Алиса Бейли - Неоконченная автобиография

• Название: Неоконченная автобиография
• Автор: Алиса Бейли
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

ГЛАВА VI

214] 1930 год отмечает последний год того периода, который я называю нормальной жизнью. Начиная с этого времени, я погрузилась в работу в Европе и Великобритании, так же как и в США, да и помолвка и замужество девочек, что довольно любопытно, потребовали от меня значительной эмоциональной отдачи. Сравнительно нормальный ритм моей жизни в 1924-1930 годах нарушился в 1931 году.

Шесть прошедшие лет были во многих отношениях годами монотонного ритма и рутины: утром подняться, работать для Тибетца, проследить, чтобы девочки встали и приготовились идти в школу, заказать продукты, поспешить на поезд в Нью-Йорк, чтобы попасть в свой офис к десяти часам, затем монотонная работа — беспрерывные свидания, разбор почты, диктовка писем, принятие решений в связи с работой школы, обсуждение текущих проблем с Фостером, ленч. Часто в конце дня я вела классы; оглядываясь на те времена, когда я преподавала основы Тайной Доктрины, я считаю их одним из самых полезных и удачных периодов моей жизни.

Книга Е.П.Б. “Тайная Доктрина” сегодня во многих отношениях устарела, и её подход к Вневременной Мудрости мало или вообще не привлекает современное поколение. Но те из нас, кто действительно изучили её и достигли некоторого понимания её внутреннего значения, обладают базовым пониманием истины, которое, по-видимому, не даёт никакая другая книга. Е.П.Б. говорила, что следующая интерпретация Вневременной Мудрости будет психологической, и “Трактат о Космическом Огне”, который я опубликовала в 1925 году, является психологическим ключом к “Тайной Доктрине”. Ни одна из моих книг не могла бы появиться, если бы я 215] не изучила очень тщательно “Тайную Доктрину”.

Оглядываясь назад на годы своей юности и на этот же период у моих дочерей, я понимаю теперь, какое это трудное время — юность. Мне было гораздо трудней, чем моим девочкам, потому что мне никто ничего не говорил. У них было достаточно трудное время, но Бог знает, что мне было хуже. Мне приходилось стоять рядом, глядя, как за ними охотятся, и надеяться, что они не попадут впросак — иногда это с ними случалось. Я страдала от того, что они какое-то время считали меня старомодным родителем. Мне приходилось смиряться, когда мои взгляды рассматривались как устарелые, и я вспоминала, как бунтовала сама. Я видела и знала так много зла в мире, что терзалась по поводу них страхами, которые оказывались совершенно ненужными, но в то же время довольно сильно портили мне нервы. Мне приходилось смиряться с их девическим убеждением, что я ничего не знаю о сексе, что я не умею общаться с мужчинами, что никто никогда не любил меня, кроме двух мужчин, за которыми я была замужем. Конечно, мои переживания были типичными переживаниями каждого родителя, который выпускает молодых людей в мир, особенно если это дочери. Сыновья освобождаются раньше и держат язык за зубами, так что средняя мать ничего не знает о делах своего сына. Таким образом, эти семь-восемь лет были трудными годами для меня, и я вовсе не уверена, что мудро справилась с трудностями. Как бы то ни было, я не принесла своим девочкам особого вреда, и это мне отрадно.

Осенью 1930 года стало очевидно, что работа школы в Великобритании и Европы разрастается. Опубликованные нами книги расходились по всему миру, через них мы входили в контакт с людьми во всех странах. Многие из этих людей вступали в Школу Арканов, причём большинство говорили по-английски. В то время наша работа ещё не проводилась на иностранных языках, и у нас не было 216] иноязычных секретарей. Информация о том, что мы делаем и какие позиции занимаем, распространялась по всему миру, главным образом благодаря книгам и людям, которые писали нам, спрашивая о медитации или о различных проблемах.

Члены Теософского Общества, которые были недовольны узостью теософского представления истины, также устанавливали контакт с нами, и многие из них вступали в Школу Арканов. Когда они подавали заявление, я всегда указывала им, что мы не возражаем против их вступления, а вот главы Э.С. этого общества будут решительно против. Правильно я это делала или нет, но я всегда подчёркивала, что их души принадлежат им самим и что им не следует допускать ничьего диктата – ни моего, ни глав Э.С. В результате сегодня у нас в Школе Арканов состоят многие из старейших и лучших членов Э.С., которые не находят никаких противоречий между этими двумя подходами.

