Николай Ярославцев - Меч Шеола

• Название: Меч Шеола
• Автор: Николай Ярославцев
• Жанр: Фэнтези

Введите сюда краткую аннотацию

---

— Тише. Не вспугни. — Чуть слышно прошептал он и осторожно убрал ее руки.

Княжна удивленно пробежала взглядом вокруг, посмотрела на него и повернулась к костру. И над догорающими углями, в легком, почти не видимом глазу, дыму увидела лица. Или лик… Над лохматой головой два рога бычьих. Под ними длинные острые уши. Под низким лбом два горящих глаза. Из широкого рта кабаньи клыки торчат. А из костра к ним тянется толстая рука с когтями на концах пальцев. И толстые губы шевелятся, выталкивая неразборчиво корявые слова.

Ахнула и спряталась от горящего взгляда за спиной Радогора.

— Кто это, Радо? — Спросила она, и осторожно выглянула из — за плеча.

— Тот, кто старается увидеть нас. — Подумал, и поправился. — Или меня. А, может, тебя…

— Ты все — таки нашел его. — Она все еще не решалась смотреть в огонь. И отворачивая взгляд от костра, села рядом.

— Сам пришел.

Дразнящий запах мяса снова пробудил ее желудок и Радогор, заметив это, поддел кончиком ножа, ломоть, иначе не назовешь, мяса, величиной в его ладонь, выложил его на широкий лист и подал ей.

— Зачем? — Успела спросить она. Прежде чем впилась зубами в него. Сок брызнул в рот. И она на какое — то время забыла обо всем. Кроме этого пахучего нежного мяса.

— За мечом.

Оторвалась от мяса, забыв прожевать то, что было во рту. И подняла взгляд на рукоять меча. И чуть не ахнула. Та же голова, рога, уши… И те же колющие, огненные глаза.

— Это его меч?

— Не знаю. Дедко Вран получил его в честном поединке. Но всегда убирал от глаз подальше. И сковал его страшным заклятием. А я, по глупости и молодости лет, явил его свету. — Спохватился и своей рукой поднес ее руку ко рту. — Ешь, а я твои ноги посмотрю. И спать…

Мясо застряло в горле.

— Я и так изоспалась.

Радогор не смог скрыть своего удовлетворения, заглянул в глаза и улыбнулся, качнув головой.

— А не безобразничай, коли на руках сидишь.

— А не на руках? — Стрельнула в него лукавым взглядом.

— И не на руках тоже. Мала еще для этих глупостей.

Вспыхнула от негодования, аж слеза из глаза скатилась.

— Скажешь… мала. Да если хочешь знать, матушка моя в мои лета уж год, как бабьи косы плела. А я все в девках.

За болтовней на заметила, как и с мясом управилась. Было, было и нет его. И Радогор, улыбаясь, подвинул ей еще кусок.

— Подниму рано…

И не слушая ее больше, Радогор склонился к ее ногам. Умело снял тряпицы с ее ступней и долго разглядывал мозоли. Удовлетворенно покачал головой и, по своему обыкновению, прошептал несколько слов на незнакомом языке.

— Пусть подсохнут…

Подождал пока вытрет подолом рубахи губы и пальцы, перемазанные жиром и, к ее неудовольствию, снял ноги со своих колен.

Ожила княжна, подумалось ему. Совсем не похожа на того испуганного грязного звереныша, какой ее увидел, лежащей в беспамятстве, на спине бэра. Телом округлилась. И глаза огнем горят. А к добру ли?

— Наклони голову, княжну.

С радостью. Еще и губки вытянула трубочкой.

Перекинул через голову тонкий ремешок и своей рукой одел ей на шею. Княжна скосила на него любопытный глаз. На ремешке висела крохотная фигурка. Разглядела — бэр.

— Оберег мой. Носи, не снимая. Родичи мои и их духи закроют тебя, случись беда.

— А ты как? — Тревоги своей за него даже скрыть не пыталась.

Знала, что не принято, нельзя свой оберег в чужие руки отдавать.

— Я и так бэр. — Отшутился он, тая улыбку в уголках губ. И распорядился. — Мясо прибери. На день хватит.

Скрылся под ветками так. Что и листок не шевельнулся, ветка не вздрогнула. И нет его. Бэр и бэр.

Наспех завернула остатки мяса в листья. Замотала холстиной и толкнула в мешок.

— Рассержусь. — Встретил ее спокойный предупреждающий голос, заранее предупредив ее тайные намерения.

— Ну и сердись. — Дерзкий ответ уже наготове. — На сердитых воду возят.

Но передумала. Побоялась, что опять сон нагонит. Уж лучше промолчать. Вернее будет.

Осторожно подползла и склонилась над лицом. Ресницы, изогнутые на концах, как у красной девки, подрагивают.

Безбоязненно подняла его голову и положила на свои колени.

— Так мягче будет голове. — Словно извиняясь, пробормотала она и запустила пальцы в волосы. — А то лежишь на голой земле.

Спорить не стал. Пусть уж так сидит и в волосах роется.

Так и сидела, перебирая мягкие пряди, пока не задремала.

