Валентин Вишневский - Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика

• Название: Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика
• Автор: Валентин Вишневский
• Издательство: Курсор
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-8944-62-8

В автобиографической книге Валентина Вишневского описываются подлинные события 1955–1957 годов, происшедшие с автором во время его учебы и службы на секретном полигоне ВВС, где производились испытания первых образцов атомных бомб и самолетов-носителей Советского Союза. Ранее закрытая для широкой общественности информация открывает новые данные о становлении ядерного оружия и осуществления грандиозного Атомного проекта СССР

В книге приводятся документальные материалы и редкие фотографии.

Для широкого круга читателей.

---

Мой друг Володя Соколов познакомил меня со Светой, поварихой офицерской столовой. Она, в свою очередь, познакомила меня со своей подругой Раей, официанткой. Света жила в Керчи, а Рая снимала комнату в поселке. Светлана была бойкой брюнеткой со смеющимися веселыми глазами. Раечка, в отличие от подруги, была застенчивой и тихой. Голову ее обрамляла аккуратным венчиком толстая русая коса. Серые глаза тревожно темнели, когда кто-либо из наших отпускал ей комплименты. Она застенчиво опускала пушистые ресницы и, не обращая внимания на любезности, говорила только о том, что касалось ее работы.

В обязанности официантки входила не только подача еды, но и прием талонов на завтрашний день. Заранее можно было выбирать из меню блюда на следующий завтрак, обед и ужин. На талоне указывался номер блюда, время и дата приема пищи. Эта, почти ресторанная система, была для нас удобной, хотя и хлопотливой для обслуживающего персонала.

С помощью вот таких талонов заказывался обед на завтра.

Надо сказать, что ассортимент, внешний вид и вкусовые качества подаваемых блюд были на высоте. Цены же удивляли своей доступностью.

Во всем этом чувствовалась чья-то властная и заботливая рука. Полигон имел свои подсобные хозяйства, которые постоянно поставляли свежее мясо, овощи и фрукты.

Несмотря на разные характеры девушек, а может — благодаря этому, Светлана и Рая были неразлучными подругами. Володя и я тоже дружили еще в Харькове, так что вскоре у нас образовалась своя небольшая компания. Вместе ходили в кино и на танцы, вместе отмечали праздничные и памятные дни. Для этого специально заказывали через комендатуру пропуска на выход из гарнизона.

Спокойная и скромная Раечка мне нравилась. Появилась она в городке совсем недавно. До этого жила в небольшом поселке вблизи Керчи. Кроме нее, в простой семье было еще несколько детей, которых мама воспитывала в труде и уважении к сельской работе. Рая долго не могла привыкнуть к моим ухаживаниям, трогательно отпиралась локотками, с умеренной решительностью отворачивала личико и мило шептала несмелые увещевания. Ее приходилось приручать, как чужую кошечку. Не сразу, постепенно в наших отношениях стал проявляться прогресс.

Бойкая Света задорно стреляла глазками и с мнимой заботой уговаривала меня не обижать Раечку. Она, мол, девушка скромная, добрая и беззащитная. Возможно, это действительно было так. Правда, как-то не верилось, что на такой работе, которой была занята Раечка, могут быть скромные девицы. Время шло, но разочарования не наступило. Рая была тем живительным фактором спокойствия, который был мне так необходим в это неопределенное время. Я впервые был надолго оторван от родителей, от близких друзей и подруг, от родного дома.

Первый снег в Крыму. 1955 г.

Впереди была неизвестность. Никто не знал, куда занесет его армейская служба, где и в каких местах придется жить. Иногда даже думалось, а будут ли там вообще женщины? И этот вопрос в двадцать четыре года был вполне закономерен.

А тут еще одну за другой показывают кинокартины о любовных страданиях. Наши сверстники Иван Бровкин и Максим Перепелица маются на армейской службе от неразделенной любви. Очаровательная Лолита Торрес строит глазки и, шурша длинными юбками, сводит с ума молодых оболтусов.

И вот тогда, когда, как говорится, «клиент созрел», возникла мысль: а не жениться ли мне на такой замечательной девушке? Не упущу ли я свой шанс на пороге неизвестности? Эта мысль, возникнув однажды, возвращалась все чаще и назойливее, тревожила и не давала покоя. Я чувствовал, что она, шла не столько от сердца, сколько от головы, и это меня смущало.

В один из вечеров, в порыве тоски и нежности, я шепнул Раечке на ушко:

— Выйдешь за меня замуж?

— Выйду, — сразу же выдохнула она. — Ты правду говоришь?

— Вполне. Но придется ехать туда — не знаю куда. Учеба моя кончается, и скоро я поеду к месту службы, о котором мало что знаю.

— С тобой — куда угодно, хоть — на край света. Только позови…

— Вот и зову, — сказал я и сам испугался своих слов.

Внутренний голос протестовал против такого скоропалительного решения, взывал к рассудку и слабому опыту, но слово уже было сказано.