Смехотворная теория, проповедуемая Э.С., будто опасно следовать двум линиям медитации одновременно, не только забавляла меня, но и неизменно доказывала свою ошибочность. Во-первых, обоим подходам свойственны одни и те же качество и вибрация, а во-вторых, медитативная работа, предписываемая в Э.С., столь элементарна, что оказывает (если вообще оказывает) минимальное воздействие на центры. Хотя она очень полезна для тех, кто находится на Пути Испытания.

Итак, Школа Арканов неуклонно росла, хотя и оставалась сравнительно немногочисленной. Нам пришлось переехать в другое помещение из-за жёстких условий аренды в Нью-Йорке, — таким образом, в апреле 1928 года мы въехали в свою нынешнюю штаб-квартиру на 42-й улице, дом № 11. В это новое здание мы въехали в числе первых и заняли верхний, тридцать третий этаж. Сегодня мы занимаем и тридцать второй этаж, но нам стало уже 217] слишком тесно в наших помещениях, и вскоре предстоит вновь расшириться.

Некоторое время мы переписывались с одной женщиной из Швейцарии, которая обладала большими знаниями и интересовалась, чему мы обучаем и как привлечь внимание мира к Вневременной Мудрости. У неё был прекрасный дом на озере Мадджоре в Швейцарии, где она построила лекционный зал и собрала обширную библиотеку. Как-то осенью 1930 года она поздно вечером приехала к нам в Стамфорд для разговора; мы обсудили многое, она изложила нам свои идеи, интересовалась нашей точкой зрения и выразила готовность стать нашим сотрудником. Она выдвинула идею учредить с нашей помощью духовный центр в Асконе около Локарно на озере Мадджоре, который был бы неконфессиональным, несектантским и открытым для эзотерических мыслителей и учащихся всех оккультных групп в Европе и других местах. Её вкладом в это предприятие были бы уютные дома, лекционный зал и великолепные участки земли, а мы с Фостером должны были бы поехать туда и инициировать проект: читать лекции и преподавать. Она обещала нам полное гостеприимство и выразила желание, чтобы девочки сопровождали нас, если мы поедем в Аскону, обещав оплатить нам расходы на питание и жильё, но не расходы на дорогу.

Естественно, мы не могли принять решение сразу, но обещали обсудить это дело самым тщательным образом и сообщить ей своё решение после Нового 1931 года.

Проблем было много. Дорожные расходы пяти человек были весьма немалыми, и мы вовсе не были уверены, что захотим взяться за это предприятие на таких условиях. Я двадцать лет провела в Америке, не выезжая в Европу. Я не могла поехать в Европу, 218] не навестив своей родной страны, кроме того, было много других соображений, так что мы не могли сразу принять правильного решения.

Моя подруга Алиса Ортиз в это же время приехала ко мне с предложением, которым разрешалась вся ситуация. Ничего не зная о предложении Ольги Фрёбе, она сказала мне: “Как ты думаешь, что будет лучше для твоих девочек — чтобы я отправила их в колледж на несколько лет или чтобы они совершили путешествие за границу? Я оплачу все расходы, а тебе надо решить, что для них лучше”. Мы очень подробно обсудили всё с Фостером и решили, что путешествие за границу гораздо полезнее и расширит кругозор девочек намного больше, чем окончание колледжа. Любой может получить степень в колледже, а вот совершать дальние путешествия доступно немногим. Думаю, я склонилась к этому решению потому, что сама много путешествовала, и у меня тоже не было никаких степеней.

Лишь дважды я сожалела, что у меня нет степени колледжа. Такие степени сильно переоцениваются в нашей стране, и хотя у меня их нет, я знаю, что так же хорошо образована, как и люди со степенью. Не так давно меня попросили прочитать цикл лекций в Аспирантском колледже в Вашингтоне, округ Колумбия. Я должна была говорить об интеллекте и интуиции. Колледж отпечатал и разослал объявления, но когда выяснилось, что у меня нет никаких степеней, лекции отменили. Позднее я получила письмо от президента колледжа, в котором говорилось, что факультет совершил ошибку, но исправлять её уже поздно. Вскоре после этого Корнуэлльский университет пригласил меня встретиться со студентами, рассказать им о современных духовных подходах к истине и побеседовать с небольшими группами студентов. Это приглашение также было отменено, потому что у меня нет степени колледжа.

Так или иначе я считала, что девочки научатся быть более полезными, если больше узнают о людях на других континентах, не 219] созерцая памятники и галереи, а знакомясь с самими людьми; поэтому мы оставили все идеи об академическом образовании в колледже для девочек и отдали их в колледж жизни.