Рэй Брэдбери - Научный подход

• Название: Научный подход
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Современная проза

Не все в человеческих отношениях можно рассматривать через научную призму…

---

Рэй Брэдбери Научный подход

— Он высокий, — сказала семнадцатилетняя Мэг.

— Темноволосый, — добавила Мари, на год старше сестры.

— Красивый.

— И сегодня вечером он придёт к нам в гости.

— К обеим? — воскликнул отец.

Он всегда восклицал. За двадцать лет супружества и восемнадцать лет отцовства он почти разучился разговаривать иначе.

— К обеим? — повторил он.

— Да, — подтвердила Мэг.

— Да, — повторила Мари, улыбаясь бифштексу на тарелке.

— Не хочется есть, — сказала Мэг.

— Не хочется, — отозвалась Мари.

— За это мясо, — воскликнул отец, — платили больше доллара за фунт! И сейчас вы ХОТИТЕ его есть.

Дочери умолкли и стали жевать, но явно проявляли признаки беспокойства.

— Hе ёрзайте! — воскликнул отец.

Девушки посмотрели на дверь.

— Не вертитесь! Попадёте вилкой в глаз.

— Такой высокий, — сказала Мэг.

— Такой темноволосый.

— И красивый, — завершил отец, обращаясь к матери, которая вошла с кухни. — Скажи, пожалуйста, в какое время года женщины чаще сходят с ума? Весной?

— Как правило, лечебницы переполнены в июне, — ответила та.

— Сегодня с четырёх часов дня наши дочери как-то странно себя ведут, сказал отец. — Юношу, который придёт сегодня вечером, они собираются поделить на двоих, словно торт. А можно сравнить это с бойней, где ещё минута, и бычка стукнут по башке, а потом разрежут пополам. Интересно, мальчик знает, что его ждёт?

— Мальчики друг друга предупреждают, насколько я помню, — сказала мать.

— Мне легче не стало, — продолжал отец, — я знаю, что мужчина в 17 лет идиот, в 18 — болван, к 20 развивается до придурка, в 25 он простофиля, в 30 ни то ни сё, и только к славному 40-летнему возрасту становится обычным дураком. И сердце моё обливается кровью при мысли о «бычке», которого эти девицы принесут вечером в жертву, как древние инки.

— Ты прямо из себя выходишь, — сказала мать.

— Они не воспринимают. Сейчас для них всё пустой звук. Кроме отдельных слов. Хочешь убедиться? — Отец наклонился к дочерям, безучастно уставившимся в свои тарелки и произнёс:

— Любовь.

Девушки очнулись.

— Настоящий роман.

Встрепенулись.

Июнь, — произнёс отец, — свадьба.

Лёгкая конвульсия передёрнула его дочерей.

— А теперь передайте мне подливку.

— Добрый вечер, — сказал отец, открывая парадную дверь.

— Здравствуйте, — ответил парень, высокий, темноволосый и красивый, — меня зовут Боб Джонс.

«Редкое имя, ничего не скажешь», — подумал отец и сказал:

— Пожалуйста, проходите. Мои дочери наверху, меряют все свои платья. Хотят произвести на вас впечатление.

— Спасибо, — ответил Боб Джонс, который возвышался над отцом, как башня.

— Вас довольно много, Боб, — сказал отец. — Чем вы занимались, когда вам был месяц от роду? Толкали вагоны?

— Не совсем, — улыбнулся Боб. Здороваясь с отцом, он так тряс его руку, что тому пришлось сплясать что-то вроде танца шотландских горцев.

С обречённым видом отец провёл «бычка» в любовно разукрашенную «бойню».

— Садитесь, — пригласил он, — нет, не на этот стул: он современный, больше одного человека не выдерживает. Лучше вот на этот. С которой из девушек вы встречаетесь?

— Они ещё этого не решили. Боб улыбнулся.

— А у вас что, нет права голоса? Надо постоять за себяю

— Одна мне нравиться больше, но, честно говоря, я боюсь об этом даже заикнуться: растерзают.

— Да, сказал отец, — и ногтями, и пилками для ногтей. Жуткая смерть. Позвольте дать вам один совет. Впрочем, скажите сначала, чем вас угостить, ведь это ваша последняя трапеза. Сандвичи, фрукты, сигареты?

— Я съем немножко фруктов, — сказал парень. Он сгрёб охапку персиков с кофейного столика; отец не успел глазом моргнуть, как их поглотила доменная печь в образе человека.

— Что же вам посоветовать? — начал отец. — Мэг красивее, зато у Мари есть индивидуальность. Это лотерея. Впрочем, любая из них будет прекрасной женой.

— Э-э-э-э, не торопите меня со свадьбой.

— А я и не тороплю. Хорошенько подумав, вы можете жениться в любой день на этой неделе. Интересно, как мои дочери решат, которой из них вы достанетесь?

— Они устроят мне экзамен.

— Экзамен?

— Ну да, устный и письменный, как в школе.

