Степан Гречко - Решения принимались на земле

• Название: Решения принимались на земле
• Автор: Степан Гречко
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Автор книги — начальник оперативного отдела штаба 5 и воздушной армии В своих воспоминаниях он рассказывает о боевых делах авиаторов в годы Великой Отечественной войны, о встречах с видными военачальниками С. М. Буденным, И. С. Коневым, Р. Я. Малиновским. Teпло и проникновенно пишет автор о прославленных летчиках 5-й воздушной армии, показывает роль таких авиационных командиров, как С К. Горюнов, К А. Вершинин. Е. М Белецкий. В Г Рязанов, И. С. Полбин и других. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Штурман Михаил Галимов, инспектор Григорий Концевой, командиры со-единений и частей, работники политотдела армии и политорганов дивизий без промедления приступили к выполнению указаний командующего. Занятия с летным составом проводились, как правило, накоротке, между боями. С истребителями делились своим боевым опытом Калараш, Камозин, с летчиками-штурмовиками — старший лейтенант Кочергин и его подчиненные, о наиболее оправдавших себя навыках прицельного бомбометания рассказывали своим однополчанам лучшие бомбардировщики 132-й авиадивизии: Михаил Горкунов, Иван Назин, Александр Горбунов и другие. Помню беседу под крылом самолета на полевом аэродроме близ станицы Лазаревской. Проводил ее только что вернувшийся с боевого задания старший штурман дивизии, он же командир эскадрильи майор Дмитрий Калараш. Рассказывая о своем успешном бое с "мессерами", он одновременно показывал руками, как делал заход, как "оседлал" фашистский Ме-109 и как в конце концов уничтожил его. Летчики понимали майора с полуслова, а главное — в воздухе следовали его примеру, дрались "по-каларашевски", старались действовать не только смело, но и осмысленно, в полной мере использовать скоростные и высотные данные своих машин. Примерно так же вели занятия, вернее, делились боевым опытом с молодыми летчиками и многие другие "старички". С более обстоятелъным разбором отдельных удачных воздушных боев выступали перед летным составом штурман или инспектор армии, командиры дивизий или полков. Политотдельцы обобщали и размножали передовой опыт, широко пропагандировали его. На аэродромах, в землянках были созданы специальные стенды, плакаты, издавались боевые листки. Популяризировалось все лучшее, что накапливалось в ходе боев. В результате за сравнительно небольшой срок боевое мастерство летчиков значительно возросло, молодые догнали "старичков".

По вечерам, возвращаясь с того или иного аэродрома, к нам в штаб довольно часто заходил заместитель командующего воздушной армией генерал Владимир Иванович Изотов. Рассказывал об успехах и неудачах летчиков, информировал об изменениях фронтовой обстановки, о претензиях к авиации со стороны командиров наземных войск. По его замечаниям мы нередко вносили уточнения в свои оперативные карты, при планировании последующих боевых заданий авиасоединениям и частям непременно учитывались пожелания общевойсковиков. Помню, где-то в середине октября Владимир Иванович, вернувшись из 238-й штурмовой авиадивизии, поделился с нами, штабниками, своими наблюдениями за боевыми действиями штурмовых групп. Все мы, конечно, знали, что гитлеровцы как огня боялись внезапных налетов советских штурмовиков, особенно их ударов по скоплениям танков и пехоты, по огневым позициям артиллерии. Одноместные Ил-2 были быстры, маневренны, достаточно хорошо вооружены. Это позволяло штурмовым группам наносить врагу огромные потери в живой силе и боевой технике. Но при создании грозных, замечательных машин конструкторы не уделили должного внимания их собственной защите: хвост штурмовика не прикрывался огнем. Зная об этом недостатке одноместных "илов", вражеские истребители обычно при-страивались к ним сзади и сбивали.

— "Илам" нужна хвостовая пушка, без нее не обойтись, — заметил генерал Изотов в тут же рассказал об инициативе, проявленной летчиком-штурмовиком 238-й авиадивизии старшим лейтенантом Г. К. Кочергиным. С помощью инженеров полка и дивизии он кустарным способом переделал свой одноместный Ил-2 в двухместный. Умельцы выкроили в хвосте самолета место для стрелка, установили небольшую скорострельную пушку. На таком "гибриде" Кочергин уже несколько раз вылетал на боевые задания, успешно громил гитлеровскую пехоту и танки, при этом все попытки "мессеров" обить его при подлете с хвоста терпели неудачи.

— Выходит, дело перспективное? — спросил Синяков.

— Полагаю, так, — ответил Изотов. — Только мало в дивизии возможностей для такой сложной работы.

На этом разговор закончился. Казалось бы, затронутый в нем вопрос о переоборудовании одноместных "илов" в двухместные не имел к штабу прямого касательства, но он заинтересовал генерала Синякова. На следующий день по его приказанию мы вместе с инженером армии А. Г. Руденко вылетели в 238-ю штурмовую авиадивизию. Побеседовали с инженерами и техниками дивизии, побывали в авиаремонтных мастерских. Словом, убедились в том, что переоборудовать "илы" на двухместные хотя и трудно, но все-таки возможно. Вернувшись в Салоники, доложили свои соображения командованию армии. Генерал Горюнов принял решение — оказать штурмовикам 238-й авиадивизии всемерное содействие и помощь в переоборудовании боевых машин.

