Игорь Христофоров - Страх

• Название: Страх
• Автор: Игорь Христофоров
• Жанр: Детектив

---

тоже оказались усы и залысины на лбу. Тогда бы Тулаев

запутался намертво.

- В таком случае я закрою строевую часть. Скоро обед.

Она сказала это таким тоном, будто намекала, что он должен пригласить ее на этот обед в какой-нибудь местный ресторан.

- А где вы обычно обедаете? - за него ответил оживший в душе придурок.

- Дома.

- Это тяжелый случай.

- Почему же?

- Тогда мне придется пригласить вас на обед к вам домой.

Она посмотрела на него с внимательностью миллионерши, наконец-то увидевшей в витрине товар, который стоит купить.

- А вы нахал.

- Я не махал, я дирижировал, - идиотской говорилкой из детства ответил за него придурок.

Ему, кажется, мало было Ларисы, на которую он натравил в припадке азарта.

- Простите, но если бы в ваших краях был "Метрополь", я бы пригласил вас туда, но в этих скалах...

Придурок положил руку на ее тонкие пальчики, коснувшиеся папок. Пальчики стали чуть тверже, чем до этого, но из-под мягкого плена не выскользнули. Он посмотрел на ее губы, увеличенные свежей помадой, и впервые заметил усики. Они легонько колыхались от ее дыхания, будто намекали, что именно их, а не губы, нужно поцеловать первыми.

Под окном старчески скрипнула тормозами "Волга". Собаки загавкали там яростно, точно больше всего в жизни не любили именно эти тормоза.

- В поселке, к сожалению, всего один ресторан. И тот дрянной, - с растяжкой произнесла она. - От него пахнет корабельными крысами...

- Значит, мы идем к вам? - сократил он вдвое расстояние до ее колышащихся все быстрее и быстрее усиков.

- А вы где остановились?

- Я-а?

Он впервые вспомнил о себе. Или это придурок вспомнил, что не он же один должен потом отвечать за последствия.

- Да, вы...

- В гостинице. Она, кажется, всего одна здесь...

- А в какой каюте?

- Вы имеете в виду номер?

- Здесь все комнаты, в том числе и в гостинице, называются каютами.

- Двад... Нет, тридцать седьмой номер.

- Это одноместка. Почти люкс.

- Верно, - удивился он, и в этом удивлении даже чуть

отпрянул от нее.

- Золото мое! - артиллерийским разрывом шарахнул по стенам кабинета чужой голос. - Ну сколько тебя можно ждать?!

Ладонь Тулаева, сразу намокнув, скользнула с мягких, ставших какими-то пластилиновыми, пальчиков дамы. У хозяина баса был ровно остриженный рыжий ежик на крупной голове, сухие волевые губы, огромный рост и - самое главное - адмиральские погоны на плечах.

- Познакомься, - зачем-то сказала она этому адмиралу. - Это товарищ из комиссии.

Взгляд адмирала из безразличного, даже пренебрежительного мгновенно стал дружеским, почти подобострастным.

- Очень рад! Очень! - потискал он своей лапищей мокрую кисть Тулаева.

Чему он был рад, Тулаев так и не понял. Возможно, хотя бы тому, что его фурия не до конца заманила простоватого гостя. Хотя, скорее всего, ничему он и не радовался, но что-то же требовалось сказать.

- Не буду вам мешать, - вспомнив о том, что в комнате есть дверь, попрощался с ними обеими Тулаев.

Это обворожительное "золото" с колышащимися усиками так и не помогло ему решить проблему обеда.

3

От фасада ресторана и вправду пахло крысами. Впрочем, наверное, от него все-таки пахло подгоревшим комбижиром, квашеной капустой, дешевым портвейном и сыростью, но Тулаев не знал, как воняют корабельные крысы, и оттого запомнил крысиным именно запах ресторана в Тюленьей губе.

На первом этаже здания, стоящего рядом с рестораном, зеленела вывеска военторговского магазина. Он шагнул под нее и сразу понял, что из всего военторговского в нем осталась только эта вывеска. Судя по витрине, это был большой коммерческий киоск с тем же стандартным набором, который можно найти у любого метро в Москве. Только цены по странной закономерности оказались в полтора раза выше. Неужели только из-за того, что здесь день службы шел за полтора?

- Машенька, где там моя обязаловка? - обратился к продавщице бородатый офицер в кожаном подводницком реглане.

Он положил на ободраный пластиковый прилавок бумажку с гербовой печатью и росписью. Худенькая веснушчатая продавщица, больше похожая на девочку седьмого класса, чем на продавщицу, резко покраснела, взяла его бумажку, потом отыскала в раскрытой канцелярской книге нужную строку и протянула бородачу шариковую ручку.

- Вот тут распишитесь, пожалуйста.

Пока он оставлял на засаленой странице почти императорский вензель-роспись, она выстроила на прилавке пирамиду из пары десятков банок и пачек с крупой и сахаром.