— Боже милостливый, никогда про такое не слыхал.

— Да, суровое испытание. Я дрожу как кролик.

— И вы считаете это правильным?

— Видите ли, сэр, нельзя заставить баскетбольного болельщика встречаться с тем, кто баскетбол терпеть не может. Мы подошли к вопросу научно, как нас учили на уроках психологии.

— Звучит не так уж и глупо.

— Совершенно верно, — ответил серьёзно Боб Джонс. — Итак, девушки будут задавать вопросы мне, вопросы друг другу, а я им, а потом мы все вместе сделаем вывод.

— Вот это да! — воскликнул отецю

— А вы не знаете, сэр, — юноша смутился, какого рода вопросы они будут мне задавать? За столом не обсуждали?

— Боб, с моей стороны это было бы нечестно:

— Вы правы. — Боб нервно хихикнул и уничтожил ещё один персик, куснув пару раз.

— Хотя, честно говоря, я действительно ничего не видел и не слышал, сказал отец, — эти ведьмы варили своё зелье без свидетелей. Впрочем, скоро они спустятся сюда и принесут перстни Борджиа (Примечание: такие перстни применялись для отравления ядом при дворе Борджиа (Италия XV–XVI веков) или что-нибудь в этом роде. Съешьте ещё персик.

— Съем, если вы не против.

Дом задрожал, предвещая бурю.

— Живи мы в Калифорнии, — сказал отец, глядя на пляшущую люстру, — я решил бы, что начинается землетрясение или на дне океана произошёл геологический сдвиг. Но поскольку мы в Иллинойсе, я думаю, что просто мои дочери спускаются по лестнице.

Так оно и было.

— Боб! — воскликнули обе девушки ещё в дверях и сразу умолкли. Как последний ружейный залп, на который ушли все патроны. Они смотрели на Боба, на отца, друг на друга.

— Я, пожалуй, пройдусь по саду, — сказал отец. — Или даже по улице. А может мне быть вашим рефери?

— Как хочешь, — сказали дочери, и отец поспешил выскользнуть на улицу, обойдя девушек и гостя, занятых рукопожатиями.

Вернувшись с прогулки, отец застал мать в гостиной.

— Как продвигается большой любовный экзамен? — спросил он.

— Сидят в саду под лампой и почти всё время молчат, — ответила та. Только и делают, что смотрят друг на друга.

— А что, если я немного подслушаю?

— Нет, что ты, это нечестно.

— Милая жёнушка, не так часто приходится присутствовать при грандиозном явлении природы. Я может никогда не доберусь до Парикутина или Кракатау (Парикутина — вулкан в Центральной Мексике, Кракатау — вулканический остров в Зондском проливе, между островами Ява и Суматра.), не увижу Большого Каньона, но уж если в моём собственном саду происходит расщепление атомного ядра: стоит взглянуть хотя бы на дым. Я останусь незамеченным.

Он вошёл в тёмную кухню и стал внимательно слушать.

— Итак, сколько вам лет? — спросила Мэг.

— Восемнадцать ему, глупая, вмешалась Мари.

— Что вы любите больше всего: баскетбол, бейсбол, танцы, плавание, или хай-алай? (испанская игра на открытом воздухе)

— Да не так! — запротестовала Мари. — Ты бери спорт отдельно от развлечений! Если ты всё смешаешь, любой парень скажет тебе, что любит бейсбол, и замолчит. Нужно спросить, например: вы любите больше танцы или кино? Что вы скажете, Боб?

— Танцы, — ответил Боб.

Взвизгнув от восторга, девушки сделали пометки в своих карточках, где вели счёт очкам. ДИПЛОМАТ, подумал отец, ничего не скажешь.

— Плаванье или теннис? — спросила Мари.

— Плаванье.

Девушки взвизгнули снова. ГЕНИЙ, подумал отец.

Сёстры порхали вокруг Боба, словно птички, строящие гнездо. Любит ли он пиво, или пломбир, спрашивали они, свидания в пятницу или в субботу, с одной девушкой или с несколькими, какой у него рост, нравится ли ему больше английский или история, спорт или общественная работа?

Боб Джонс уже начал отвлекаться и поглядывать в сад. Девицы, однако, писали без устали, шуршали листками, слагали и вычитали очки.

Отец хотел было оторваться от волнующего зрелища — и как раз в этот момент раздался звонок у парадной двери. Когда он её отрыл, в дом впорхнула Пери Ларсен, подвижная хорошенькая блондинка со сверкающими глазами. Смотреть на Пери было всё равно, что наблюдать море в солнечную погоду: всё время что-то происходит, меняется то тут, то там — и всюду сразу.

— Это я! — воскликнула Пери.

— Действительно, это вы, — сказал отец.

— Меня позвали судить.

— Не может быть.

— Да-да, Мэг и Мари позвонили мне и сказали, что не могут доверить друг другу подсчёт очков. А Боб уже здесь?