки, достаканы, уксусницы, перечницы, горчичницы; для винного пития — турьи рога в серебре).

Простой люд ел преимущественно ржаной хлеб, богатые — из пшеницы. Вкушали просо (пшено), горох, овес (из них делали каши, кисели); из овощей — капусту, репу, морковь, огурцы, редьку, свеклу, лук, чеснок и др. Мясо больше было на столах богачей; у бедняков — рыба. Употреблялись молочные продукты, растительное и животное масло. Соль была дорогой.

Дома изготовляли напитки — хлебный квас, пиво, мед. Как сладкое, «на заедки» употребляли яблоки, груши, вишни, сливы, смородину, лесные орехи.

Богачи, вельможи питались более разнообразно и обильно. К тому, что названо выше, можно добавить дичь, редкую в рационе бедняков; это — журавли, гуси, перепела, лебеди. В числе посуды великих князей московских упоминаются «лебединые», «гусиные» блюда. Тот же митрополит Даниил пишет о «многоразличных трапезах», «сладких снядях» у богатых людей, «хитрости» (мастерстве) их поваров. На пирах, помимо своих напитков, богачи смаковали вина «заморские».

Мирские пирушки, складчины устраивали, по случаю церковных праздников, поминок, крестьяне в деревнях, ремесленники в городах. На них, как и на пирах у богачей, участников застолий развлекали музыканты, певцы и плясуны. Подобные «бесовские» игрища вызывали возмущение церковников, обличавших «веселие многое» со «смехотворцами», «празднословцами» и «сквернословцами». Знатный человек, по Даниилу, «сбирает» «позорище (зрелище. — Авт .) , играниа, плясаниа». Даже в кругу семьи его волей появляются «скомрахи, плясцы, сквернословци»; тем самым хозяин «погубляа себе и дети, и жену, и вся сущая в дому. паче потопа оного».

Другие пастыри говорят и пишут о простонародье, которое любит глядеть на подобные «позорный игры» не в домах, а «на улице». Особое ожесточение вызывало у них то, что во время церковных праздников «простцы» ведут себя, как язычники в древние времена. Памфил, игумен псковского Елеазарова монастыря, в послании к псковским властям во главе с наместником (1501) призывает их положить конец святотатству: «Егда бо приходит великий праздник, день Рождества Предтечева, и тогда во святую ту нощь мало не весь град взмятется и взбесится... Стучат бубны и глас сопелий и гудут струны; женам же и девам плескание (ладонями. — Авт .) и плясание»; поют «всескверные песни».

Осуждают они и «ристание конское», охоту («ловы») знатного вельможи. «Кый же ли — обращается к нему митрополит Даниил, — прибыток ти есть над птицами дни изнуряти? Каа же ти нужа есть псов множество имети?» Все эти «утешения суетные» лишь отвлекают людей от дела, в том числе богоугодного — церковных обрядов, молитвенного бдения. Но народ, простой и богатый, продолжал ходить на такого рода развлечения. Известно, например, что царь Иван Грозный любил скоморохов — «веселых людей», собирал их, вместе с медведями, в столицу; сам участвовал в «игрищах» — плясках на пирах, одевал вместе с другими «машкеру».

В XVI в. быт в основном сохранял прежние черты. Появлялись и новые — пряности в богатых домах (корица, гвоздика и др.), лимоны, изюм, миндаль; колбаса, которую ели с гречневой кашей. Распространилась мода на тюбетейки (тафьи), осужденная Стоглавым собором. Больше строили каменные жилые дома, хотя основная их масса оставалась деревянной. Увлекались русичи игрой в шашки и шахматы.

Глава 18. Смута начала XVII в. и исторические судьбы России

То, что происходило в стране в первые два десятилетия XVII в., навсегда врезалось в ее историческую память. То была череда невиданного и немыслимого ранее. Никогда раньше политическая борьба за власть в государстве не становилась обыденным делом рядовых дворян и тем более социальных низов. Никогда раньше ожесточение схваток за первенствующие позиции в обществе не доходило до систематического преследования, а временами — истребления верхов низами. Никогда раньше на царский трон не посягали беглый расстрига из заурядной дворянской фамилии, бывший холоп, бедный школьный учитель из Восточной Белоруссии. Никогда раньше наследственная самодержавная монархия не превращалась в монархию выборную, и никогда раньше в стране не существовало параллельно несколько центров во главе с мнимыми или реальными монархами, претендовавшими на общегосударственную власть. Никогда раньше не была столь реальной угроза утраты Россией государственной самостоятельности, расчленения ее территории между соседними и вовсе неближними странами.

Классическое время совершенно невероятных прежде ситуаций: в одном сражении, в одной схватке смертельными врагами оказывались соседи и родные братья, отцы и дети. Логика непримиримого соперничества разводила по разным вооруженным лагерям лиц, чья корпоративная и родовая солидарность не вызывала ранее и тени сомнения. Рушились принципы верной службы под присягой. После завтрака в Москве разворотливый деятель мог оказаться к ужину в Тушине, поцеловав крест царю «Дмитрию Ивановичу» (Лжедмитрию II), а в ближайшие дни повторить сей маршрут в обратном направлении с принесением новой присяги царю Василию Ивановичу (Шуйскому). И так не один раз. Бывало, что представители одной фамилии служили одновременно двум, а то и трем государям, взаимно подстраховывая «политические риски», свои и родичей. Знатные люди из московской элиты в царствование Василия Шуйского отправляли из осажденной Москвы теплые послания Яну-Петру Сапеге. Все бы ничего: один аристократ пишет другому. Если только не забыть, что в момент переписки Сапега стоял во главе самых боеспособных сил Тушинского лагеря и был занят «богоугодным» делом — осадой Троице-Сергиева монастыря. Поистине все смешалось, все смутилось тогда во дворцах и домах российских. Столь всеохватный раскол в обществе имел корни во всех сферах жизни страны. Как виделись они современникам и как видятся они исследователям сейчас, спустя четыре столетия?

§ 1. Россия на рубеже двух столетий: кризис общества и государства

Участники событий начала XVII в . объясняли все беды и напасти Смутного времени Божьим наказанием. Два греха вменялись особенно. Первый — убийство 15 мая 1591 г . в Угличе по приказу Бориса Годунова «царственной отрасли» — царевича Дмитрия. Второй — «избрание» самого Бориса Годунова на царство Земским собором в феврале 1598 г . после смерти 7 января того же года последнего представителя московской династии, царя Федора Ивановича. Обирание Бориса было вдвойне греховным: на престоле оказывался не просто «погубитель царского корени», но «самовластный восхититель» трона. Ведь согласно тогдашних представлений царя выбирали не представители сословий, а Бог: участники Земского собора своей позицией как бы фиксировали проявление Божьей воли. Но она никак не могла предпочесть Бориса, а потому и не было процедурно правильного избрания