Журнал «Если» - «Если», 2005 № 02

• Название: «Если», 2005 № 02
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: ISSN 1680-645X

Геннадий ПРАШКЕВИЧ

ЗОЛОТОЙ МИЛЛИАРД

И вновь человечество стоит перед символическим камнем: один путь ужасен, а другой — еще хуже.

Дейл БЕЙЛИ

КОНЕЦ СВЕТА, КАКИМ МЫ ЕГО СЕБЕ ПРЕДСТАВЛЯЕМ

Существует ли что-нибудь более окончательное, чем светопреставление? Не торопитесь с ответом.

Джон ГРАЙЗИМЕР

ПАР

Жизнь героя полна рутины: он ежедневно ходит на работу в институт, занятый изучением проблем свихнувшегося города.

Пол ДИ ФИЛИППО

ПРОБЛЕМЫ ВЫЖИВАНИЯ

Жалкий изгой, он и мечтать не смел, что судьба ниспошлет ему нечто большее, чем фляжка чистой воды.

Леонид КУДРЯВЦЕВ

ТРЕТИЙ ВАРИАНТ

До конца своих дней рыться в кучах мусора… Неужели дипломированный специалист по межпланетному праву смирится с такой унылой участью?

Хосе Антонно ДЕЛЬ ВАЛЬЕ

ДЕРЬМОВОЕ ДЕЛО

В конце концов, сколько можно попрекать человечество? Что же, мы действительно хуже всех? Думаете, на соседней улице чище?

ВИДЕОДРОМ

Известный режиссер, а по совместительству директор «Мосфильма», рассказывает о своих картинах и о проблемах российской кинофантастики… Впервые в традиционном подведении кассовых итогов года участвует и отечественный кинофильм… Новый эксперимент Роберта Земекиса — на этот раз с компьютерными технологиями… Корейская мультипликация — это аниме или все-таки нет?…

Глеб ЕЛИСЕЕВ

НЕ НАДО ГРЯЗИ!

Как только ни пытались фантасты воздействовать на неразумное человечество — и предупреждали, и запугивали, и взывали к совести… Все напрасно: цивилизация стремительно скатывается в экологический апокалипсис.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Если верить нашим экспертам, фантасты все-таки смирились с неизбежностью экокатастрофы. Как говорится, поздно пить «Боржоми»…

РЕЦЕНЗИИ

Писатели Страны восходящего солнца, глиняные роботы Терри Пратчетта, а также новые книги Виктора Пелевина, Далии Трускиновской, Александра Зорича, Евгения Филенко и других авторов.

КУРСОР

Поток экранизаций фантастики грозит в скором времени окончательно захлестнуть мировой кинематограф!

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС

Читателей ждут рассказы Юлии Остапенко, Сергея Лукьяненко, Максима Дубровина, Кирилла Бенедиктова. А также история конкурса, получившего название «Рваная грелка» (об этимологии названия мы тоже расскажем).

Сергей ПИТИРИМОВ

ПАМЯТИ ТОРНА БЛЮМЕНФУНКЕЛЯ, ПОПЫТАВШЕГОСЯ ПЕРЕПЛЫТЬ МОРЕ

А ведь еще недавно мы полагали, что российских любителей фантастики не меньше, чем жителей столицы…

ПЕРСОНАЛИИ

Знакомьтесь: невымышленные биографии создателей вымышленных миров.

---

Женщина начинает тихонько плакать, судорожно всхлипывая (вы не хотите узнать, как ее зовут? Она ведь тоже заслуживает имени, не правда ли?). Тогда Виндхэм молча поднимается и идет на кухню. Там темно, но он хорошо знает, где взять стакан. Вернувшись на крыльцо, он смешивает еще один джин с тоником. Это все, что Виндхэм способен сделать для женщины. Потом он садится на свое место и протягивает ей стакан.

— На, возьми, — говорит он. — Выпей это. Помогает.

Перевела с английского Людмила ЩЁКОТОВА

© Dale Bailey. The End of the World as We Know It. 2004.

Публикуется с разрешения журнала «Fantasy amp; Science Fiction» (США).

