Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 2

• Название: Евреи, которых не было. Книга 2
• Автор: Андрей Буровский
• Издательство: Издательство ACT
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-022942-9

Существовал ли Всемирный жидомасонский заговор?

Почему в революционном движении России участвовало так много евреев?

Существовал ли в Советском Союзе государственный антисемитизм?..

Вопросов, стереотипов, порожденных двухтысячелетней историей взаимоотношения еврейства и христианства, двумя веками русско-еврейских отношений — множество.

Книга историка A. M. Буровского — яркая по стилю, увлекательная по изложению — дает свои, подчас спорные, неожиданные ответы на эти и многие другие вопросы, охватывая огромный период — от библейских времен до наших дней.

---

КОЕ-ЧТО О РЕВОЛЮЦИЯХ

Весь XIX век бродил по Европе призрак коммунизма. Неподалеку от него ковылял его чуть-чуть более приличный братец — призрак социализма. К этому можно относиться, как угодно, можно сколько влезет укоризненно качать головой и грозить пальчиком предкам, но нельзя одного, сущей мелочи: нельзя сделать бывшее — небывшим.

Интеллигенция в Европе в основном была левой, то есть или либеральной, или революционной. В разных странах в разной степени — скажем, Франция очень отличалась своей левизной и от Британии, и от Германии, и от рьяно католической Италии. Но в целом — Европа была левой.

И получилось так, что Россия как государство в глазах Европы стала пережитком, грубым полицейским государством. Тот, кто хотел сокрушить это государство, оказывался для Европы «своим», «правильным» человеком, и ему следовало помогать.

Евреи оказались и в самой Европе на 99 % левыми, а 1 % правых евреев были в основном религиозные фанатики или иные дикие создания. Евреи были «свои в доску» как раз для левых — народ, выведенный из гетто Французской революцией, введенный в историческое бытие идеями Свободы, Равенства, Братства. Российская империя как государство не имела права на существование без кардинальной смены политического строя. Русский народ осуждался за то, что терпит царизм и не поднимается на революцию. «Своими» из русских были на Западе только крайние либералы и революционеры.

Эту позицию легко раскритиковать, причем сразу со многих позиций, но я ведь и не утверждаю, что позиция эта продуманная и разумная. Я утверждаю только, что так думало 90 % европейской интеллигенции, что это определило позицию Европы в отношении русских евреев.

Евреи стали для Европы или «жертвами царизма» — даже когда американские газеты писали о странных и забавных чертах евреев, приехавших из России, — их чрезмерной религиозности, нечистоплотности, неведении современного мира, то и тогда эти черты оправдывались «гонениями», «мучениями», «сознательной политикой царизма держать народ в невежестве».

Или стали «героическими борцами за свободу». Порой даже левая пресса в Российской империи высмеивала преувеличенные, раздутые сведения об участии евреев в «освободительном движении» и понесенных ими потерях. «Варшава. Расстреляно в крепости 11 анархистов. Из них 15 евреев» [85, с. 2].

Можно засмеяться — но что поделать?! Вот такие сообщения вместе с историями про зверства погромщиков — все эти вбитые в головы гвозди, изнасилование младенцев в утробе матери, Николай II, лично составляющий инструкции погромщикам и прочий бред и совершеннейший сюрреализм — и формировали у Европы представление о происходящем.

То есть были действия эмигрантов-евреев, была поддержка их диаспоры, но не это главное. Главное было в том, что само Российское государство и 99 % русского народа были правые, а евреи на 90 % были левые. И в результате вот история с Гершуни, в качестве яркого примера.

Когда Гершуни наконец арестовали и приговорили к смертной казни, император все-таки его помиловал, причем по собственной инициативе, без его просьбы. Гершуни бежал с каторги, из знаменитого Акатуя, в бочке из-под капусты. Через Владивосток бежал в Америку, а оттуда в Европу (вот тема для детективного романа!).

Беглый каторжник Гершуни жил во Франции и Италии вполне открыто, под своим именем, даже писал в местные газеты. Царское правительство требовало его выдачи, но демократическая общественность стала горой за него и не позволила отдать на расправу борца с отсталостью и мракобесием. Одним из самых больших сторонников позиции «не отдавать» был общественный и политический деятель Клемансо, будущий президент Франции, «большой друг Советского Союза».

Глава 5 Евреи и русская интеллигенция

Сидят на паперти двое: один юродивый, другой богоизбранный.

Слова народные, автора скоро выпустят

ЕВРЕЙСКИЕ ЕВРОПЕЙЦЫ И ТУЗЕМЦЫ

Собственно говоря, есть только две страны, в которых известно само слово «интеллигенция», — это Россия и Польша. Нигде, кроме России и Польши, интеллигенции не было, и образованные специалисты становились не младшими братиками дворян, а частью бюргерства. Выражаясь по-польски — мещанства.

