Реймонд Чандлер - Искатель. 1990. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1990. Выпуск №5
• Автор: Реймонд Чандлер
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он обернулся. Камень. Ничего, кроме камня, замкнутого овального зала с одной-единственной ровной стеной, похожей на черное зеркало... Стена стояла вроде бы не на месте, нарушая симметрию зала и разделяя его на две половины. Возможно, за ней было пустое пространство, но несокрушимая толщина мертвого холодного гранита не оставляла ни малейшей надежды — туда ему не проникнуть.

Оставался еще камень. Формой и размером светящийся зеленый кристалл напоминал лезвие меча. Снизу, между ним и постаментом, расположилась каменная чаша. Вначале Роман принял ее за украшение, но теперь подумал, что это скорее всего отражатель. Его вогнутая полированная поверхность отбрасывала зеленые лучи кристалла на гранитную стену, не давая им распространяться по залу. Вполне понятная предосторожность, если вспомнить, что мог сделать маленький кусочек такого камня с титанитовой дверью звездолета.

Что-то ему напоминала сама форма кристалла, что-то важное... Ну да, была же рукоятка меча, найденная в пещере под деревом с таким же изображением, как на талисмане архов... Рукоятка меча, которую он нашел после одного из своих вещих снов. Там была рукоятка, здесь — лезвие.

Вместо рукоятки — каменный постамент. Но ведь и он располагает силой леврана, и несмотря на все свои раны... Он уперся плечом в основание, и неожиданно каменная глыба, не прикрепленная к полу, поддалась его усилиям. Наклоненное вперед лезвие угрожающе придвинулось к стене.

Если маленькая частица такого камня справилась с титанитовой дверью... Он удвоил усилия, вспомнив, что сила воздействия камня зависит от расстояния. Чем ближе продвигал он зеленый меч кристалла к стене, тем ярче становилось пятно падавшего от нее света. В его оттенке появились какие-то новые, зеркальные блики.

Постамент все же оказался для него слишком тяжел, и теперь он боялся, что сил завершить начатую работу не хватит, каждый следующий сантиметр продвижения давался ему все с большим трудом, словно стена отталкивала кристалл. А может быть, силы уже окончательно оставляли его. От напряжения из его многочисленных ран начала сочиться кровь, и на полу отпечатывались четкие следы всех его шести лап.

В космической тишине подземного зала слышалось только измученное дыхание леврана и скрип каменной глыбы, оставлявшей на полу глубокие царапины. В конце концов он вынужден был остановиться, чтобы немного отдохнуть.

В каменном зеркале происходили какие-то изменения. Отражение стало четче, рельефнее. Изменился цвет поверхности стены, словно в камень добавили серебра. Зеркальная пленка стала ярче. Но больше всего бросался в глаза изменившийся цвет отраженного в стене лезвия меча. Он приобретал явственный красноватый оттенок.

Это показалось Роману настолько важным, что, превозмогая боль, он отполз на безопасное расстояние в противоположный конец зала и заглянул за край чаши, закрывавшей кристалл. Светящееся лезвие кристалла на его стороне оставалось ярко-зеленым, и, значит, изменения происходили только в отражении. Этого не могло быть, и тем не менее, как только он возобновил продвижение зеленого меча к стене, ему пришлось признать, что отражение в каменном зеркале постепенно приобретает все большую самостоятельность.

Например, левран, двигавший ему навстречу красный кристалл, прихрамывал на правую переднюю лапу. Когти на ней были сломаны и зияла огромная рана. Передние лапы Романа пострадали меньше всего... Да и в самом отраженном зале проступали новые, не свойственные залу Романа черты.

Казалось, зеркало превращается постепенно в прозрачное стекло, и он видит за ним какой-то новый, незнакомый, живущий самостоятельной жизнью, мир.

Стена становилась все более зыбкой, по ней пробегала рябь, словно перед ним был не камень, а отражение в озерной воде... Стена колебалась, сминалась и распрямлялась вновь. От лезвия зеленого меча до красного кристалла на той стороне оставались считанные сантиметры, одно последнее усилие. Но Роман остановился.

Он слишком хорошо помнил свой сон. Что произойдет с миром, отчетливо видным за полупрозрачной пленкой зеркала? С этим залом, со всем окружающим пространством? С Ангрой, наконец?

И тут левран за пленкой зеркала убрал свои лапы с каменного постамента и, обретая самостоятельность, шагнул вперед. Он приник к разделявшей их прозрачной преграде и долго пристально смотрел в глаза Роману. Взгляд его больших влажных глаз был печален и мудр. Что-то он хотел ему сказать этим взглядом, о чем-то поведать.