Очнулась от того, что он хрипел и бился под ее рукой, жутко выворачивая ноги. Хватался руками за горло, словно пытаясь оторвать от него чьи — то руки, душившие его. Оттолкнулся ногами. Скатился с ее коленей и покатился по земле, задыхаясь и корчась от удушья. А возле него прыгал и рычал бэр, приходя в бешенство от того, что не видит этого подлого врага.

— Нельзя было оберег брать! — Запоздало подумала она и прыгнула сверху, надеясь закрыть его своим телом, отвлечь того, кто прямо на ее глазах душил ее Радогора. Но под руками, под телом кроме него никого не было. А Радогор уже почти почернел и глаза мутью затянуло от страшного удушья. Выгнулся дугой и перевернулся на бок, сбрасывая ее. Рука дотянулась до меча… А лезвие медленно поползло из ножен.

И хватка ослабла. Это Влада поняла сразу, потому, как всхлипнул и со свистом выдохнул из легких воздух. Задышал часто и жадно, широко открывая рот.

Княжна упала перед ним на колени и сжала его голову в своих ладонях, прижимая к себе. Бэр же стоял, принюхиваясь к чему — то и вздрагивая всем телом.

— Живой, живой? — Повторяла она, заглядывая в глаза. — А я, колода сонливая. Чуть тебя не проспала… Не уберегла.

И не удержавшись, расплакалась, размазывая слезы по щекам.

— Ну, будет, будет. — Попытался он успокоить ее. — Или не княжна ты?

Провел ладонью по голове и прижал к груди.

— Успокойся. Сегодня больше не придет.

Рука скатилась с распущенных волос на спину.

— Мавки разве плачут?

— А ты бы сам подумал, как я одна. Когда в том сне всегда рядом. — Слезы душат, говорить не дают.

И не совладав с чувствами прилипла к губам, всхлипывая и утирая слезы. Потом ткнулась губами в глаза. В нос и все шептала и шептала.

— Ни кому не отдам. Мой ты. Жизни для тебя не пожалею…

Бережно, чтобы не обидеть, отстранил ее и поднялся на ноги.

— Сон перебили, а путь не близкий. Пойдем по холодку.

— А если увидит? — Снова встревожилась она.

— Увидел уже…

Хитрый бэр, услышав его слова, попятился и скрылся в лесу.

Княжна противиться не стала, решив, что и правда лучше уйти с проклятого места подальше и как можно быстрее. И посмотрела на свои босые ноги. Но Радогор уже рылся в траве, срывая жгучие листочки. И скоро ее ступни снова были затянуты ровными холстяными лентами из ее рубахи. А в его руках появилась баклага.

— Выпей, княжна, но не много. Водица от дуба — отца. Берег для черного дня. И я с тобой выпью. — Повернулся, ища глазами бэра и засмеялся. — Столковались?

— Вот еще. Больно надо. Сам ушел. — С независимым видом ответила она и улыбнулась.

Все равно и Владой меня звать будет. И Ладой. И Ладушкой назовет. Только время ему надо, чтобы привыкнуть.

И потянулась к нему руками.

Под утро, жалея его, спросила.

— Может я ногами пойду? Трава мягкая.

Но он, задумавшись, промолчал, а она настаивать не стала.

А вскоре из леса появился и бэр. С независимым видом, перепачканной медом мордой и опухшим глазом.

— Гнезда с дикими пчелами опять зори, разбойник? — Встретил его грозным вопросом Радогор. С укором покачал головой и пересадил княжну на его спину.

— Потрудись сейчас, бездельник.

Бэр наказание принял достойно. Но уже к полудню начал жалобно полскуливать, всем своим видом давая понять, что нормальному человеку пора бы уже трапезничать. Ну и бэру, конечно, если у того человека осталась еще хоть капля совести в глубине души. Но Радогор делал вид, что не замечает его страданий. Но и он, наконец, не выдержал. И Влада с готовностью прыгнула ему на руки. Ягодка от избытка чувств, взревел в полный голос, и пропал за деревьями.

— И врана нет твоего…

— Вперед улетел. Дорогу смотрит. Прямо пойдем. Раз нашел, чего уж прятаться. Да и мне охота посмотреть на того, рогатого поближе. И спросить, за что же он нас все таки так не любит? Где мы ему дорогу перебежали?

— А скажет? — С нескрываемым сомнением спросила княжна.

— А почему б ему не сказать, если спрашивают? Язык не отвалится. — Рассудительно ответил Радогор. — А там, глядишь, и к порубежью выйдем.

Влада вздрогнула и оторвала голову от его плеча. Она уж и думать забыла, что оборвется когда — нибудь их дорога.

— Ты же говорил… — Чуть не с испугом спросила она.

— Прятаться не будем, дорогу спрямим.

Влада еще крепче обвила его шею руками и уткнулась в плечо, не зная то ли верить, то ли нет, радоваться ли тому, что скоро дорога кончится или огорчаться. И не сидеть ей больше на этих руках, не лежать на его плече, не ласкать его щеку своими бесстыдными губами. А он доведет ее до высокого крыльца, повернется и уйдет. Тем, бестелесным, обещал к зиме быть. И слезы сами навернулись на глаза. Бегут по щекам и катятся крупными каплями на его шею. И нет сил их унять.