Лев Гумилев - Сюита «Ландшафт и этнос»

• Название: Сюита «Ландшафт и этнос»
• Автор: Лев Гумилев
• Издательство: Кристалл
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-9503-0010-6

---

Таким образом, мы можем определить реальное наличие этнической целостности как динамическое существование системы корпускулярного типа. Это замкнутая система, где первоначальный заряд энергии (пассионарности) постепенно расходуется, а энтропия непрерывно увеличивается. Поэтому живое вещество или система должна постоянно удалять накапливающуюся энтропию, обмениваясь с окружающей средой энергией и энтропией. Этот обмен регулируется управляющими системами, использующими запасы информации, которые передаются по наследству[177, стр. 112]. В нашем случае роль управляющих систем играет традиция, которая равно взаимодействует с общественной и природной формами движения материи. Передача опыта потомству наблюдается у большинства теплокровных животных. Однако наличие орудий, речи и письменности выделяет человека из числа прочих млекопитающих, а этнос – форма коллективного бытия, присущая лишь человеку.

Применение теории систем позволяет приступить к пересмотру принципа концептуальных моделей глобальной истории. То, что эта задача до сих пор неоднократно ставилась и не получила удовлетворительного решения (Д.Б. Вико, О. Шпенглер, А. Тойнби)[173, стр. 65-67], не должно отвращать исследователя от продолжения попыток эмпирического обобщения, сколь бы трудны они ни были. В отличие от наших предшественников, выяснявших, как идет процесс, мы имеем возможность ответить на вопрос: что именно подвергается изменению, хотя мы будем иметь принципиально одностороннюю модель, представляющую только определенные аспекты явлений. Но ведь создание концепционных моделей лежит в основе любой исторической интерпретации, что и отличает историю (буквально – «поиск истины») от хроники или простого перечисления событий[173, стр. 68].

Нашим объектом исследований является не шпенглеровская «душа культуры» и не тойнбиское «умопостигаемое поле исследования»[90, стр. 5], а этническая система на том или ином уровне[155, стр. 92-95]. Иными словами, непосредственно наблюдаемые этносы – лишь фазы этно-генетических процессов, причиной которых, согласно модели, является взрыв пассионарности, т.е. флуктуация энергии живого вещества биосферы. Явления, следующие за первоначальным толчком или взрывом, как то: расширение ареала, формообразование, затем упрощение структуры и переход к гомеостазу, – при всем разнообразии условий сходно интерпретируются в пределах законного допуска.

Предлагаемый подход позволяет предложить решение «больного» вопроса о взаимоотношении «человека» с географической средой. Признав этнос сложной, многоступенчатой системой, мы имеем право включить в нее кроме людей орудия, которыми они добывают пишу, предметы искусства и научные воззрения, домашних животных и культурные растения. Это будет своеобразный развивающийся антропоценоз, запрограммированный так или иначе условиями, в которых произошел начальный пассионарный взрыв, включая в их число формацию социального спонтанного развития. Следовательно, этнос – не сумма особей, в него входящих, а система связей, объединяющих особи. Эти связи простираются не только в пространстве, но и во времени, но не бесконечно далеком, а ограниченном пассионарным взрывом, вследствие которого создалась данная этническая целостность. Равным образом этнос лимитирован в своем развитии, даже в оптимальных условиях территориальной изоляции, фазой гомеостаза или равновесия со средой как природной, так и этнической, т.е. соседними этносами. Поскольку гомеостатические этносы теряют резистентность, то первое же нарушение равновесия ведет к их распаду, а следовательно, и к гибели системы.

Из изложенного следует, что пассионарность нельзя рассматривать как социально-экономическое явление, ибо это противоречило бы закону сохранения энергии. Значит, она – биологический признак, возникающий, как все признаки, вследствие мутаций и устраняемый естественным отбором. Поэтому следует рассматривать пассионарность как экзогенный фактор по отношению к этногенезу и эндогенный по отношению к биосфере.

История политическая, экономическая и культурная, откуда мы черпаем сведения об этногенезе, фиксирует только явления социальной действительности и поэтому нуждается в дополнении данными природоведения. Последние не лежат на поверхности, а постигаются путем анализа большого числа фактов и эмпирического обобщения. Решительный и важный шаг в этом направлении сделал чл.-корр. АН СССР Ю.В. Бромлей, отметивший крайне важное свойство этноса – эндогамию (см. ниже).

