Николай Ярославцев - Преднозначение

• Название: Преднозначение
• Автор: Николай Ярославцев
• Жанр: Фэнтези

Не всегда смерть, это дорога в ничто. Бывает и немного иначе. Так, как произошло с командиром армейской разведгруппы Олегом Ольховским, машина которого угодила на мину, так и не успев выехать из города. Повисла его растерянная душа между небом и землей, разглядывая свои собственные изуродованные останки и тщетно пытаясь увидеть свет в конце тоннеля. И одному богу известно сколько бы ей пришлось висеть, если бы не увидела ее богиня Судьбы Макошь. А дальше все, как у них, то есть богов, водится. Оказалось что именно он, капитан Ольховский, как ни кто другой, подходит на роль спасителя Мира, поскольку просыпается где – то в неведомых безднах древнее Зло. А с тем Злом кроме него и справиться больше не кому. А дальше уже все предельно просто. Дорогой Мертвых провела его Повелительница смерти в другую эпоху  и вселила в душу только, что появившегося на свет младенца Ольха и передала на попечение старого волхва Врана, который каким – то чудом, или чьей – то волей оказался в то же время и в том же месте. И жил Ольх - Радогор, как назвал его старый Вран, учился волхвованию и воинскому делу, пока беда не грянула… Полег под мечами степняков род Бэра, убит и волхв. И закрутило, завертело его. Под дедовой домовиной отыскался древний меч. И, как оказалось, не простой. Принадлежал он некогда одному из поверженных богов, яростному противнику установившегося миропорядка и самого Рода. Вернись этот меч к нему, расколет он мир, распашет одним ударом землю, зальет ее огнем и утопит в первозданном Хаосе, если не удержит Ольх – Радогор тот меч. Или меч не завладеет им. Но это все потом. Беда не к ночи нагрянет. Месяц – другой и обождать может. А пока Ольху – Радогору надо посчитаться за смерть Врана и гибель рода Бэра с дикими степняками. Спасти девушку – полонянку из неволи. И спросить с темного колдуна Упыря из Черной дрягвы – болота за все пакости роду человеческому. Ну и все остальное, по мелочи, что дороги перед ним к его ногам выложат… кикиморы, лешие, мавки…       

---

-Упереть копья! Давить щитами к стене!

Взгляд опытного воина разом охватил поле боя, отметив застывшие в неподвижности, тела.

-Вязать всех  и в яму! А как проспятся, взять с них виру за обиду городу, побросать в лодии и отправить прочь с наказам, что ворота города для них навсегда закрыты.

Появление  бэра и его рев настолько обескуражили скандальных гостей, что они на миг растерялись, а воины Смура воспользовавшись этим, сдвинули щиты и, разом навалившись, придавили их к стене. Ратимир воспользовался этим и, прыгнув вперед, своим плечом оттеснил Радогора в сторону. Тело словно на скалу налетело. И болью отозвалось

-Остальное без тебя управят, Радогор.

А бойцы  и впрямь управлялись. За обиду своего юного учителя ратовищ не жалели, рьяно исполняя указ воеводы. Несколько шагов и копья сделали свое дело. Забияки оказались загнанными в угол, оставив на поле брани тех, кому не повезло во встрече с Радогором.

-Вязать! – Не сдерживая гнева, повторил команду Смур.

Но и прижатые к стене полночные задиры не думали сдаваться, пытаясь отбиваться ножами, а один из них даже умудрился дотянуться до страшного двулезвийного топора и одним ударом снес наконечник с копья Гребенки. Гребенка, подлым образом оказавшийся обезоруженным, ткнул, озверев, обрубком копья в просторное брюхо своего противника и тут же ахнул его сверху  между коровьих рогов. Воин зевнул ртом, закатил глаза и мешком рухнул под ноги. Наука Радогора начинала сказываться.

Пример Гребенки оказался как нельзя кстати. Бойцы, злость которых начала брать верх вопреки наказам Радогора,  над разумом, и они во всю   заработали щитами и копьями, без всякой жалости охаживая возмутителей спокойствия.

