Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова

• Название: Трудно быть богом обитаемого острова
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Но законы развития социума едины для всей Вселенной…

— А вы уверены, что вы в полной мере познали эти законы? К вершине ведут тысячи дорог, вы идёте по одной из них, так почему же вы стараетесь завернуть на свою дорогу всех, кто идёт своим путём? Жизнь развивается сама — самая первая разумная раса, возникшая при зарождении этой Вселенной, как-то сумела обойтись без прогрессоров.

Максим молчал.

— А насчёт добра и зла, — продолжал Странник, — нет абсолютного Добра и Зла, это старая истина, справедливая для всей Вселенной. А Зло как таковое не только неистребимо — оно необходимо: чтобы двигаться вперёд, нужно от чего-то отталкиваться. На любом уровне развития своё Зло, и вы, выйдя в космос, ещё столкнётесь со Злом, отличающимся от того, которое вы одолели на своей планете. И это тоже закон развития социума.

Максиму почудилась усмешка в голосе Странника, но нет, тот говорил по-прежнему бесстрастно.

— Означает ли это, — спросил землянин, — что у вас, Странников, есть противник, по крайней мере не уступающий вам по своим возможностям?

— Такой противник у нас есть, и поле битвы — всё Мироздание. Мы боремся с ним за каждую планету, за каждую Реальность, населённую разумными, сохраняя равновесие Света и Тьмы. А вы, земляне, здесь, на Саракше, качнули это Равновесие, вознамерившись создать многочисленную расу настоящих людей одним махом.

— А разве это недопустимо? Ведь мы же творим добро! Добро по нашим меркам, но мне почему-то кажется, что в данном случае оно не отличается от общевселенского добра.

— Само по себе это прекрасно, и мы отдаём должное вашему Сикорски, сумевшему убедить Землю в необходимости такого шага. И в данном случае вы действительно творите добро — беда в том, что вы творите его слишком поспешно.

— Не понимаю…

— Объясняю. Стремительное — за время жизни одного поколения — появление на этой планете десятков миллионов просветлённых разумных сравнимо с яркой вспышкой. На свет этой вспышки потянется Тьма — Равновесие резко нарушится, и Тьма будет восстанавливать баланс. Саракш будет атакован, причём такими силами, что даже мы, Странники, не сможем его отстоять, не говоря уже о вас, землянах. Теперь понимаете?

— В общих чертах, — признался Максим.

— Постарайтесь понять в деталях. Вы сумеете это сделать: ваше сознание достаточно развито, поэтому мы к вам и обратились. Естественность хода событий неспешна — её нельзя пришпоривать, иначе можно просто загнать скакуна эволюции.

А действительно, почему они вышли на контакт со мной, а не с Рудольфом, подумал Максим. Сикорски руководитель, а я — я всего лишь его помощник.

— Вы Святой Мак, и ваш авторитет в бывшей Стране Неизвестных Отцов огромен — вы очень сильный фактор влияния, Максим. А Рудольф Сикорски, — медленно проговорил Странник, — не подходит. Я мог бы вам объяснить, кто он такой, но для этого мне пришлось бы углубиться в категории, глубоко чуждые вашему материалистическому мировосприятию. Бессмертие души, реинкарнации — для вас всё это пустой звук, так, отголоски религиозных верований. Не будем об этом — растягивание времени требует немалых энергозатрат, и мне не хотелось бы заниматься этим слишком долго.

Последнее Максим не понял, но переспрашивать не стал — на него и так обрушился целый водопад информации.

— И что же вы от меня хотите? — спросил он. — Чтобы я свернул свою работу в Городе Просвещения?

— Вы сделали уже достаточно. В тесто под названием Саракш брошен фермент: ваши ученики и ваши будущие пандейские потомки. Теперь отойдите в сторону и не мешайте — тесто взойдёт и без вас, а все ваши дальнейшие потуги могут только повредить. Почему — это я уже сказал. По сути, вы сделали то же, что и мы, создавшие племя Птицеловов — эмбрион будущего саракшианского человечества, истинного человечества.

— Значит, Небесными Отцами были вы, Странники?

— Да.

Вот так мозаика, подумал Максим.

— Но вы же говорили, что не занимаетесь прогрессорством. А как согласуется с этим утверждением создание целого племени генетически изменённых людей?