Если считать этнос только социальным явлением, то заключение браков с иноплеменниками не может отразиться на его структуре. Если же они все-таки имеют значение, то несомненно, что наряду с социальными институтами, языком, культурой имеется определенная биологическая связь, которую нельзя ни отождествлять, ни сопоставлять с расовой. Единство людей, составляющих этнос, определяется внутренней структурой и стереотипом поведения. Если структура, формирующаяся в историческом процессе становления этноса, складывается на основе общественной формы движения материи, то стереотип поведения вырабатывается в процессе адаптации к природным условиям и передается путем «сигнальной наследственности», свойственной не только людям, но и животным, что заставляет отнести поведенческие явления к природным формам движения материи. Таким образом, этнос совмещает в себе «социальный организм» и популяцию.

Возникновение новой этнической целостности всегда связано с ломкой старых стереотипов и, следовательно, требует огромной затраты энергии. Значит, природа этноса энергетична, а биохимическая энергия, абсорбируемая его представителями и выдаваемая в виде деятельности (созидательной или разрушительной), создает в психике ее носителя эффект, который мы назвали пассионарностью. Именно через высокий накал пассионарности происходит взаимодействие между общественной и природными формами движения материи, подобно тому как некоторые химические реакции идут лишь при высокой температуре и присутствии катализаторов. Импульсами пассионарности (биохимической энергии живого вещества, преломленной психонервной организацией человека) создаются и сохраняются этносы, исчезающие, как только слабеет пассионарное напряжение. И теперь можно раскрыть значение термина «этнос», которое предварительно мы только что описали. Этнос – это пассионарное поле одного ритма, ибо у другого этноса свой ритм. Именно эти ритмы мы и улавливаем ощущением «своего» и «чужого», но индивидуальное сознание не находит объяснения чувству и предпочитает игнорировать его. Только коллективное сознание науки и накопленный ею опыт позволяют нам понять, что за разнообразными внешними проявлениями этносов кроется глубинная сущность. То, что открыли физики в отношении электричества и света, химики – взаимодействие кислот и щелочей, пора уяснить этнологам, хотя бы во имя монизма науки.

Ритм не является прирожденным. Он – свойство не особи, а этнического коллектива. Новорожденный имеет унаследованный от предков генотип и фенотип, но этнического ритма у него нет Постепенно младенец входит в жизнь, и его биологическое поле начинает колебаться в унисон с полями окружающих. Это своего рода резонанс. Поэтому ясно, что для этнической принадлежности основное значение имеет воспитание на самых ранних этапах биографии особи, а не расовая принадлежность. Генотип может определить многое: темперамент, быстроту реакции, способность к абстрагированию, воображение и т.п., но не ощущение «своего» и «чужого» – отличительную черту этноса Эта черта передается младенцу путем «сигнальной наследственности», т.е. традиции, и потому в этнических коллективах возможна инкорпорация, немыслимая в расе Именно способностью людей резонировать на чужое этническое поле объясняются случаи приживания человека, попавшего в чужую этническую среду. Но такие случаи редки и не всегда безболезненны Например, известный ориенталист и офицер русской армии казах Чокан Валиханов чувствовал себя, по собственному признанию, своим и в русском офицерском собрании, и в казахском ауле, но эта раздвоенность переносилась им очень тяжело. Исходя из сказанного, этническое поле находится не в телах особей, а между ними, и, следовательно, исследуя народы этнологически, мы изучаем не внешность явлений, а их сущность в пространстве и во времени. Все детали быта, обрядов, культа и т.п., описываемые этнографами, для этнологов только опознавательные знаки причины, их породившей.

Принципы «поля» и «системы» не только не противоречат, но дополняют друг друга. Первоначальный пассионарный взрыв создает популяцию особей, весьма энергичных и тянущихся друг к другу. «Поле» создает причину для их объединения и дальнейшей солидарности, чаще всего не осознанной Но даже эта первичная консорция, вступая в соприкосновение со средой, организуется в систему корпускулярного типа, чем противопоставляет себя окружению Следующий шаг – оформление себя как социальной группы, т.е. создание жесткой системы с разделением функций ее членов, – это вступление в исторический процесс развития, запрограммированного локальными особенностями географического и этнического окружения, что при единстве модели этногенеза создает неповторимые коллизии в каждом отдельном варианте его.