Журнал «Если» - «Если», 2005 № 02

• Название: «Если», 2005 № 02
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: ISSN 1680-645X

Геннадий ПРАШКЕВИЧ

ЗОЛОТОЙ МИЛЛИАРД

И вновь человечество стоит перед символическим камнем: один путь ужасен, а другой — еще хуже.

Дейл БЕЙЛИ

КОНЕЦ СВЕТА, КАКИМ МЫ ЕГО СЕБЕ ПРЕДСТАВЛЯЕМ

Существует ли что-нибудь более окончательное, чем светопреставление? Не торопитесь с ответом.

Джон ГРАЙЗИМЕР

ПАР

Жизнь героя полна рутины: он ежедневно ходит на работу в институт, занятый изучением проблем свихнувшегося города.

Пол ДИ ФИЛИППО

ПРОБЛЕМЫ ВЫЖИВАНИЯ

Жалкий изгой, он и мечтать не смел, что судьба ниспошлет ему нечто большее, чем фляжка чистой воды.

Леонид КУДРЯВЦЕВ

ТРЕТИЙ ВАРИАНТ

До конца своих дней рыться в кучах мусора… Неужели дипломированный специалист по межпланетному праву смирится с такой унылой участью?

Хосе Антонно ДЕЛЬ ВАЛЬЕ

ДЕРЬМОВОЕ ДЕЛО

В конце концов, сколько можно попрекать человечество? Что же, мы действительно хуже всех? Думаете, на соседней улице чище?

ВИДЕОДРОМ

Известный режиссер, а по совместительству директор «Мосфильма», рассказывает о своих картинах и о проблемах российской кинофантастики… Впервые в традиционном подведении кассовых итогов года участвует и отечественный кинофильм… Новый эксперимент Роберта Земекиса — на этот раз с компьютерными технологиями… Корейская мультипликация — это аниме или все-таки нет?…

Глеб ЕЛИСЕЕВ

НЕ НАДО ГРЯЗИ!

Как только ни пытались фантасты воздействовать на неразумное человечество — и предупреждали, и запугивали, и взывали к совести… Все напрасно: цивилизация стремительно скатывается в экологический апокалипсис.

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Если верить нашим экспертам, фантасты все-таки смирились с неизбежностью экокатастрофы. Как говорится, поздно пить «Боржоми»…

РЕЦЕНЗИИ

Писатели Страны восходящего солнца, глиняные роботы Терри Пратчетта, а также новые книги Виктора Пелевина, Далии Трускиновской, Александра Зорича, Евгения Филенко и других авторов.

КУРСОР

Поток экранизаций фантастики грозит в скором времени окончательно захлестнуть мировой кинематограф!

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС

Читателей ждут рассказы Юлии Остапенко, Сергея Лукьяненко, Максима Дубровина, Кирилла Бенедиктова. А также история конкурса, получившего название «Рваная грелка» (об этимологии названия мы тоже расскажем).

Сергей ПИТИРИМОВ

ПАМЯТИ ТОРНА БЛЮМЕНФУНКЕЛЯ, ПОПЫТАВШЕГОСЯ ПЕРЕПЛЫТЬ МОРЕ

А ведь еще недавно мы полагали, что российских любителей фантастики не меньше, чем жителей столицы…

ПЕРСОНАЛИИ

Знакомьтесь: невымышленные биографии создателей вымышленных миров.

---

"Фиолетовые руки на эмалевой стене?"

"Нет, — офицер Стуун засмеялся. — Искусство — это другое. Ты не поймешь. Ты совсем дикий. Искусство — это когда тихонько и довольно бормочут Сидельцы. Они тихонько и довольно бормочут и неторопливо объедают с Языков горчащую корку. Они обожают горькое, а мы поедаем вкусное. Вот что такое истинное искусство, Алди, ты должен нам помочь".

"А я могу ставить условия?"

"Если будешь помнить, что воронка опять полна крыс".

"Это совсем простое условие".

"Тогда говори".

"Есть озеро с низко стоящей водой. Оно не так уж и далеко, бокко долетит в три часа. Мать Хайке всегда говорила: "Не делай этого", но я любил ходить на то озеро в камыши".

Алди вдруг заговорил быстро, торопливо, боясь, что офицер его прервет.