Прошло совсем немного времени и все они  были самым добросовестным образом стянуты ремнями и свалены грудой за порогом постоялого двора. А воевода Смур, высоко поднимая ноги, чтобы не наступить на мертвые тела, обходил, обозревая побоище и качал головой.

-Они достали ножи, воевода. – Сдержанно, но в тоже время, словно виновато вместо Радогора, проговорил Ратимир. – Можешь сам посмотреть. Валяются под ногами. И напали первыми. Не ждать же ему было, когда они к горлу полезут с теми ножами. А всей то его вины было, что вступился за женку… и попытался урезонить всех.

-У него это хорошо получилось. – Хмуро пробормотал Смур. - Сломанная шея, разбитая грудь и вместо головы месиво из костей и мозгов успокоят надолго кого угодно. Могут потребовать виру за убитых.

Ратимир сразу понял причину беспокойства воеводы. И осторожно заметил.

-Радогор такой же гость, как и они. А коли так, то город не должен платить виру.

   Смур поморщился, сетуя на непонятливость старшины.

-Я могу заплатить виру и за убитых, и за покалеченных. Это не много, если принять во внимание виру за обиду городу. И за погром в трактире. Я о другом, сударь Ратимир. они могут вернуться, если сочтут, что виру за кровь можно взять только кровью.

Старшина бросил быстрый взгляд на убитых и калечных, на сконфуженно стоящего в стороне Радогора, который уже полностью проникся виной за те неприятности, которые он причинил воеводу и городу. Остановил взгляд на бэре, стоящим у левой ноги парня и выложил последний довод, который не смог бы оспорить и хитроумный Остромысл.

-Эти, - Указал он взглядом на трупы, - были с ножами. А он нет. Кроме того, сударь воевода, я здесь еще не видел и капли крови. Все чисто, если не считать битой посуды и сломанных столов.

Ратимир, как мог, старался обелить Радогора. Но Смур, не дослушав, повернулся к выходу. На пороге еще раз повернулся и окинул взглядом трактир.

-Не убыло бы от той Невзгодихи, если бы кто – то пошарил у нее за пазухой. – Сердито проворчал он. – И самому Невзгоде бы на жевок осталось.

Но Ратимир сдаваться не собирался.

-Не нас, других бы задрали. Тогда бы не их, своих на возах под рогожей увозить пришлось… Не хуже меня знаешь. Тебе, как воеводе люди жизни свои вверили.

Но и эти его слова остались без ответа.

Смур отступил в сторону, чтобы дать дорогу воям, которые выносили тела убитых и складывали на телеги и исподлобья посмотрел на Радогора.

-Несчастья к тебе, парень липнут, как мухи на … коровью лепешку. Не показываться бы тебе пока, Радогор, в городе. – И окинул его пристальным взглядом так, как будто сроду не видел. – Значит голоруким их месил?

-Молод, зелен еще. – Снова вмешался Ратимир. – Не научился еще с силой своей управляться. Или мы с тобой в его годы не такими же были?

-Я их не бил. – Радогор строптиво поджал губы. – Я их пытался остановить. А если кто – то по глупости на мою руку наткнулся, так я ли в этом виноват? Они же словно ослепли от злости. Сами не знают, куда лезут. Ратимир видел, не даст соврать.

Ратимир, не медля, кивнул головой.

-Он не лукавит. И не оправдывается. Он только оборонялся.

Смур снова ощупал сначала одного, а потом и другого взглядом.

-Ну и будет об этом.  Что сделано, то сделано. И того уже не переделать. Зато прочие задумаются, прежде чем скандал с мордобоем затевать. С этими же,  - Решительно заявил он, - как сказал, так и поступлю. Ты же из воинской избы пока ни на шаг, даже носа не показывай. А дальше будет видно, что нам делать.

Радогор молча выслушал слова воеводы. Но, стараясь не задеть его самолюбия, осторожно, но твердо возразил.