Несколько дней я ходил сам не свой. Терзался мыслями о последствиях своего предложения, взвешивая доводы «за» и «против» и, как ни странно, чувствовал себя отвратительно.

Этим, конечно, не преминул воспользоваться внутренний голос: раз ты не радуешься, а мучаешься, значит, здесь что-то не так. Простое увлечение принял за любовь и готов сделать еще более опрометчивый поступок. Остановись, пока не поздно!

При первой же встрече Раечка уловила мое настроение, почувствовала, что я уже не тот, который звал ее на край света.

— Ты, наверное, передумал? — обреченно спросила она. — Может, это и к лучшему. А меня хозяйка хочет выдать замуж за своего племянника…

— Извини, Рая, но я совершил необдуманный поступок. На меня надежды нет. Ты по-прежнему мне нравишься, но я ухожу с твоего пути, — с трудом выдавил в я из себя.

Упустить такую девушку. 1955 г.

— Прощай, желаю тебе найти другую, которая бы любила тебя так, как я, — и закончила свою фразу уж совсем обреченно: — Почему я такая невезучая? Почему же я не такая, как все.

Это было сказано искренне и настолько печально, что мне стало жаль бедную Раечку. На помощь пришел все тот же бдительный внутренний голос.

На этом, казалось бы, и должна была закончиться эта амурная история. Но нет, она пошла еще на один виток.

Отмечать Новый год было решено у Светланы в поселке, где она снимала жилье. Гарнизонное начальство, решив оградить себя от возможных праздничных неожиданностей и ссылаясь на режим максимальной бдительности, вовсе отменило выход за пределы городка. Это произошло прямо перед Новым годом и расстроило наши планы. Все уже было договорено: компания составлена, продукты и выпивка закуплены, и тут — такой сюрприз. Поселковые девицы, более изобретательные и опытные в таких делах, предложили нам выйти за пределы гарнизона через проволочное заграждение. Говорят, сами так неоднократно делали.

В конце жилого городка есть места, где колючая проволока всего в один ряд, к тому же — местами попорченная. Они рассказали, как туда пройти, указали ориентиры. Так мы и сделали. Когда наступила ночь, я, Соколов, Кушнир отправились в самый дальний угол внешнего ограждения и нашли в колючке старую дыру. Она была настолько большой, что войти можно было слегка пригнувшись. Видимо, здесь не раз уже нарушали режим и с той, и с этой стороны. Без особого труда мы вышли за проволоку и вдоль железнодорожной линии прошли несколько сот метров в сторону поселка.

Нас уже ждали. Столы были накрыты, елка сверкала игрушками, горели свечи. В небольшой комнате собралось около десятка человек. В дальнем углу сидела Рая, положив по-детски на колени руки.

Не знаю, как уже так случилось, но я оказался почти рядом с Раечкой. Она сидела, опустив глаза, и боялась взглянуть в мою сторону. По радио раздался звон курантов, зазвенели разнокалиберные стаканы, и все дружно закричали: «С Новым 1956-м годом!».

Было шумно и весело. Пили и ели много. Еще больше танцевали. Радиола неутомимо прокручивала танго, фокстроты и редкие вальсы.

Я пригласил Раю. Мы молча танцевали, не находя слов для разговора. Наконец, она не выдержала и сказала:

— Через неделю, 7 января, приезжает хозяйкин племянник. Я выхожу за него замуж. Мы уезжаем в Джанкой.

— Ты хоть его знаешь?

— Нет. Даже ни разу не видела. Но он мужчина самостоятельный, богатый, имеет дом и большое хозяйство. Наверное, мы больше не увидимся…

И мне снова стало жаль бедную Раечку и отчасти — себя. Внутренний голос, видимо, тоже был уже под хмельком, так как никаких протестов с его стороны не последовало.

Кончилось все это тем, что я пообещал освободить Раечку из лап хозяйкиного племянника и возродил надежду на возможную женитьбу.

Мы уединились в угол за елку и полностью отдались нахлынувшим чувствам. К тому времени большинство присутствующих тоже разбились на пары и ничего вокруг себя не замечали. За столом сидели самые стойкие к водке и неуязвимые к любви ребята.

До рассвета надо было снова преодолеть проволоку, но уже в обратном направлении. Все прошло без приключений. Разве что брюки и ботинки были измазаны липкой грязью.

В ту ночь по части дежурил Костя Камплеев. Он понимающе оценил наш внешний вид, улыбнулся и насмешливо спросил:

— Ну что, товарищи офицеры, «откобелировали» новогоднюю ночь? Приводите себя порядок и идите отсыпаться. А тебя, Валентин, чего туда понесло?

Костя Камплеев. 1956 г.

У меня с Камплеевым были хорошие доверительные отношения. Добрый товарищ и неутомимый выдумщик, он был способным в учебе и прагматичным в деле человеком. Умел внимательно слушать собеседника, направлял своими ироническими замечаниями разговор туда, куда ему хотелось, и делал неординарные выводы.