Он вдруг почувствовал мощный приступ похоти. Она казалась ему любовью.

Самое страшное, что он осознавал происходящее в его голове, но ничего не мог с собой поделать. Очень сильно хотел. "Сперва доставьте меня на то озеро, — предложил он. — Ненадолго. Я много не прошу. День или два. Не больше. А потом я уйду за документами Героя Территорий". И рассказал, как сладко слышать мерцающих стрекоз, видеть волшебное преломление стеклянных плоскостей во влажном воздухе. Человек всегда любит заглядывать за горизонт. Даже за горизонтом ничего не угадывается.

"Понимаешь?"

"О чем это ты?"

"Там на озере есть русалка".

"Звать Иоланда?"

"Да".

"Так вот ты о чем, — дошло наконец до офицера. Он весело, даже доброжелательно постучал зубами. — Послушай, Алди, ты больше урод, чем я думал. Ты там, наверное, часто жевал кору черного дерева, да? Мать Хайке говорила правду, не надо было тебе делать этого. Ты не должен был ходить в камыши. Иоланда — тварь. Она вроде липкой саранчи. Она умело мимикрирует. Почему бы тебе вообще не поселиться в воронке с крысами? Это ничуть не хуже. Ты забыл про генетическую катастрофу, да? Ты забыл, чем кончилась глобализация на планете? Забыл про экологический спазм и про коллапс власти? Твоя русалка — игра нечистой природы. Она всего лишь стеклянистое тело, сквозь которое видны бесформенные внутренности. Кора черного дерева сильно преображает мир, а самка озерницы страстно жаждет оплодотворения. Она не брезгует никаким существом. У тебя еще есть сперма, зачем разбрасывать семя так бессмысленно?"

15.

Алди вывели к реке.

Он переплыл ее короткими гребками.

Жара стояла такая, что скалы казались оплавленными, текли, а несколько сосен, непонятно как державшиеся на откосе, превратились в дрожащие смолистые сосульки, совсем размазанные горячими потоками воздуха. Алди шел открыто, потому что офицер Стуун твердо обещал: на плато он никого не встретит. В это время патрули на плато не показываются.

Они и не показывались.

Зато с края высокого плато Алди впервые увидел грандиозную панораму Языка, медленно, как желтый ледник, сползающего в долину. Сперва бросилась в глаза именно желтизна — полопавшаяся неровная корка, гладкая только у Зародышевого туннеля, как чудовищный тюбик, выдавливающий из себя биомассу. Язык уходил вниз и вспарывал смутный лесной массив. Только привыкнув, Алди различил неясные скопления людей и техники.

Сплошное роение.

Каждый день миллионы людей покидали Язык. И каждый день все новые и новые миллионы занимали освободившиеся места.

Ревели тягачи, разносились голоса. Расстояние скрадывало звуки, но всхлипы и стоны распространялись далеко. Сверху Алди видел, как разделялись человеческие потоки, как ровными, строго дозированными колоннами уходила к гильотинам техника, как длинные пыльные транспортеры несли куски отрубленного Языка к разгрузочным площадкам. Там и тут горели радуги очистительных фонтанов. Разложенные на все цвета спектра, они казались фейерверками.

Алди зачарованно смотрел на Язык.

Спуститься вниз и попробовать? Экополис никуда не денется, он вечен, а я поддержу силы. Я устал, у меня дрожат руки. Мне будет легче. Появлюсь я в Экополисе уже сегодня или приду через месяц, какая разница? Ну, умрет еще один миллион уродов, они и без того умрут.

Он чувствовал соленый вкус крови.

Говорят, мякоть Языка насыщена веществами, убивающими любую заразу.

Алди чувствовал, как лопаются соленые пузырьки на губах. Как много слюны. Я, наверное, спущусь к Языку. Даже проберусь к самому Зародышевому туннелю. Говорят, что там плоть самая нежная. А биобезопасность…

Термин сам собой всплыл в сознании.

Когда-то Алди свободно пользовался такими вот терминами, но сейчас слово показалось ему нелепым. Какая безопасность? Почему био? От чего, наконец, безопасность? Разве можно запретить ученым разработку новых биологических препаратов? Разве паралич власти возник не как следствие несанкционированных исследований? Разве многовековая система в один миг развалилась не потому, что на рынок вышвырнули необъятное количество генетически модифицированных продуктов?