-Я, сударь воевода, и правда гость. К тому же незваный. На городе вины нет. Но скрываться не хочу, и не буду. Не на Барсучиху они позарились. Меч мой приглянулся, так я думаю. А коли так, если не ошибаюсь я, хоть за замком спрячусь, все равно найдут. Так уж лучше я уйду. Или головой дамся… И греха на городе не будет.

-Перемудрил ты, друг Радогор. – Возмутился Ратимир. – Запугал я тебя сказками об этом мече. Теперь всюду тебе мерещиться будут те, кому меч надобен. А эти не только твоего меча не видели, себя не помнили.

Бэр, что – то уловив в его голосе, глухо заворчал. А вран, пока длилось побоище, державшийся в стороне, снова сел на его плечо и, склонив голову на бок, вслушивался в их беседу, следя черным глазом за воеводой.

Смур оскорблено засопел, сверкнул глазами… встретился взглядом с вещей птицей и неожиданно громко расхохотался. Погрозил ей пальцем и гаркнул, что есть силы в дверной проем.

-Невзгода, собачий сын! Леший бы побрал всех трактирщиков вместе с их непотребными женками. Малый бочонок вина в воинскую избу и все, что к нему полагается. – И подмигнул Радогору. – Мы же посидим там, подумаем что и как. Остромысл, не тем будь помянут, уж нашел бы, как вывернуться из всего этого, да еще и с прибытком. Ну и мы не на дороге найдены.

Обвел строгим  взглядом толпу, собравшуюся перед постоялым двором, и хмуро проговорил.

-А вы, что собрались? Или дел других нет, как только глаза продавать? Тогда вместо того, чтобы ротозейничать, помогите этому… Невзгодке трактир обиходить. И женке его, Барсучихе нелепой прибраться.

Раздвигая толпу руками двинулся к воинской избе.

Радогор, ловя на себе удивленные, а порой и восхищенные взгляды, чувствовал себя неловко. И пытался спрятаться за спиной Ратимира. Люди стояли плотно. А тот всякий раз отодвигался в сторону, открывая его взглядам.  

Уйди далеко они не успели. Остановил их хриплый застуженный голос, напоминающий скорее звериный рык.

-Постой, воевода!

Услышали они. И все трое остановились.

К ним широкими и, быстрыми шагами приближался северный воин. Детина, на голову возвышающийся над толпой. Грузный, с объемистым брюхом и толстыми, как бревна, голыми руками. Густая рыжая шерсть целиком покрывала его лицо и звериной гривой свисала на плечи, на медвежью шкуру из – под рогатого шлема. Между рогами кабанья харя клыками на людей уставилась. На поясе, поверх брюха, широкий, прямой меч с боевым ножом. Воин даже не пытался сдержать, душившую его, ярость.

-Постой воевода! – Снова проревел он.

Воевода нахмурился. Воин был недопустимо дерзок с ним.

-Почему оружно в город зашел? – Добавляя в голос металла, спросил он, сведя брови к переносице.

За спиной воина он увидел еще с десяток таких, один в один, как от одной матери, бойцов.

-В твой город опасно заходить безоружному!

Гнев мешал воину говорить, и Смур, скорее угадал, чем расслышал его слова.

-Мои воины поверили в эту глупость и что? Половина из них уже никогда не услышит стона умирающих врагов и скрипа весла в уключине. А их глаза не увидят волны, убегающей за корму «Дракона». Остальных же ты, воевода, не имея на это никакого права, бросил в грязную, вонючую яму на съедение червям. 

Воины за его спиной встретили слова дружным ревом. И потянулись руками к оружию. Собравшаяся же толпа невольно шарахнулась назад.

-Здесь, воин, могу требовать только. – Смур чувствовал, как от закипающей злости, сжимается его сердце. Отвык он за многие годы от подобного обращения. - Своими бесчинствами они распугали гостей города. Задирали их, разгромили трактир, обидели. жену хозяина, чем нанесли оскорбление городу.