ДЖОН ГРАЙЗИМЕР ПАР

Этот мой роман начался в то время, когда проходившие как раз под нами старые трубы наконец не выдержали. Любовь среди взрывов. Городские улицы одна за другой вспучивались, разверзались, куски асфальта и цемента выворачивались наружу чудовищными цветочными лепестками. Из кровоточащих ран вырывались белые вспышки. Пар. Подобные случаи катастрофы были и раньше. Но не в таких масштабах. Инспекционные команды не могли справиться с извержениями. Достижения инженерной мысли девятнадцатого столетия поразили нас в двадцать первом. Позолоченный век поднимался из могилы, чтобы взлететь на воздух прямо у нас на глазах. Ну кто в такое время способен отчаянно влюбиться?

Если вы находитесь на почтительном расстоянии и смотрите в нужном направлении, то способны увидеть, как по всему кварталу крышки выскакивают из люков, словно пробки из бутылок. Черные диски взмывают в воздух, переворачиваясь, словно гигантские монеты. Однажды я оказался в пятистах футах от места взрыва на Верхнем Ист-Сай-де и видел, как подброшенная паром крышка взлетела и упала на детскую коляску. Затянутая в униформу няня продолжала держаться за ручки, но двести фунтов уличного железа смяли коляску, припечатав к земле с надежностью метко поставленного почтового штампа.

Я архивариус всей этой чертовщины. Мой наниматель — Институт Урбанистического Упадка — ищет пример, поставленный в исторический контекст содержательный пример, который мог бы послужить объяснением взрывов.

А мне кажется, что мы очутились в области безусловного и дикого просчета в проекте. Поймите, я высказываю это предположение исключительно на свой страх и риск. Просто это бытовой апокалипсис, крошки, и жизнь полна сюрпризов.

Так называемый Упадок настолько противоречив, что не поддается никаким правилам. Взять хотя бы мои зубы. У меня выпала пломба. Как раз в тот момент, когда я, представьте себе, ел йогурт! Но сам зуб почему-то не болит. Иду в клинику. Дантист заглядывает мне в рот и говорит:

— Да не нужна вам никакая пломба! Дупло заросло. Идеально здоровый зуб.

Объяснить случившееся он не может. Я тоже не могу. Однако у меня во рту появился некий объект для исследований, если, конечно, найдется спонсор, готовый их финансировать.

А растения! Тоже весьма противоречивая история. Фермеры Калифорнии сообщают, что урожай на полях растет наоборот. Поля покрыты бледными, чахлыми корнями, тянущимися к небу, а внизу, в перегное, прячутся бобы, дыни, брокколи, пшеница. Нет, все в порядке, урожай обильный, ни малейших признаков гниения, только вот перевернут с ног на голову. Газетные снимки белых волокон под солнцем отпугивают потребителей. Выглядит все это как акры и акры нервных окончаний, решивших немного позагорать. Больше никто не желает есть овощи. Мы послали туда специалистов, хотя это не входит в наши функции. Мы занимаемся упадком города, и поэтому я исследую паровые гейзеры.

Я работаю в опоре моста Джорджа Вашингтона. Институт Урбанистического Упадка получил это место в свое полное владение после последних выборов. Мы возвели шесть этажей вокруг массивной серой крепости, там, где закреплены стальные кабели моста. Это не слишком модный или богемный район: в окружении остатков заброшенного парка на самом нижнем уровне моста ютятся бездомные. Зато наше пристанище можно считать довольно надежным, а если понтон взорвется, мы сумеем продержаться, пока нас не снимут. С воздуха, разумеется.

Все это так, если смотреть на жизнь мрачно. Но иногда даже Нью-Йорк может быть прекрасным. Например, когда удается увидеть алебастровый блеск города. А порой даже удается влюбиться.

Я ехал по Магистрали ФДР[2] на ежегодный техосмотр машины. Институт Урбанистического Упадка, ИУУ, проводит обследование Отдела транспортных средств. Наш директор озаботился выживанием ОТС. Благодаря последним катаклизмам ОТС процветает. Теперь полиция с утра до вечера задерживает машины с просроченными или фальшивыми талонами техосмотра. Эвакуаторы шныряют по мостовым, как океанские хищники, которые никогда не спят.

— Если взорвется все, — твердит директор, — придется тащить наши машины через пепел и обломки, чтобы пройти техосмотр, ведь если мы не сделаем этого, нам конец.

