Sib - Пилот

• Название: Пилот
• Автор: Sib
• Жанр: Боевая фантастика

---

— Ну, вдова — не дочка! Но где-то рядом!

— А в дыню?!

— А в бубен?!

— А не твоё рыбачье дело!

— Не моё — так и не моё. Извини!

— А, фигня! Проехали. Придумаю, чё ни будь! Вот я рыбу с северов таскать буду в областные центры. Омск, Свердловск, Новосибирск, Курган, Пермь, Тюмень. Вон их сколь вокруг! Окуплюсь, поди-ка.

— Ох, и сомневаюсь я, однако! "Тебя пасодют! А ты — не воруй!" И обдерут, как липку. Впрочем — твоя головная боль. Моё дело помочь тебе аппарат освоить нормально. Пока садиться стабильно при минимуме погоды и по приборам летать не научишься — ты не пилот. Вот этим и будем заниматься. По ПВП летать ума много не надо. А ты при низкой видимости сориентируйся! Да и радионавигационными приборами пользоваться уметь, ты обязан.

— А это твоё дело, и рассказать и руками показать и меня научить практическим навыкам.

— А я чем тут занимаюсь?!

— А ты бесплатные советы про эксплуатацию миллионерских вдов раздаёшь!

— А в бубен?! — радостно наехал Шурик.

— А в репу?! — радостно ответил я.

До драки дело не дошло, разумеется, однако повалялись мы славно. Сашка и здоровее, и тяжелее меня килограммов на двадцать, однако я поувёртливее оказался. Подмял он меня как бер по началу, но выскользнул я у него из под мышки и руку завернул. Попал он в положение сложное, однако кувырком из захвата вышел и опять наседать принялся. Но я уже повадочку его понял и в захват не давался. В партере с ним мне не тягаться. Пускаю его мимо себя, и подсечкой его, подсечкой, физией в пыль! Сашок тоже не подарок оказался. Таки изловчился, сгрёб меня в кучку и как колобка в муке, в пыли, солнцем прожаренной, меня прокатал качественно. Боец! Изгваздались мы в пыли той, как поросята. Прощайте чёрная рубашка, прощайте чёрные штаны. В борьбе погибли без возврату, и никому уж не нужны. А Саня весь в белом был! Ох, жена ему и наваляет…

— Да ты, с фоксом твоим — два сапога пара. С вами драться — штанов не напасёшься. Оба мелкие и злые. Как собаки!

— А ты думал, щас маленького изобидишь и с женой целоваться убежишь, как был — в белом? Размечтался, бугай тевтонский! Даст она тебе за штанишки уделанные, да не поцелуев. А звиздюлей! Как бомжик выглядишь, теплотрассовый!

— На себя посмотри пим сибирский, детского размера! Сам-то как уделался. Кто штаны тебе стирать будет? Миллионерша Катерина? Ой, сомневаюсь я! Будешь Пачкулей Пестреньким жить теперь! Я тебя каждый вечер в пыли валять буду. Чтоб ты из образа не выходил.

— Кто кого изваляет, это мне и так ясно уже. Не дано тебе счастие сие. В коленках ты пока слабоват, меня валять. А я обожаю слушать, как шкапы с разлёту рушатся. И помочь при случае.

У меня зазвонил телефон: "Кто говорит? Слон? Нет? Катьенка-Катьуша? Соскучилась, милая моя? Когда на ужин вернёмся? Ой, не скоро ещё. Пока звёзды нас отсюда не выгонят. У меня сейчас теория по матчасти будет. Но я обязательно вернусь. Как стемнеет".

Пришли Чезаре с Георгиосом, принесли из холодильника винца припасённого, слабенького, молодого. Уселись мы под навес за столик, отряхнувшись по возможности и насел я на сеньора, пора, мол, мне лекции слушать, а ему тыщи евров своих отрабатывать. Вздохнул лентяй-механик мой, но евров ему хочется и с Сашкиной помощью принялся утробу "Караванову" мне рассказывать, да показывать. Под винцо молодое. Неплохо рисует сеньор Чезаре. Я эскизы его, работу узлов поясняющие стал сразу в стопочку складывать и под себя подгребать, со своими пометками. И записывал всё за ним в толстую тетрадочку. Одно дело книжка на иностранном языке, хоть бы и с картинками. Другое — живой специалист, да при толковом, знающем тему переводчике. Сашка тоже неплохо в матчасти разбирается, но до синьора-помидора и ему далеко. Он и сам принялся записывать за Чезаре. Толковый он механик оказался, сеньор Чезаре этот. Многознающий и умелый. До тонкостей знающий, где чего и самое главное — как. Надоть по максимуму его выдоить. На той стороне самому гайки вертеть придётся. Не на кого надеяться. Кроме себя, любимого.

Так мы до звёзд самых и просидели. Первую главу разобрали до тонкостей. А когда звёзды воссияли над миром, поехали мы домой. Ужинать. Приехали. Первым делом спросили нас, зачем мы такие грязные?! И не уронили ли мы потихоньку самолёт?! Стали мы оправдываться и говорить, что расшалились. Ну, и получили за детский сад по полной программе. Вздохнула госпожа-кирия горько и печально, загнала нас в душ, лохмотья наши прихватила под мышку, и в тазике скоро и прытко простирнула да на верёвках во дворе развесила сушиться. Пока мы трудовой пот, замешанный на шалой пыли отскребали с себя. Вот такая она миллионьщица оказалась.