Образованные евреи в Европе становились частью бюргерства, а в России и в Польше входили в эту особую общественную группу, лежащую между народом и дворянством. С появлением этой группы у русских евреев происходил точно такой же культурный раскол, как и у этнических русских, — раскол на «народ» и «интеллигенцию».

Слово «образованный» применительно к еврею следует разъяснить — ведь этот народ был грамотен поголовно. Но ведь можно быть «образованным по-еврейски», то есть знать сочинения еврейских философов и богословов, но совершенно не читать Пушкина, Толстого и Фета, не знать ни таблицы умножения, ни истории, ни анатомии, ни географии. Под «образованными», с позволения читателя, я буду иметь в виду только евреев, образованных по-европейски, в данном случае по-русски.

М. Алданов считает, что участие евреев в культурной и политической жизни России надо начинать с конца 1870-х годов. Тогда начала развиваться вполне современная литература на иврите, на идиш, на русском языке [86, с. 188–189], и «немало было еврейских писателей, которые убеждали своих единоверцев учиться русскому языку и смотреть на Россию, как на свою родину» [87, с. 41]. Появляется то поколение русско-еврейских интеллигентов, о котором уже шла речь. А ведь были в этом поколении не только политические деятели и литераторы, но и врачи, инженеры, чиновники, учителя, самые разнообразные специалисты.

Соблазн более высокой культуры не в первый раз вел иудеев в этом направлении. Уже две тысячи лет назад он делал их ассимилянтами эллинизма и Римской империи. Сейчас в Российской империи евреи двинулись «по тому направлению, которое при аналогичных условиях привело интеллигентных евреев Западной Европы к односторонней ассимиляции с господствующим народом» [6, с. 198]. «С той, однако, разницей, что в странах Европы общекультурный уровень коренного народа всегда бывал уже более высок, а в условиях России предстояло ассимилироваться не с русским народом, которого еще слабо коснулась культура, и не с российским же правящим классом (по оппозиции, по неприятию), а только с малочисленной же русской интеллигенцией, зато вполне уже и секуляризованной, отвергнувшей и своего Бога» [6, с. 178].

Эти евреи, даже не выкрещиваясь в православие, фактически рвали с еврейской религиозностью, «не находя другой связи со своим народом. Совершенно уходили от него, духовно считая себя единственно русскими гражданами» [10, с. 198].

Еврейская интеллигенция вовсе не ощущала себя чем-то особенным, чем-то отделенным от русской интеллигенции. Еврей, вошедший в интеллигенцию, и вполне объективно становился, и субъективно себя ощущал никаким не еврейским, а русским интеллигентом. Все это огромное сословие ощущало себя призванным вести народ, руководить народом, и в этом смысле — непримиримыми врагами и конкурентами дворянства, придворных кругов, царского правительства. Никаких принципиальных расхождений в этом между евреями и русскими внутри сословия не было.

Эта еврейская интеллигенция разделяла пристрастия и вкусы «старших братьев» в лице русской интеллигенции. Она точно так же любила «народ» и так же хотела быть его руководителем на пути к светлым вершинам прогресса. Она была так-же полна желания «улучшить» народную жизнь, при точно таком же, а порой при еще большем неведении, чем же на самом деле живут эти люди.

По словам Ф. А. Степуна, еврейская молодежь смело спорила, цитируя Маркса, в каких формах русскому мужику надо владеть землей… Добавлю: толком не прочитав Маркса и не видав ни одного живого мужика, не обменявшись с ним никогда ни единым словом и не зная, что он сам-то думает о владении землей.

Точно так же, как в русской среде, руководителями еврейской интеллигенции выступали литераторы и гуманитарная интеллигенция, которые были одновременно и политическими деятелями.

«Первые историки российского еврейства не были лишь тихими скромными учеными, скрывающимися в архивах и библиотеках. Они, как правило, являлись активными общественными деятелями, для которых наука служила оружием в борьбе за человеческие и политические права евреев… Кроме того, многие из них привносили в свои научные труды и личный опыт» [5, с. 6].

Эта интеллигенция была так же идеологизирована, как и русская. Не успев появиться, еврейская печать на русском языке тут же вступила в «борьбу с союзом капитала и синагоги» [6, с. 172]. Так же точно кумирами этой интеллигенции сделались типы, вызывающие содрогание у современного культурного человека. Скажем, Писарев «пользовался среди еврейских интеллигентов… огромной популярностью» [6, с. 174–175].