А. Боханов - История России. XX век

• Название: История России. XX век
• Автор: А. Боханов
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-010273-9

Третья книга из серии. "История России XX века" — очередной или затянувшийся «провал» в истории человечества или еще одна отчаянная попытка отстоять свои культуру, территорию, менталитет, свою веру как неотъемлемый элемент многогранной общемировой цивилизации? В этой книге авторский коллектив сделал очередную попытку охарактеризовать пройденный Россией — СССР столетний путь. Перед нами периоды ограниченного реформаторства Николая II, Великой российской революции, ленинско-сталинского эксперимента по строительству социализма, соревнования социализма и капитализма в форме «холодной войны», исчерпания потенциала и загнивания сложившейся общественной системы, очередной крутой ломки устройства страны в конце века.

---

Под строгим партийным контролем действовал комсомол, численность которого росла на протяжении всех 30-х гг. (в 1931 г . — 3 млн.; в 1934 г . — 4,5 млн.; в конце 1938 г . — свыше 5 млн. членов) и через который ВКП(б) осуществляла свое влияние на молодежь. Комсомольцы продемонстрировали в 30-е гг. образцы самоотверженного труда. Типичный пример. При строительстве Сталинградского тракторного завода «еще в 1929 г . получили распространение производственно-бытовые коммуны с обобществленным заработком [...] Среди них пользовались известностью бригады-коммуны Юрия Кокорева и Жени Зозули. Спаянные товариществом, высоким пониманием своего общественного долга, коммуны служили примером организованности и самоотверженности в труде. Как и ударные бригады, они направлялись на самые трудные участки.

Когда в механосборочном цехе надо было приступить к настилке торцовых полов, без чего нельзя было устанавливать оборудование, образовалась задержка — сезонники-паркетчики поставили условие: прежде пусть будет остеклен цех, чтобы в нем не гулял ветер и не наметал снежные сугробы. Но стекольщики тоже тянули, ссылаясь на отсутствие необходимой спецодежды, на мороз, а точнее говоря, не решались работать в суровых зимних условиях. А зима, надо сказать, выдалась действительно суровой.

Тогда выступили, как на передний край боевого фронта, комсомольские бригады. За настилку полов взялась ударная бригада плотников Миши Бердикова. При этом бригада постановила: отказаться от спецодежды. А на остекление железных конструкций цеха вышло около двухсот семитысячников во главе с бригадой-коммуной Жени Зозули. О них «Правда» писала:

«Две сотни комсомольцев пошли на железные пустые окна. Девушки протягивали коченеющие руки на огонь жаровни, отогревались и снова окровавленными руками вставляли стекла в холодное железо корпусных рам. Двести комсомольцев, которых ветер рвал, которых пылающие жаровни били огнем, сошли с лесов, остеклив 28 тыс. кв. м».

Жаровни пылали по всему цеху. В котлах кипела смола. Ребята Бердикова заливали смолой торцы, от резкой смены холода и жара трескалась кожа, кровоточили руки. Но никто не покинул строя.

Чтобы с монтажными работами уложиться в срок, был объявлен ударный сорокадневннк по доставке и монтажу оборудования. Принимались решения: на время сорокаднев-ника работать по 10 часов в день и без выходных дней. Инженер комсомолец В.Р. Фирфаров выступил в газете «Даешь трактор!» с письмом-обязательством: «Объявляю себя мобилизованным на любые работы, какие нужны для пуска завода. Согласен работать без оплаты во второй и третьей смене...»

« Приводные ремни ». Другой «приводной ремень» от партии к массам — профсоюзы. Их численность на протяжении 30-х гг. выросла более чем в два раза, с 12 млн. в 1930 г . До 27 млн. в 1940 г . Причем структура профсоюзов становится все более дробной: в январе 1931 г . вместо 22 союзов создается 45, в 1934 г . их насчитывается уже 154, а на 1 января 1941 г . — 182 профсоюза. В 1937 г . упраздняются районные, городские, областные, краевые, республиканские межсоюзные органы — Советы профсоюзов. Отсутствие горизонтальных связей и крайняя дробность структуры облегчали партийный контроль над рабочим движением.

В условиях концентрации реальной политической власти в партийных комитетах, чрезвычайных, а порой карательных органах Советы осуществляли преимущественно хозяйственные и культурно-организаторские функции. При них создаются отраслевые секции (культурные, финансово-налоговые, народного образования, здравоохранения, РКИ и др.), включавшие сотни тысяч трудящихся (в первом полугодии 1931 г . в 118 тыс. секций по РСФСР работало 432 тыс. человек, в первом полугодии 1933 г . в 172 тыс. секций — 1 млн. человек).

