Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

• Название: Глоток Мрака
• Автор: Лорел Гамильтон
• Жанр: Фэнтези

Поскольку на данный момент не существует единого перевода, здесь собраны все найденные куски:

sheally (с редактурой just_a_viewer): главы 1-5;

minibulka: главы 6-48.

---

От окна послышался прерывистый вопль, когда яркий свет повредил щупальца, все еще находившиеся там. Кровать зашевелилась. Это был Гален, бросившийся на меня, будто живой щит. У меня было время, чтобы увидеть, как Шолто перескочил через кровать и присоединился к бою, а потом все, что я могла разглядеть, была рубашка Галена. Все, что я могла ощущать, это его тело на мне, готовое отразить удар.

Глава 5

Раздался жуткий крик, наполненный таким глубоким отчаянием, что я пихнула Галена, стараясь его оттолкнуть. Я должна была посмотреть. Дойл был абсолютно неподвижен, Гален пошевелился, но не отстранился. Его тело стало податливее, как будто он не знал, что делать, но я по-прежнему была в ловушке. Я могла бы вынудить его отодвинуться, будь я готова причинить ему достаточно серьезный вред, но я не хотела, чтобы кто-то еще из тех людей, что мне дороги, оказался ранен.

Вздох Галена закончился всхлипом. Я услышала голос Риса:

— Да поможет нам Богиня!

Я ткнула Галена в грудь еще сильнее:

— Прочь, отодвинься, черт возьми, позволь мне взглянуть!

Он повернулся ко мне, спрятав лицо у меня в волосах:

— Ты не захочешь этого видеть.

До этого я была просто перепугана, теперь это была уже паника. Я заорала на него:

— Дай же мне посмотреть, или я сделаю тебе больно!

— Позволь ей взглянуть, Гален, — именно Рис поддержал меня.

— Нет, — упорствовал он.

— Гален, отойди. Мерри не такая, как ты. Она захочет взглянуть, — тон его голоса обратил панику в моих венах в лед.

Внезапно я успокоилась, но это не было истинным спокойствием. Это было тем спокойствием, которое охватывает вас, когда страх перерастает в шок, который позволяет вам трезво рассуждать, но лишь на короткое время.

Гален медленно отодвинулся, с неохотой, кричащей в каждом мускуле его тела, сползая с кровати напротив того места, где он стоял до этого. Он встал максимально близко к тому, что не хотел мне показывать.

Сначала я увидела ночного летуна, обернувшегося вокруг Бабули подобно савану. Один из наспинных шипов, которые росли из тел любого летуна, проткнул ее насквозь. Я видела подобные шипы у них на спинах и понимала, почему он (а это был именно «он») не вытаскивал шип обратно из тела Бабули. При вытаскивании шип наносил куда большие повреждения, но это не было похоже на лезвие. Его нельзя отсечь в надежде, что таким образом вам не придется растравлять рану по второму разу. Шип был частью тела ночного летуна. Так почему бы не выдернуть его и не покончить с этим так просто?

Рука Бабули хватала воздух. Она все еще была жива. Я села, попробовала встать, и никто не стал меня останавливать. Что само по себе было ужасно. Это значило, что мне предстояло увидеть нечто, что было еще хуже. Сев, я разглядела это «нечто».

Дойл лежал на полу, его глаза, не моргая, смотрели в потолок. Позаимствованная им ранее медицинская форма потемнела от крови, местами открывая прожженную плоть под ней.

Рис встал на колени возле него, держа его за руку. Почему он не звал врачей? Нам нужен был доктор. Я ударила по кнопке вызова возле кровати.

Я наполовину упала, наполовину сползла с кровати. Когда натянулась трубка капельницы, я просто выдернула иглу. Струйка крови побежала вниз по моей руке, но если мне и было больно, я этого не ощущала.

Я опустилась на колени между ними и только тогда разглядела Шолто по другую сторону от Дойла. Он лежал на боку, волосы рассыпались по его лицу, так что я не могла разглядеть, в сознании ли он, открыты ли его глаза или нет. Остатки футболки, которые раньше обрамляли безупречную кожу его груди и живота, теперь открывали вид на темно-красное месиво ран. Но, тогда как Дойл был ранен в живот, большая часть ударившей в Шолто силы пришлась на сердце.

Столько всего пошло наперекосяк за столь незначительный промежуток времени, что у меня все это просто в голове не укладывалось. Я стояла на коленях, застыв в нерешительности. Стон заставил меня взглянуть на женщину, которая меня вырастила. Если у меня и была когда-нибудь настоящая мать, то это была она. Она смотрела на меня этими карими глазами, светившимися той нежностью, которую я никогда не знала от собственной матери. Они с отцом вместе вырастили меня. Теперь я смотрела на нее, стоя на коленях, и это было единственным случаем, когда она могла быть выше меня с тех пор, как я была маленькой.