- Сколько у меня в запасе? - с грохотом сгреб банки в крафтовый мешок бородач.

- Еще много, - снова покраснев, ответила продавщица.

- Ладно, - взвесив мешок, решил он. - Вечером зайду с остальными "керенками". Больно тяжеловато...

Он с грохотом хлопнул дверью, и Тулаев не удержался от вопроса:

- У вас что, пайок в магазине получают?

Веснушки в третий раз исчезли под краской на лице продавщицы. Она поправила накрахмаленную белую шапочку на огненно-рыжих волосах и подрагивающим голоском ответила:

- У нас пайки уже полгода не дают.

- Серьезно? - не поверил Тулаев.

- Да, товарищ капитан третьего ранга, серьезно.

- А что ж у него за бумажка такая с печатью?

- Это "керенка", - еле выдавила она.

- В каком смысле?

- Ну, деньги наши местные.

- А рубли у вас, что же, не ходят?

У девушки было свеженькое, совсем не тронутое макияжем лицо, и Тулаев еле сдержался, чтобы не посоветовать рыхуже немного подкрасить тушью горящие огнем ресницы.

- У нас ходят рубли, - растерянно ответила она. - Но их очень мало в гарнизоне. Уже четыре месяца никому на лодках не выдают зарплату. Вот наш командир базы, адмирал, и ввел "керенки". На них ставится сумма, к примеру, пятьдесят тысяч, печать и роспись. Офицеры, мичманы и члены их семей рассчитываются в магазине за товар "керенками", а когда приходят в базу деньги, то их в обмен на "керенки" привозят к нам... А кроме того, на часть зарплаты база через наш магазин в счет той же зарплаты выдает офицерам и мичманам консервы, крупы и сахар по ценам ниже магазинных. Вот тому товарищу, которого вы видели, я как раз и выдавала набор. А вы, наверное, журналист?..

Тулаев меньше всего от этой девчушки ожидал вопросов. Он и сам-то приехал в Тюленью губу не отвечать на вопросы, а задавать их.

- С чего вы взяли? - посмотрел он на самую большую веснушку, севшую почему-то прямо на кончик носика.

- А журналисты все время спрашивают. И вот вы тоже...

- Нет, не журналист... А скажите, - решил вернуться он к прежней теме разговора, - вот эти ваши "керенки" никто в базе не пытался подделывать?

- Не-ет, - ее синие глаза от удивления стали еще синее.

А может, они просто стали больше. С такими глазами продавщица казалась уже ученицей не седьмого, а шестого класса.

- Вы, наверно, на каникулах подрабатываете? - не сдержался Тулаев.

- Не-ет, - тем же недоуменным тоном наполнила она ответ. - Мне уже восемнадцать лет.

- И вам нравится жить среди этих сопок?

- А что делать? Кому-то же надо здесь служить. А у меня папа - старший мичман, боцман на лодке. Здесь все женщины так и говорят: "Мы служим".

Под грохот двери, который издалека вполне можно было принять за взрыв тротиловой шашки, в магазин ввалились трое подводников. На плечах их истертых кожаных регланов не лежали погоны, и Тулаев так и не смог определить офицеры это или мичманы.

- Машенька, что у тебя из флотской минералки есть поприличнее? потирая ладонь о ладонь, спросил самый здоровенный из подводников.

- Вот "Смирновскую" привезли, - обернулась она к строю бутылок на витрине.

- Не-е, эт ерунда!.. Ее в Польше гонят! Пусть ее сами поляки хлещут!

- А наше что?

- Вот питерский розлив есть...

- Это дорого.

- Вот мончегорский розлив...

- Кто-нибудь уже покупал?

- Да-а, - почему-то покраснела она.

- Выжили?

- Чего ты пристал? - оборвал его второй подводник, маленький и пухленький. На его пивном животике полы реглана от пуговицы к пуговице выписывали буквы "о". - Гробов же по поселку не носили. Берем мончегорскую...

Они расплатились "керенками" и пошли к двери, а третий подводник, доверительно склонясь к продавщице, что-то нашептывал ей. То ли из сочувствия к его тайне, то ли из-за природной отзывчивости, но продавщица тоже чуть наклонилась к нему. Веснушки снова исчезли с ее лица.

- Эдик, пошли! - позвали шептуна от двери. - Водка стынет!

При слове "водка" продавщица отпрянула от собеседника,

поправила чуть сползшую вперед шапочку и внятно произнесла:

- Ну не могу, Эдуард Эдуардович! Хозяин строго-настрого

запретил в долг давать товар...

Подводник ответил ей хриплым шепотом. Ни единого слова Тулаев не расслышал.

- Нет-нет, не могу, - повторно посопротивлялась продавщица. - Вот завтра вам "керенки" дадут, тогда и приходите...

- Эдик! - снова проорали от двери. - Ты ж еще звонить