Участие населения в избирательном процессе все больше становилось не выражением политической воли населения, а как бы тестом на политическую лояльность, причем выражение нелояльности в условиях 30-х гг. дорого обходилось «протестантам». В 30-е гг. в «выборах» участвовало практически все взрослое население. Так, во время перевыборов Советов средний процент голосовавших в стране составил: в 1927 г . — 50,7%, в 1929 г . — 63,2%, в 1931 г . — 72%, в 1934 г . — 85%; в выборах Верховного Совета СССР 12 декабря 1937 г . участвовало 96,8% избирателей, в выборах в местные Советы (декабрь 1939 г .) — 99,21% избирателей. В условиях фактического безвластия официальной власти — Советов, свертывания демократии в органах реальной власти (партии, НКВД) принятая 5 декабря 1936 г . демократическая по содержанию новая Конституция СССР слабо соответствовала реальной общественно-политической ситуации в стране.

И все-таки было бы неверным исключительно в мрачных тонах представлять общественную атмосферу 30-х гг. Страна добилась впечатляющих экономических результатов. Миллионы советских людей получили образование, значительно повысили свой социальный статус, приобщились к индустриальной культуре; десятки тысяч, поднявшись с самых «низов», заняли ключевые посты в хозяйственной, военной, политической элите. Очевидно, все эти обстоятельства легли в основу поражавшего западных путешественников и удивляющего нас сегодня жизнерадостного мироощущения значительной части советских людей того времени. Посетивший СССР в 1936 г . писатель А. Жид, зорко подметивший массу «негатива» в тогдашней советской действительности (бедность, порой переходящую а нищету, подавление инакомыслия, всевластие тайной полиции и т.д.), тем не менее отмечает: «Однако налицо факт: русский народ кажется счастливым. Тут у меня нет расхождений с Вильдраком и Жаном Понсом, и я читал их очерки, испытывая чувство, похожее на ностальгию. Потому что я тоже утверждал: ни в какой другой стране, кроме СССР, народ — встречные на улице (по крайней мере, молодежь), заводские рабочие, отдыхающие в парках культуры, — не выглядит таким радостным и улыбающимся».

***

Если попытаться определить общую доминанту, направление развития советского общества в 30-е гг., то, думается, вряд ли следует их рассматривать в парадигме «провала» в «черную дыру» мировой и русской истории. На наш взгляд, в этот период происходит болезненная, мучительная трансформация «старого большевизма» в нечто иное.

Исследователь из бывшей Югославии Н. Попович отмечает, что со «времени стабилизации и вплоть до 30-х гг. пропаганда официальной национальной политики партии большевиков была подчеркнуто интернационалистической. Однако, начиная где-то с середины 1935 г . и особенно с 1936 г ., положение меняется: в пропагандистской работе все больше усиливаются мотивы советского патриотизма, причем воспитание последнего включало в себя все виды национального, местного патриотизма».

Подмеченное югославским историком — лишь верхушка айсберга. В этот период в экономике на смену эгалитаристским утопиям рубежа 20—30-х гг. идет культ инженера, передовика, профессионализма; более реалистичным становится планирование; постепенно расширяется сфера действия товарно-денежных отношений, роль экономических рычагов и стимулов.

В области национально-государственного строительства реабилитируется сама идея государственности — идеология сильного государства сменяет традиционные марксистские представления о скором отмирании государства в процессе перехода к социализму (на XVIII съезде ВКП(б) Сталин заявит о сохранении государства не только при социализме, но и при коммунизме).

Возрождаются имперско-русские традиции в Красной Армии: восстанавливаются казачьи части (один старый большевик был крайне поражен, увидев в 30-е гг. в фойе Большого театра молодцов в ненавистной ему казачьей форме), Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1940 г . в советских вооруженных силах устанавливались «отмененные революцией» генеральские и адмиральские звания.

Общий курс на укрепление государственности отразился и на области семейных отношений. «Сексуальная революция» времен гражданской войны и первых послереволюционных лет сменяется политикой укрепления семьи, заботы о нравственном здоровье общества: усложняется процедура развода, ужесточаются юридические нормы в отношении гомосексуалистов, запрещаются аборты.

Одновременно на смену экспериментам 20-х гг. в литературе, живописи, педагогике идет реставрация реализма («социалистического») в области художественного метода, реабилитация по сути «классических» форм образования.

Постепенно смягчается отношение режима к религии и церкви (этот процесс примет особенно отчетливые формы в годы Отечественной войны).

Таким образом, по всем линиям происходит естественный здоровый процесс реставрации, восстановления, возрождения тканей русского (российского) имперского социума. Технологическая модернизация все больше осуществляется на основе не разрушения, а сохранения и развития базовых структур традиционного общества — общины-артели (советский аналог — колхоз-бригада), патерналистской государственности.