Помывшись, переоделись мы, поужинали без помпезности, и опять я был похищен. С целью выкупа. Выкупался я долго и усердно. Купался, и снова искупал вину безмерную. И прямо там, на пляже под оливами, на пляжном покрывале уснули мы, утомлённые и счастливые.

Следующее утро разбудило меня прохладою, вызвавшей легкий перестук зубов и щемящее чувство жалости и нежности к Кате, прижавшейся ко мне в поисках тепла и защиты. Глянул на мобилу — 05:45. Однако, который день сплю всего ничего, а высыпаюсь вполне нормально. Днём в сон не клонит. Бодренький и алертный хожу. А ведь ещё как люблю ушко придавить! Поднялся я, Катю покрывалом накрыл, чтоб не мёрзла. Поудивлялся чуду такому и за камушки убежал подальше в сторонку. И в море потом залез. Поплавал-понырял в прохладных водах, вылез к берегу и вдоль, да по мелководью кросс залепил. Бегу в брызгах по колено по песчаному дну, преодолеваю вязкое сопротивление вод, наслаждаюсь. Полкилометра проскакал, на берег вылетел и обратно в хорошем темпе. И согрелся и взопрел. Пришлось снова в море окунаться. Пот смывать.

К Кате подошёл, пригрелась она под покрывалком, сопит тихонечко. Смотрю на диво сие, мыслю. Ох, и красивая она, и чего же для, ко мне приникла? Не пойму я! А пока не пойму — не будет мне душевного равновесия. Семья у неё — нормальная семья. Сама она тоже хоть куда, как человек. Ни капризов у неё, ни выкидонов никаких козьих. И уж точно не за деньги со мной она. Но чё-то же ей от меня надо?! Воть. И живу, как к потолку подвешенный, никакой в жизни опоры. Любит она меня? Вот с какого переляку? Вот так просто? Бац, и влюбилася в меня беззаветно? Голову мне она морочит, с целью мне неизвестной! Вот шта! Бойся Виталя, данайцев! Зело горьки их дары! А ведь они тут, совсем рядом, коня-то простофилям троянским всучили. Прямые предки Катерины милой и всучали. Боисся, Виталя? Себе-то не ври! Да, есть малехо, ссу! Но нравится мне она — спасу нет. Так. По тормозам. Влюбился сам-то? Ага! О! А ей, значить, откажем в такой оказии наотрез? Ага! Красивые миллионерши с бухты-барахты в подержанных авиатехников не влюбляются. Это нарушение мировых устоев. И ниспровержение основ. Воть!

На этом месте нерадостные размышления мои прервали пришедший по следу Монморанси, затеявший вокруг меня радостные скачки, и науськавший его на это дело Сашка. Приглушил я радостные вопли отыскавших потерю корешков, взял на руки Катю спящую половчее и в кроватку её понёс. На место где взял положить. На цыпочках в дом зашли, и в комнату её мне Сашка двери отворил. И за мной затворил деликатно. Уложил я Катю в кроватку, голенькую такую, накрыл одеялком, обняла она подушку крепко и слова заговорила во сне. Имя своё я понял, а больше ничего. Слабоват я покаместь в греческом. Во сне люди не врут обычно! Надоть было классическое образование получать в пажеском корпусе, или там в гимназии какой, а я в офицеры! Вот, и майся теперь неизвестностью, балбес такой!

Дядь Дима тоже проснулся, вздохнул молча, на меня поглядев и сели мы завтракать. Сыр, яичница с беконом. Рыбка жареная, как без неё. Кофе горячего с молоком козьим попили и на аэродром ехать собрались. Дядь Дима в море, на шаланде своей моторно-парусной, как обычно с утра, на промысел нацелился, а мы на Олимбой. Только завели захапанный нами у тёти Марии "Фиатик", и тут в майке чёрной до колен, белым черепом и костями разрисованной, выскочила из дома моя загадочная коротко стриженая брунетка. Звезда души моей забубенной.

— Хальт! — кричит — Я с вами хочу! Я быстро!

Переглянулись мы с Шуриком. Он плечами пожал. И я плечами пожал. Катя и правда моментом собралась, бутербродами сумку набила, кофе в термос налила и к нам на заднее сидение уселась. Джинсы чёрные на ней, рубашка чёрная, кроссовки тоже чёрные. И бейсболка, угадай какого цвета? Саньку смех разобрал.

— Двое из ларца, одинаковы с лица!

Катя не поняла, а я Шурику кулак потихоньку в бок сунул. Я за рулём, мне его можно. Это ему меня нельзя.

— У кирии траур в разгаре, а ты шутки дурацкие шутишь!

— А у тебя что, тоже траур?

— Да! По вчерашнему ужину! Не в голубом же мне ходить! В самом-то деле! В белом-то я совсем по-идиотски смотреться буду. В коричневом, только Вовочки на праздники заявляются. Зелёное — это как в армию сходить. Меня оттуда уже выгнали. Только жёлтое не предлагай, под канарейку. Фиолетовый — просто не нравится. Оранжевый — для Незнаек. Серый — ментовский. Вот, и ношу чёрное. Нечего больше одеть!