Александр Никонов - Кризисы в истории цивилизаций

• Название: Кризисы в истории цивилизаций
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Публицистика

Господа! Мировой кризис, о котором так долго говорили разного рода пифии и оракулы, предсказатели и экономические ясновидцы, наконец случился. Причем случился совершенно неожиданно. Несмотря на предсказания. Так бывает. Когда все вокруг хорошо, плохим предсказаниям люди не верят. А когда они сбываются, граждане впадают в пессимизм. Глубина этого пессимизма зависит только от способа восприятия мира личностью. Кто-то кидается запасаться спичками и патронами, предвкушая эпоху мародерства, насилия и беззакония, а кто-то скупает акции, полагая, что кризисы приходят и уходят, а деньги греют карман при любых обстоятельствах и правительствах. Я слышал мнение, что кризис, который переживает мир, – самый обычный, и нужно только переждать, чтобы все снова наладилось. Я слышал и другое мнение – о том, что это кризис кризисов, и подобного ранее не бывало в истории человечества. Это – Последний Кризис, и всем нам скоро придет полнейший кирдык. А если мы хотим выжить, нужно менять основы цивилизации и «отказываться от капитализма, который окончательно доказал свою ущербность». Кто же прав? Пессимисты или оптимисты? Мародеры или акционеры? Социалисты или капиталисты?

---

Качество печати банкнот все время ухудшалось: жалко было тратить на это время, ибо нельзя было останавливаться ни на минуту – родина нуждалась в деньгах! Поначалу каждый банковский билет выпускался за тремя подписями – Главного казначея банка, Главного инспектора по "финансовым бумагам и Контролера. Но разве могут три человека подписать миллионы бумажек? Поэтому на банкнотах в тысячу ливров и менее стали появляться подписи второстепенных служащих. А потом и вовсе отказались от подписей на мелких купюрах. Все бумажные фабрики были загружены заказами по печати банковских билетов и не успевали с этими заказами справляться… Соблазн оказался сильнее разума, а у Ло не хватило сил сопротивляться давлению королевского регента, которому Ло был всем обязан – ведь именно он предоставил Джону Ло Францию в качестве полигона для испытания новой экономической системы.

Люди прозорливые понимали, к чему все это может привести. Очень хорошо понимали! Накопивший к тому времени целый воз бумаги принц де Конти погрузил эту бумагу на телегу и отправил в банк для обмена на золотые монеты. Это было сделано прилюдно.

…История повторяется, и в дальнейшем мы еще столкнемся с совершенно аналогичным случаем в XX веке. Так поступил де Голль с американцами…

Требование принца было, как вы понимаете, вполне законно. Но поскольку де Конти был родственником регента, Джон Ло бросился к своему патрону и попросил регента уговорить родственника отказаться от своего требования. Регент нажал на Конти, и тот отказался от намерения обменять бумагу на золото.

Почему этот случай не насторожил парижское общество? Только потому, что принц де Конти был известен своей эксцентричностью, и публика списала его требование на странность характера. Но конец, тем не менее, был уже близок. Пирамида ничем не обеспеченных бумажек рано или поздно должна была обрушиться. И она обрушилась, как рухнула пирамида «МММ» Мавроди, как рухнула пирамида российских ГКО в 1998 году, как рушились и будут рушиться все пирамиды во все эпохи.

Еще до обрушения наиболее прозорливые граждане начали выводить свои деньги из бумаги и переводить их в золото. Некий купец по фамилии Вермаль мелкими порциями обменял миллион бумажных ливров на серебро и золото, положил на телегу, сверху в целях безопасности закидал навозом, сам переоделся крестьянином и вывез драгметаллы в Голландию. Вслед за ним потянулись и остальные. Число людей, желавших разменять банкноты на золотую монету, стало возрастать. Золотые запасы банка таяли на глазах. И тогда, пытаясь оттянуть неизбежный крах, Ло руками регента издал королевский указ, который существенно затруднял обмен бумаги на золото. Разумеется, это только ослабило и без того тающую веру населения в бумажные деньги. Люди бросились в ювелирные магазины покупать золотые изделия и драгоценные камни. Ло издал указ, запрещающий продажу золотых изделий за банкноты – теперь золото можно было обменять только на золото (украшения на монеты). Кроме того, был принят указ о запрете крупных платежей серебром и золотом.

Золото стремительно вымывалось из обращения. Почуявшие неладное граждане заныкивали его подальше или старались вывезти за границу. Джон Ло выпускает закон о запрете владения драгоценностями. По этому закону ювелирам запрещалось делать изделия тяжелее одной унции, а столовую посуду – тяжелее определенного веса. И логическим следствием этой безуспешной политики затыкания дыр стал запрет на владение золотыми монетами в сумме свыше 500 ливров. Все, что превышало эту сумму, подлежало конфискации и выплачивалось в виде премии доносчику. По всей стране прокатилась волна доносов и обысков. По королевскому указу члены спецкомиссий могли без ордера проводить обыски в любых помещениях, включая помещения королевского дворца. Это было уже агонией денежной системы.