И, возможно, он прав, наш директор. Как всегда. Я знаю, что он имеет в виду. Я трясусь над своей машиной. И хочу, чтобы поездка обошлась без аварий. Поэтому я выехал ранним осенним утром в гараж, рекомендованный одним из наших охранников. Еще одно заведение еще под одним мостом. В бункере под Уильямсбергом.

Утро выдалось туманным, но примерно на полпути первые стрелы солнечных лучей поразили город. Жара быстро растопила туман и облака, только в небе остались вихревые течения и завитки, подобные ряби на речной воде. Проходивший через испарения свет отливал золотом и серебром. Солнце играло во всех окнах зданий, выходивших на восток. Я мурлыкал песню.

Механика звали Молтано. Его гараж был сущей пещерой на границе с хаосом. Постоянное рычание проезжавшего по мосту транспорта придавало некую объемность сгрудившимся внутри теням. Прямо у большой двери начинался коридор, от которого отходили выложенные кирпичом клетушки. Я видел тупые носы грузовиков и автофургонов, выглядывавшие из темноты. Вероятно, их пригнали на ремонт или просто на дневную стоянку.

Из-за угла, напевая, вышел Молтано, на ходу зачерпывая ложкой мороженое из коробки. Я объяснил, откуда узнал о нем. Он кивнул и велел мне въехать на подъемник. Пообещал заняться моей машиной сразу после того, как посмотрит уже поднятый над ямой седан.

— По соображениям безопасности вам лучше подождать здесь.

Он ткнул пластиковой ложкой куда-то за мою спину, где помещалось нечто вроде загона, отгороженного медными стойками и бархатными лентами, очевидно, выброшенными каким-то музеем за ненадобностью. В загоне уже стояла женщина в длинном сером шерстяном пальто с форменными светло-голубыми эполетами. Я сразу ее узнал.

— Вы няня! — выпалил я.

Она вспыхнула, опустила глаза, потом смущенно взглянула на меня. Светлые волосы, ресницы цвета облетевшего клена. Ее замешательство было настолько сильным, что я поспешил рассказать, как увидел ее в тот день, когда взрыв пара свалил на ее коляску тяжелую крышку люка.

— Я вас не помню, — покачала она головой.

— Ну конечно же.

— Там было столько… — теперь я различил легкий акцент, — людей, пытавшихся помочь.

Только не я. Я даже близко не подошел. Помчался к телефону-автомату передавать информацию в институт.

— Вы были среди них? — спросила она.

— Ну… — замялся я, и она приняла мою нерешительность за скромность.

— Спасибо вам.

— Машина готова, — сообщил Молтано женщине. Она вручила ему конверт и забралась в седан. Мотор заурчал, и автомобиль уже сдвинулся с места, прежде чем я успел прохрипеть:

— Подождите!

Но она уже подняла стекла, как сделал бы всякий водитель на улицах нижнего уровня.

— Не нужно осмотра! — заорал я Молтано, который занес руку над кнопкой подъемника. Кое-как я вскарабкался наверх, прыгнул в машину и резко сдал назад, прямо в три фута пустого пространства. Машина тяжело рухнула вниз, смяв и надорвав собственный глушитель. Со скоростью сто восемьдесят я вылетел на бетонированную площадку перед гаражом и помчался во весь опор в том направлении, где скрылась женщина. Три квартала я висел у нее на хвосте, но потом увяз в пробке: на улице снимали кино. Женщина успела прошмыгнуть до того, как полиция остановила движение, пропуская массовку и небольшую карнавальную колонну, проходившую под камерой, свисавшей с крана над перекрестком. Водители повылезали из машин. Я стоял на крыше своей и смотрел поверх красочных, развевавшихся, украшенных перьями костюмов на улицу, куда свернула женщина.

Потом кое-как выполз из пробки и задним ходом по встречной полосе добрался до следующего, свободного перекрестка. Изуродованный глушитель издавал предательское, преступное, режущее уши тарахтение, отдававшееся эхом от фасадов зданий и магазинов. Я свернул на боковую улочку, но ровно через квартал едва не вмазался в заграждение. Ремонт прорванной паром канализации. Ну разумеется.