Пьер Лепроон - Современные французские кинорежиссеры

• Название: Современные французские кинорежиссеры
• Автор: Пьер Лепроон
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Критика
• Год: 1960

В предлагаемой читателю книге, написанной французским киноведом П. Лепрооном, даны творческие портреты ряда современных французских кинорежиссеров, многие из которых хорошо известны советскому зрителю по поставленным ими картинам. Кто не знает, например, фильмов «Под крышами Парижа» и «Последний миллиардер» Рене Клера, «Битва на рельсах» Рене Клемана, «Фанфан-Тюльпан» и «Если парни всего мира» Кристиана-Жака, «Красное и черное» Клода Отан-Лара? Творчеству этих и других режиссеров и посвящена книга Лепроона.

Работа Лепроона представляет определенный интерес как труд, содержащий большой фактический материал по истории киноискусства Франции и раскрывающий некоторые стилистические особенности творческого почерка французских кинорежиссеров.

Рекомендуется специалистам-киноведам, преподавателям и студентам искусствоведческих вузов.

Редакция филологии и искусства

---

Говоря о Тати, его сравнивают — и часто без оснований — с Чаплином. Но заслуживает внимания не само сопоставление этих кинематографистов, а то обстоятельство, что и тот и другой исходят из одного и того же. Творчество Тати, так же как и Чаплина, родилось из пантомимы. Их искусство связано с выразительными средствами, которые применяются обычно редко, поскольку их использование предполагает наличие редких качеств и особых свойств как у тех, кто создает кинопроизведения, так и у тех, кто их воспринимает. И Чаплин и Тати пришли в кино через пантомиму и мюзик-холл. Но они переросли эти два вида зрелищ, преобразовав их в соответствии с законами оптики в третье — в кино.

Некоторые киноленты, на которых заснят мимист Марсо, и в особенности «Пантомимы» Поля Павьо увлекательны, но это только «фиксация», воспроизведение мимических сцен на пленке, а отнюдь еще не фильм. Чтобы создать произведение искусства в полном смысле слова, мимист должен играть специально для фильма. Итак, из пантомимы возникает новое искусство, которое ее превосходит, так как использует еще и важнейшие элементы кино: движение и ритм.

Интересен путь, каким Жак Тати пришел к своему «открытию». Жак Татищев (русский по отцу) родился в. Пеке (департамент Сена и Уаза) 9 октября 1908 года. Когда он подрос, отец — рамочный мастер, работавший в магазине на улице де Кастеллана, — обучил его своей профессии.

Свой досуг Жак посвящал спорту. Он играл в регби в составе первоклассной французской команды «Расинг-Клуб», занимался теннисом и боксом. Спорт и положил начало его артистической карьере.

Молодого спортсмена не удовлетворяли одни только физические упражнения. Выполняя их, он в то же время внимательно наблюдает за самим собой, а также за зрителями. Талант мимиста, в своей основе подражательный, предполагает развитую наблюдательность.

Жак Тати решает воспроизвести ситуацию спортивных соревнований — изобразить спортсмена и публику. Но изображать — он понимает это с самого начала — значит воссоздавать, стилизовать. Он поступает, как ребенок, который впервые начинает рисовать. Он не копирует, а схематизирует. Спортсмен становится мимистом. Тати выводит заключение: «Первое требование к актеру-комику, — говорит он, — быть подготовленным спортсменом».

И вот впервые мимист дебютирует в мюзик-холле. Здесь также надо учитывать два момента. Пантомима — это не только то, что показывает актер публике, — в нее входит и реакция зрителей. «Каждый вечер нужно считаться с интересами и вкусами различных зрителей — мелких торговцев, молодежи, парикмахеров и рабочих. Все реагируют по-разному, и вы начинаете понимать, чего вам не следует делать. Нельзя создавать комический фильм, не изучив предварительно своего ремесла на подмостках, в тесном контакте со зрителями. Иначе получается комизм такой, как в литературе... »[424].

В 1931 году Жак Тати дебютировал в мюзик-холле «Жерлис», выступая в своих, как он их называл, «спортивных пантомимах», вызвавших позднее много подражаний. Почти одновременно он играет в короткометражных картинах — «экранизациях» своих же пантомим.

На одном из праздников, организованных газетой «Журналь» в 1935 году, талант Жака Тати был «открыт». Это сделала Колетт, она не ошиблась в будущем мимисте. В следующем году она писала о нем в связи с ревю «А. В. С. »:

«Впредь, я думаю, ни одно празднество и ни один театральный спектакль или акробатическое представление не обойдутся без этого поразительного актера, который открыл кое-что новое. Это открытие касается танца, спорта, сатиры и пантомимы.

В одно и то же время он изображает игрока, мяч и ракетку, мяч и вратаря, боксера и его противника, велосипед и велосипедиста.

Он умеет создавать впечатление, будто в руках у него различные предметы. У него сила внушения, присущая большому артисту. Мне нравится, как принимает его публика. Его успехи доказывают, что у этой широкой публики тонкий вкус, что она понимает новый стиль.

В Жаке Тати, изображающем коня и всадника, весь Париж увидит живое воплощение легендарной фигуры кентавра»[425].