В последней попытке спасти положение в мае 1720 года регент девальвировал банкноты относительно золотых монет в два раза. Это могло бы облегчить ситуацию, если бы вместе с экономической силой двор так же стремительно не терял силу политическую. Возмущение девальвацией в обществе было столь велико, что двору пришлось быстро отыграть назад, отменив решение о девальвации. Но количества золота это не прибавило, и потому королевский банк был вынужден вовсе прекратить обмен – формально сохранив прежний, докризисный курс.

Обстановка накалялась. Олигархи, как это обычно бывает, вовремя вывели деньги из бумаги и в накладе не остались. Скажем, один из родственников короля, который нажил на спекуляциях с акциями десятки миллионов ливров, успел переложиться в золото и потому чувствовал себя прекрасно. В отличие от Джона Ло, на которого вызверился весь Париж. Однажды карету Ло остановила разъяренная толпа и едва не растерзала бедолагу.

В конце концов дело дошло до стрельбы – в июле того же года солдаты стреляли в разбушевавшийся народ. Погиб от пули один человек. Но это было ерундой в сравнении с тем, что сама толпа у железных ворот банка задавила полтора десятка человек. Закончилось все тем, что люди пошли

в Пале-Рояль, где жил регент. Один из свидетелей того времени и тех событий писал, что в Париже всерьез опасались революции.

В конце концов в августе 1720 года Королевский банк Франции был объявлен банкротом. Так закончилось для Франции головокружение от успехов. Джон Ло из-за всех этих треволнений изрядно похудел, стал раздражительным и нервным. И в конце 1720 года был вынужден покинуть страну «в добровольно-принудительном порядке». Скорее, это напоминало высылку. И до самой смерти ему так и не удалось увидеть свою семью – жену и дочь, которых он вынужденно оставил в Париже.

Иногда можно встретить утверждение, что Джон Ло был мошенником. Это не так. Джон Ло был великим финансистом и внутренне порядочным человеком. Будучи на пике своей славы, став кумиром Франции и одним из самых богатейших людей страны, Ло не отщипнул себе ничего, не перевел деньги в золото и не вывел даже пару миллиончиков за границу. До конца жизни он существовал за пределами своей второй родины (Франции) на небольшую пенсию, которую платил ему его старый друг и сподвижник Филипп Орлеанский.

Франция пережила страшный удар. Депрессия. Экономический спад. Крушение надежд. Но этот тяжелый опыт не прошел для Ло даром. Он проанализировал свои ошибки и понял, что его система может работать, если не увлекаться эмиссией. Эмиссия денег – как алкоголь: в небольших дозах он повышает качество жизни, а в больших – резко ее снижает.

Результатом этого анализа стали письма Ло к регенту, в которых он указывал на ошибки и предлагал запустить систему бумажных денег еще раз, поставив на нее пару клапанов и регуляторов – чтобы не разнесло, как в первый раз. Если вы думаете, что после всего случившегося регент отверг эти предложения, то сильно ошибаетесь – Филипп согласился, но, к сожалению, пригласить Ло не успел, поскольку умер в 1723 году. Так Ло потерял своего единственного покровителя. И ему ничего не оставалось делать, кроме как писать в изгнании книги. В 1729 году великий экономист умер в Венеции, оставив после себя фундаментальный труд «История финансов во времена регентства». Причем, что интересно, труд это был опубликован только через две сотни лет после кончины Ло.

Я без всякой иронии назвал его великим экономистом, поскольку мыслителем Ло был гораздо в большей степени, чем авантюристом. Его идеи порой намного опережали время. Так, например, он прикладывал немалые усилия, чтобы уничтожить в стране внутренние таможни, затруднявшие ведение бизнеса и торговлю. Это был чертовски прогрессивный шаг, который окончательно осуществился только в наполеоновскую эпоху, почти столетием позже[Никонов А. Наполеон. Попытка № 2. – М.: ЭНАС; СПб.: Питер, 2010.].

Ло предложил заменить устаревшую налоговую систему более современной – отменить запутанные прежние налоги и ввести единый вмененный налог (королевскую подать). По его прикидкам, на взимание этого понятного и прозрачного налога, который принес бы в бюджет 200 миллионов ливров (что полностью покрывало все расходы казны), государство затратило бы 4 миллиона ливров (на жалованье тысячи чиновников). А старые налоги требовали для сбора той же суммы в бюджет 40 тысяч чиновников и 20 миллионов ливров расходов.

Кроме того, у Ло в голове был проект по уничтожению бедности в стране. Точнее, нищенства, поскольку бедных в условиях прущей вверх как на дрожжах экономики быть не могло – рабочих рук не хватало: обилие денег позволяло занять всех. Но были нищие, то есть те, кто работать не хотел. Они плохо пахли, неприятно смотрелись и при случае воровали. Короче, портили весь внешний вид процветающего государства. Ло предложил забирать бомжей в полицию; способных к труду отправлять на общественные работы, а инвалидов и к труду непригодных – в государственные дома призрения.