— Это посев, — пояснил Странник, — и не более того. Мы бросили семя в благодатную почву, а взойдёт оно или нет — это уже зависит от множества причин, и в первую очередь от того, насколько это семя окажется жизнеспособным. Будущее племени Птицеловов в руках самих горцев, будущее Саракша — в руках самих саракшиан. Мы оберегаем наши посевы от внешних негативных воздействий — только от внешних! — а внутренний рост и развитие — тут мы не можем вмешиваться без риска нарушить Закон Равновесия и принцип свободы воли. Допустимо только крайне осторожное и дозированное воздействие, причём совсем не такое, каким занимаются ваши прогрессоры в Арканаре. Мы работали в прошлом с Землей, но это нельзя назвать прогрессорством — мы только убирали внеземной негатив, с которым вы не смогли бы справиться самостоятельно. [2] Чем выше мощь любой разумной расы, тем выше её мера ответственности — высокое могущество подразумевает и высочайшую ответственность за свои деяния. Вам это ещё предстоит узнать, землянин, узнать и главное — понять.

— Хорошо, — согласился Максим, — с масштабным вмешательством более-менее ясно. Но почему нельзя спасать от жестокой расправы просвещённых людей, как это делают наши наблюдатели в Арканаре? Неужели спасённый от костра поэт немедленно вызовет яростную реакцию вселенской Тьмы, которая обрушит на арканарцев неисчислимые бедствия?

— Не вызовет — на такие мелочи Тьма не реагирует, как не реагирует Свет на войны и нашествия диких орд на цветущие земли. Сам факт присутствия прогрессоров на какой-либо планете уже меняет её историю, а если вы спасаете какого-то человека, вы спасаете и всех его потомков — изменения накапливаются, вариативность истории возрастает. В большинстве случаев основной поток истории сглаживает и нивелирует отклонения, возвращаясь в общее русло, но могут быть и нюансы. Вероятность непредсказуемых поворотов невелика, однако с нею нельзя не считаться.

Принцип бабочки, подумал Максим, вспомнив когда-то прочитанный фантастический рассказ какого-то писателя — кажется, он жил двести лет назад, ещё в двадцатом веке.

— Есть и другая причина, — дубль сделал паузу, как будто к чему-то прислушиваясь. — Вы не терпите чужого вмешательства в земные дела, а вам никогда не приходило в голову, что обитателям других миров может не понравиться ваше присутствие, ваше вмешательство и ваши попытки благоустроить их жизнь на ваш, земной, манер? Здесь, на Саракше, пятьсот лет назад «прогрессоры» с материка приплыли на Благословенные Острова, и что в итоге? Вековая ненависть айкров и реальная перспектива гибели всей планеты в результате ядерной войны!

— Мы никого не завоевываем, — возразил Максим, — и никому не навязываем свою волю. Мы просто помогаем, причём искренне и безвозмездно — нам ничего не нужно ни от саракшиан, ни от арканарцев, ни от обитателей Саулы.

— Помогаете… Бывает, что матери балуют своих детей, из которых потом вырастает такое… А бывает и так, что ребёнку надоедает вечная опека матери и её попытки вылепить из него желаемое, и ребёнок бунтует, причём порою очень жестоко бунтует — об этом вы не задумывались? Но главное — история любой разумной расы очень многовариантна, на её ход влияет любой абориген, а тут ещё вы с вашими благими порывами. Будущее Саракша и так очень неопределённо — вот, смотрите.

Странник что-то сделал, и Максим увидел…

* * *

…Чёрный дым полз по улицам и волнами стекал к морю.

Столицу Островной Империи пожирал огонь.

Великий Кракен сумрачно взирал с террасы дворца на дым, затопивший огромный город. Там, в этом дыму, муравьями суетились люди — люди, отринувшие древние традиции и предавшие старых богов ради богов новых, — лязгали гусеницы тяжёлых танков и гремели выстрелы. Мятеж, который поначалу никто из приближённых владыки Островной Империи не принимал всерьёз, обернулся крахом устоявшегося порядка вещей: злато победило сталь, и преданные воины, опора трона, продавали свои мечи новым хозяевам страны за звонкую монету. Правда, не все — многие дрались до конца, не прося и не давая пощады и заливая кровью широкие площади и узкие улицы столицы. Но это было сопротивление обречённых — исход великой битвы сомнений уже не вызывал.

Жрецы, жрецы — кто мог подумать, что они, хранители веры, протянут свои жадные ладони за мздой и плюнут на алтари? Жаль, что ударный ракетоносец не смог выполнить последний приказ императора — субмарины мятежников перехватили его и отправили на дно прежде, чем распахнулись люки, выпуская на свободу могучие тела ракет, несущих яростное ядерное пламя. Ракеты не взлетели, и не упали на столицу, смывая очистительным огнём серую накипь, разъевшую основу Империи Тысячи Островов — преданность и честь. Битва проиграна — последние защитники дворца расстреливают последние патроны, дорого отдавая свои жизни. Ну что ж, он, Великий Кракен, воин из рода воинов, сумеет уйти достойно.