Ночной летун развернул свои мясистые крылья достаточно, чтобы я смогла увидеть, что шип прошел прямо под сердцем. Вероятно, даже зацепил его нижнюю часть. Брауни — живучий народец, но даже для них рана была слишком серьезная.

Она смотрела на меня, все еще живая, все еще пытавшаяся дышать, несмотря на подобный кинжалу шип внутри нее. Я взяла ее за руку и почувствовала ее хватку, которая всегда была такой сильной, а теперь казалась слабой, будто она не могла удержать мою руку, но отчаянно пыталась.

Я обернулась к Дойлу и взяла его за руку.

— Я подвел тебя, — прошептал он.

Я отрицательно помотала головой.

— Еще нет, — сказала я. — Ты подведешь меня, только если ты умрешь. Не умирай.

Рис подошел к Шолто и стал прощупывать пульс, пока я держала за руки свою бабушку и человека, которого я любила, ожидая, что оба они умрут.

Это был один из тех моментов, когда странные вещи приходят на ум. Все, о чем я могла думать, была сцена из «Собора Парижской Богоматери», где Квазимодо взирает на архидиакона, что его вырастил, лежащего бездыханным на мостовой у стен собора и на женщину, которую он любил, повешенную и безжизненную: «Вот все, кого любил я».

Я запрокинула голову и закричала. В этот момент ни ребенок, ни корона, — ничто не стоило той цены, что я держала в своих руках.

Появились врачи и медсестры. Они бросились к раненым, пытаясь оттащить меня от Бабули и Дойла, но я, казалось, была не способна отпустить их руки. Я боялась отпустить их, будто если я сделаю это, случится худшее. Я знала, что это было глупо, но ощущение того, как пальцы Дойла обхватывают мою ладонь, было для меня самым главным сейчас. И хрупкая хватка Бабули все еще была наполнена теплом и жизнью. Я боялась их отпустить.

Тут она с силой сжала мою руку. Я всмотрелась в лицо Бабули, глаза ее были расширены, дыхание — неровным. Они вынули из нее шип, отогнав ночного летуна, но когда шип был вынут, вместе с ним ушла и ее жизнь.

Она осела передо мной, но другие руки поймали ее, пытаясь спасти, разжав мою хватку и вырвав ее руку из моей. Но я знала, что она ушла. В какой-то момент дыхание и пульс еще есть, но жизни уже нет. Произошло то, что бывает иногда перед смертью с телом, когда душа уже отлетела, а оно все еще не понимает, что смерть наступила, и ничего больше не будет.

Я полностью обернулась к другой руке, которая все еще оставалась в моей. Дойл прерывисто вздохнул. Врачи оттаскивали его от меня, втыкая в него иголки, укладывая его на каталку. Я стояла, стараясь удержать его руку, его пальцы, но мой врач тоже был тут, оттаскивая меня назад. Она говорила что-то о том, что мне нельзя расстраиваться. Почему доктора вечно требуют невыполнимые вещи? Не расстраивайтесь, старайтесь соблюдать постельный режим в течение шести недель, снизьте нагрузку, урежьте рабочие часы. Не убивайтесь так.

Они вытащили пальцы Дойла из моих, и тот факт, что они так запросто сумели оттащить меня от него, говорил, насколько серьезно он ранен. Если бы он не был так серьезно ранен, ничто, кроме смерти, не заставило бы меня от него отойти.

Только будь он при смерти.

Я посмотрела на Шолто, все еще лежащего на полу. Они привезли реанимационную тележку. Они пытались снова запустить его сердце. Богиня, помоги мне. Богиня, помоги нам всем.

Врачи сгрудились вокруг Бабули. Они пытались спасти ее, но у них уже был установлен негласный порядок оказания помощи раненым. Сначала Дойл, затем Шолто, потом Бабуля. Это должно было меня успокоить, и в какой-то степени меня действительно успокаивало, что сначала они забрали Дойла. Значит, они считали, что смогут его спасти.

Тело Шолто дергалось от тока, разряды которого они пропускали сквозь него. Я слышала обрывки их слов, увидела, как то-то из них покачал головой. Слишком рано сдаваться! Они снова дали разряд, с большей мощностью, так как его тело дернулось сильнее. Его тело билось на полу.

Гален пытался обнять меня, слезы струились по его лицу, когда они прикрыли тело Бабули простыней. Полицейские в комнате, казалось, не знали, что делать с ночным летуном. Как заковать в наручники такое невообразимое количество щупалец? Что вам делать, если палата обуглена, и все присутствующие в один голос утверждают, что это дело рук погибшей женщины? Что делать, когда волшебство оказывается реальным, а охлажденная сталь каленым железом выжигает плоть?

Я видела, как врачи качают головами над Шолто. Он был чудовищно неподвижен. Консорт, помоги мне, помоги мне спасти их. Помоги мне! Гален попытался прижать мое лицо к своей груди, не давая мне смотреть. Я оттолкнула его, сильнее, чем намеревалась, так что он пошатнулся.