Выполнить эту работу требовалось быстро, в то же время не ослабляя ударов с воздуха по врагу. Тогда шли ожесточенные бои в районе Шаумяна. Гитлеровцы рвались в долины рек Пшиш и Хатыпс, поэтому наши наземные войска постоянно нуждались в поддержке штурмовой авиации. Правда, в битве за Кавказ уже наступал определенный перелом. Если еще сравнительно недавно немецко-фашистские войска вели наступление на широком фронте или одновременно на нескольких направлениях, то к середине октября они перешли к атакам на отдельных, более узких участках фронта. Однако бои на туапсинском направлении велись почти непрестанно. У нас в воздушной армии далеко не всегда хватало самолетов для активной поддержки сухопутных войск в отражении вражеских атак.

Вот в такой не очень благоприятной обстановке авиаторы, инженеры, техники 238-й штурмовой авиадивизии и начали массовое переоборудование одноместных самолетов Ил-2 в двухместные. Руководил работой, которая велась круглосуточно, армейский инженер Александр Руденко — отличный знаток авиационной техники. Штаб дивизии с нашей помощью спланировал ее так, что группы штурмовиков ни на один день не прекращали выполнять боевые задания. К концу октября все штурмовики дивизии были переоборудованы на двухместные, с пушкой в хвостовой части. Сразу же потери "илов" сократились, а их удары по врагу стали еще более эффективными. Сначала в качестве стрелков на переоборудованных штурмовиках вылетали на боевые задания техники самолетов или летчики-"безлошадники" (не имевшие самолетов). Впоследствии в штурмовых полках был введен специальный штат воздушных стрелков.

Октябрь сорок второго года был неимоверно трудным месяцем для всех частей и соединений нашей воздушной армии, но его боевые результаты оказались все же довольно внушительными. По подсчетам штаба, авиацией армии за месяц было уничтожено до 8 тысяч вражеских солдат и офицеров. В воздушных боях над горными кручами наши истребители сбили более полусотни фашистских "мессеров", "хейнкелей" и "юнкерсов", а примерно два десятка немецких самолетов сгорели от огня штурмовиков на аэродромах.

Читая привезенную мною в поселок Георгиевский месячную сводку, генерал Горюнов, помнится, не без удовлетворения заметил:

— А ведь неплохо, ей-ей, неплохо. Восемь тысяч уничтоженных гитлеровцев — цифра, конечно, приблизительная, а семьдесят стервятников уничтожили точно. Танков и бронемашин, артиллерии и минометов тоже немало покорежили… Нам бы самолетов побольше, особенно новых, скоростных! добавил Сергей Кондратьевич после небольшой паузы.

Да, в ту пору у нас в армии еще много было "безлошадников", то есть запасных летчиков, для которых не хватало самолетов. Но вместе с тем с каждым воздушным боем росло число истребителей, имевших на своих боевых счетах уже по нескольку сбитых врагов.

В ходе октябрьских воздушных боев особенно отличился командир эскадрильи майор Дмитрий Леонтьевич Калараш. Много раз я встречался с ним. Мне нравилось в нем все: его не очень броская внешность молдавского селянина, одетого в летную форму, его неутомимость в работе, приветливый, веселый характер. В дивизии он пользовался всеобщей любовью и уважением. Летчики, техники, вооруженцы не без гордости говорили: "Наш Калараш", как бы подчеркивая этим каламбуром его близость ко воем и каждому.

Свой последний, 262-й боевой вылет с начала войны он совершил 29 октября 1942 года. Группа истребителей под его командованием прикрывала с воздуха части 9-й гвардейской стрелковой бригады, наносившей контрудар по противнику, прорвавшемуся в направлении поселка Гойтх. Над полем боя появились "мессеры". Их было много, раза в три больше, чем "яков" и "лаггов" в группе Калараша. Начался воздушный бой, в ходе которого Дмитрий Леонтьевич пополнил свой боевой счет еще одним сбитым фашистом, но и сам не смог уберечься от двух насевших на него с хвоста "мессеров". Жил как герой и погиб как герой.

После долгих оборонительных боев, в результате которых продвижение противника на туапсинском направлении было остановлено, войска 18-й армии генерала А. А. Гречко готовились к местной, но очень важной наступательной операции с целью разгрома семашхской группировки врага и создания благоприятных условий для развития активных наступательных действий на майкопском направлении. Нашей 5-й воздушной армии была поставлена задача обеспечить прикрытие и поддержку наземных войск. Мы разработали подробный план участия авиации в наступления. Мне было поручено согласовать его с начальником штаба 18-й армии генералом А. Г. Ермолаевым. Сергей Павлович Синяков предупредил, что Ермолаев весьма опытный, широко эрудированный штабной работник, поэтому к встрече с ним и разговору по поводу плана авиационной поддержки необходимо обстоятельно подготовиться. Я, разумеется, не преминул последовать этому совету, почти до рассвета еще и еще раз анализировал каждый пункт плана, чтобы, как говорится, быть во всеоружии.