Алди удивился. Совсем недавно он сказал бы — генетически измененных.

Разве возможен реальный контроль над созданием, использованием и распространением таких продуктов? Разве кому-то помешали многочисленные запреты, даже угроза сурового наказания за тайное вмешательство в мир живой природы, особенно в наследственный механизм человека?

Нет, я не спущусь к Языку. Это потом. Это все потом.

Сперва я войду в Экополис. Сам явлюсь в Нацбез. Потребую поднять из архива свою генкарту. Офицер Стуун плохо представляет себе братство людей, неустанно мечтающих о звездах. Я изменю ужасное лицо, подвергнусь всем необходимым пластическим операциям, забуду о Территориях. Алди с гадливым содроганием вспомнил жирную плесень, оползающую со стен, полупрозрачных студенистых змей, ворсистых крыс, несущихся по краю воронки. Мутти подтвердит, что я — Гай Алдер, биоэтик 11 ранта. Дьердь тоже подтвердит. И новенькая. И гаммельнский дудочник. "Мы устроим медитацию в Экополисе… Мы вычистим все сейфы банков спермы…" Нет, это не пройдет. Я уберегу Экополис. Великое братство, рвущееся к звездам, не способно к предательству. Сейчас все работают только на остальных. И так будет, пока мы не проведем Референдум, пока не решим окончательно распроститься с уродами. Они не хотят вкладывать силы в будущее, — значит, надо выбрать свой путь. Возвращение в Экополис сулило Гаю великие возможности. Он возвращался в круг равных.

Тесный чудесный мир. Ощущение причастности.

— Остановись, урод!

Он решил, что ослышался. Плато выглядело совсем пустынным. Травянистая поляна уходила к каменной стене. Скорее всего, она обрывается в бухту. А за нею виден весь Экополис. Сердце Алди забилось. Он почти дома! Он вернулся.

Рука инстинктивно прошлась по безобразным рубцам, коснулась хряща. Скоро ничего этого не будет. Несколько пластических операций — и он снова сможет смотреться в зеркало. Главное, не терять контроль.

Но контроль он уже потерял.

Три человека в хаки и с короткоствольным оружием выросли прямо перед ним.

Он сразу узнал Дьердя. Сотрудник Нацбеза располнел, но все еще выглядел спортивно. Патронташ на поясе. На груди — мощный бинокль. Странно видеть сотрудника Нацбеза в составе обыкновенного патруля, но ведь прошло два года… Целых два года… Многое изменилось…

Алди открыл рот, но его ударили в спину, и он упал на колени. Это ничего. Сейчас все объяснится. Он попытался встать, но патрульный с силой пнул его по ногам:

— Не дергайся! — И не дал перевести дух: — Почему ты не остановился, урод?

Алди часто кивал. Он понимал: сейчас все объяснится.

— Ладно, встань! — лениво разрешил Дьердь, останавливая патрульных. В его зеленоватых умных глазах таилась какая-то тревога. Настоящий Охотник на крокодилов. Во всех смыслах.

Сердце Алди пело. Сейчас все объяснится! — Он еле держится на ногах!

— Не скажи, — возразил патрульный, стоявший в стороне. — Это так только кажется. А дай волю, он легко добежит до разделительной линии. Смотри, какие крепкие у него ноги. Если бы не морда, я бы и не поверил, что он урод. Но если он тебе не нравится, — засмеялся патрульный, — пусть бежит. Завалишь его сразу за разделительной линией, пусть с его трупом возятся другие уроды.

— Да, это их дело, — подтвердил другой. Дьердь внимательно (но не узнавая) оглядел Алди.

Он рассматривал его как скульптуру, в которую можно внести изменения.

— У нас остался Язык? Дайте ему кусок. Больно слабым он выглядит.

Алди машинально поймал промаслившийся сверток. Неужели это и есть Язык? Он всю жизнь мечтал его попробовать. Слабый запах непропеченного хлеба. Почему все вспоминают про вкус банана? С непонятным холодком в животе Алди вспомнил урода, попавшего на его флип два года назад. Он прыгнул с обрыва где-то здесь и ужасно много врал. Будто бы работал живой мишенью. Будто бы его к этому принудили силой. Но если и не врал, ко мне это не имеет никакого отношения.