Роман, невольно подчиняясь его немому зову, придвинулся навстречу, их передние лапы соприкоснулись, взаимно поддерживая друг друга. Поверхность, разделявшая их, потеряла свою несокрушимую монолитность, стала гибкой и податливой, как резиновая мембрана.

И все же это была граница между мирами. Черта. Если бы они смогли увидеть себя со стороны раздела, они поняли бы, что их тела в точности повторили в эту минуту символическое изображение талисмана.

Два леврана стояли на задних лапах друг перед другом, с двух сторон упираясь в черту.

И черта дрогнула, поддалась их взаимным усилиям.

Кристаллы соприкоснулись друг с другом.

Круг старого замороженного времени кончился и уходил теперь в небытие. Начиналась другая эпоха. Словно бесшумный вихрь пронесся по залу.

Заколебались стены, смазалась граница, заворачиваясь в огромный рулон, и, свертываясь, вытолкнула чужое пространство в его собственные пределы.

На какие-то доли мгновения Романа накрыл полный и беспросветный мрак, тот самый, что стоит у предела всякой жизни, а когда он развеялся, не было уже леврана и не было старого зала.

Человек стоял перед беспредельной серебристой дорогой, уходившей от него в бесконечность, соединявшую звезды.

Джордж Миллар, ночной портье отеля «Карлтон», крепкий энергичный, элегантно одетый мужчина говорил в микрофон. Голос у него был спокойным, но во взгляде чувствовалось недовольство.

— Очень сожалею. Больше такого не повторится. Я сейчас пришлю человека.

Он сдернул с головы наушники с микрофоном, бросил их на коммутатор, быстро вышел из-за своей перегородки и направился в холл. В начале второго ночи отель был заполнен на две трети. В просторном холле горел неяркий свет. Откуда-то доносился звук радиоприемника. Миллар спустился по трем невысоким ступеням. Свернув в арку, посмотрел на мужчину, ра-стчиувшегося на большом мягком диване. Тот лежал на боку, обложившись подушками, и, прикрыв от удовольствия глаза, слушал по радио музыку.

— Эй ты! — рявкнул Миллар. — Так ты следишь за порядком?!

Стив Грейс, высокий черноволосый мужчина лет двадцати восьми с глубокопосаженпыми глазами, медленно повернул голову и посмотрел на Мпллара. Он ткнул большим пальцем в сторону радио и улыбнулся.

— Кинг Леопарди. Ты слышишь, Джордж? Какой мягкий звук, как ангельское крылышко!

— Отличный звук! Только ты поднимись и убери его из коридора.

Стив Грейс удивленно вскинул брови.

— Что? Опять? Я думал, что эти пташки уже давно в постелях.

Он спустил ноги с дивана и встал.

— Из восемьсот шестнадцатого говорят, что нет. Он там в коридоре с двумя своими дружками. На нем только желтые шорты. Они там устроили концерт. А одна из девиц из восемьсот одиннадцатого пляшет под музыку. Давай, Стив, разберись с ними. И чтобы все было тихо.

Стив Грейс усмехнулся.

— Леопарди все равно не отсюда. Мне можно использовать хлороформ или только дубинку?

Он прошел по бледно-зеленому ковру, миновал арку и направился через холл к открытому лифту. Поднявшись на восьмой этаж, вышел в коридор. Словно резкий порыв ветра, на него налетел оглушающий звук. С полдюжины дверей были открыты, и из них выглядывали сердитые лица.

— Все в порядке, — быстро проговорил Стив Грейс. — Это самый последний акт. Можно идти спать.

Он повернул за угол, и его чуть не сшибла волна громкой музыки У стены в ряд стояли трое мужчин перед открытой дверью номера. Средний, шести футов роста, мощного телосложения, с тонкими усиками, играл на тромбоне. Его лицо раскраснелось от напряжения, а глаза блестели от выпитого спиртного. На нем были только желтые атласные шорты с вышитыми черными инициалами на левом боку. Двое других были в пижамах, оба пьяные, но не вдрызг. Один играл на кларнете, другой на саксофоне. А перед ними извивалась, плясала и пела совершенно фальшиво-скрипучим голосом блондинка в туфлях на высоком каблуке и черной пижаме с сиреневым кушаком.

— Все! Конец! Концерт окончен! Разойдись! Кинг Леопарди отнял от губ тромбон и проревел:

— Фанфары в честь местной охрани!

Все трое так дунули в свои инструменты, что стены затряслись. Девица засмеялась и дрыгнула ногой. Туфля слетела и попала Грейсу в грудь. Он поймал ее в воздухе, прыгнул к девице и схватил за запястье.