Но уже в это время Жак Тати расширяет поле своих наблюдений и свои цели. Сделав несколько короткометражных «спортивных» фильмов, он ставит картину «Веселое воскресенье», которая по своей теме предвосхищает «Каникулы господина Юло». Его внимание привлекает человек в его отношении к обществу, он с юмором наблюдает, как этот человек пользуется своей «свободой».

За этим последовали картины «Отрабатывай удар левой» (1936 г., постановщик Рене Клеман), «Школа почтальонов» (в двух частях), получившая премию Макса Линдера в 1949 году. Постановка этого фильма было настоящим дебютом Жака Тати в кино. В предыдущих фильмах режиссером был не он, и потому они, естественно, не в полной мере соответствовали его установкам.

Комизм этой маленькой картины обладал такими достоинствами, что продюсер Фред Орен счел, что она заслуживает большего, чем судьба всех короткометражных фильмов. В картине чувствовались возможности, которые можно было легко развить, добавив новые комические трюки — «гэги». «Техники» и актеры верили в талант Тати. Было решено снять полнометражный фильм, который был бы экспериментом с нескольких точек зрения: с производственной, так как фильм будет создаваться на «кооперативных началах»; с технической, так как по предложению Фреда Орена впервые будут применены французские краски «Томсон Колор», и, наконец, с творческой, так как фильм был задуман по-новому и граничил с «комической», которой пренебрегали с самого возникновения говорящего кино. Так началась работа над фильмом «Праздничный день».

Съемки происходили в Сен-Севере, маленьком городке в департаменте Эндр-э-Луар, для которого таким образом «Праздничный день» растянулся более чем на три месяца. Актеры и техники прочно обосновались в городе; комедианты устроили свои балаганы прямо на площади, и школьники (это было в последние недели перед каникулами), когда Жаку Тати были нужны статисты, являлись на съемку во главе с учителем. Жили дружным товарищеским коллективом, твердо верили в удачу.

Наконец съемки закончены, в Париж вернулись с двумя негативами: цветным и черно-белым. И вот теперь-то и начинаются трудности. Фабрика, которая должна была печатать цветной вариант, никак не могла начать работу. Примерно через год выяснилось, что от печатания цветного варианта придется отказаться. Остался черно-белый негатив. Когда закончили монтаж и показали ленту специалистам, они изумились: что за фарс — это же для детей! Да и сами авторы фильма почувствовали, что в нем есть «пробел».

Однако в свою идею Жак Тати. Фред Орен и некоторые другие веры не потеряли. В спешном порядке в студии снимаются несколько планов, чтобы заполнить «пробелы»; один из лучших комических номеров фильма — эпизод с покойником за дверью был добавлен перед самым завершением работы. И вот фильм готов, его показывают крупному прокатчику в надежде на его помощь в организации проката. Но тот отказался и посоветовал сначала собрать в поддержку своей затеи подписи, чтобы владельцы кинотеатров приняли эту «чепуху» для проката.

«Товарищество»— артисты и техники — не получили еще ни сантима; все средства были уже давно исчерпаны; продюсер Фред Орен продал свой загородный дом, чтобы оплатить за лабораторию. Несмотря на все насмешки, коллектив заканчивает монтаж и озвучение и решает устроить предварительный просмотр в кинотеатре в Нейи. Фильм, который демонстрировался без предупреждения как приложение к программе, неожиданно имел громадный успех. «Премьеру» устроили в кинотеатре «Скала». Прелестные сиены праздничных гуляний, показ ярмарки вызвали восторженные отзывы критики, с ними согласилась и публика. Битва была выиграна.

Выиграна она была не только в плане материальном, что было очень важно для будущего Жака Тати, но также и в художественном отношении. Новая художественная форма получила права гражданства. Собственно говоря, это не была просто форма, которой можно было подражать или следовать, это был совсем новый вид выразительности, столь своеобразный и оригинальный, что обескуражил возможных плагиаторов. Некоторые критики пытались все же найти в прошлом каких-то предшественников, проводили какие-то сравнения. Но их попытки ничего не давали, так как были весьма поверхностными.

В своей небольшой, но умной и, если можно так выразиться, сердечной книжке, посвященной Жаку Тати и его фильму «Каникулы господина Юло», Женевьева Ажель определила фильм «Праздничный день» как выражение «эстетики обыденного»; она отметила оригинальность этой картины, характерную и для стиля Жака Тати в целом.

«Стиль постановки балетных номеров заставляет вспомнить о Рене Клере, в особенности в сценах Франсуа с «прочими» (столб с призом, большой колокол, «проказы» детей), в самом ритме движений при выходе Франсуа на сцену, при его перемещениях, исчезновениях и возвращении. Так же как у Рене Клера, в фильме мало текста и большое значение придается музыке[426]. Следует при этом заметить, что для фильма Тати, наряду с удивительно точной, прекрасно разработанной организацией всей постановки, напоминающей работу автора фильма «Миллион», наряду с такой же тщательной подготовкой балетных номеров, характерно и нечто совершенно новое. Это легкая, свободная, иногда без нужды головокружительная, словно комедия дель арте или игры детей, далекая от совершенства, но тем не менее обольстительно новая манера танца!