Тахир Шах - Год в Касабланке

• Название: Год в Касабланке
• Автор: Тахир Шах
• Издательство: Амфора, ТИД Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01339-9

Как известно, Восток — дело тонкое. В этом на собственном опыте убедился респектабельный англичанин, который, устав от капризов британской погоды и бешеного темпа западной цивилизации, решил переселиться вместе со своим семейством из туманного промозглого Лондона в благоухающие сады Северной Африки. Но, как выяснилось, если ты хочешь стать полноправным местным жителем, мало просто купить дом в Касабланке и в совершенстве выучить арабский язык. В Марокко европейцу для того, чтобы его уважали, необходимо как минимум научиться есть квашеные лимоны и общаться с джиннами, а также обзавестись гаремом.

Прочитав эту увлекательную книгу, полностью основанную на реальных событиях, вы узнаете немало интересного: каким образом очистить жилище от злых духов, для чего нужен колодец без воды и от каких болезней можно вылечиться отварными улитками, а также массу других полезных сведений. И как знать, может быть, вам тоже захочется перебраться в Марокко…

До того забавно и увлекательно, что просто невозможно оторваться.

---

— Разве вы не поняли? — спросил он.

— Не понял что?

— Отцу нужно, чтобы сын сторожил деньги, — сказал он, — но он не верит мальчишке. Он подозревает, что сын стащит что-нибудь из коробки, пока он молится, повернувшись к нему спиной.

— И что?

— Именно поэтому он приказал сыну хлопать в ладоши. Если он не услышит хлопков, значит, мальчик запустил руку в коробку с деньгами.

Добравшись до Мекнеса, мы поставили джип рядом с великолепными воротами Баб-аль-Мансур. Камаль открыл багажник и порылся в картонной коробке, которую хранил в машине. В коробке лежал ворох грязной заплесневелой одежды, провонявшей сигаретным дымом и потом. Я часто просил его выбросить эту коробку. Но для Камаля ее содержимое было больше, чем старое рванье. Это было великолепное средство маскировки. Он швырнул мне мятую куртку и пару широких брюк.

— Наденьте это.

Через десять минут мы сидели в кафе у входа в медину. Он нас воняло как от пьяниц, прошлявшихся где-то всю ночь. Мы ждали какого-то бродягу. Камаль не объяснил мне причину переодевания. Как известно, он вообще неохотно расставался с информацией. Но когда я спросил своего помощника об экзорцистах, он непривычно разговорился.

— Они объединены в братство, называемое Иссава. Сами они отсюда, из Мекнеса. Эти люди могут высасывать джиннов даже из стен.

— А они согласятся поехать в Касабланку?

— Если вы заплатите им как следует, они поедут куда угодно.

Спустя час пришел знакомый Камаля. Я сразу подумал, что это тот, кого мы ждали, когда заметил, как этот человек переходил площадь. Он говорил одновременно по двум мобильным телефонам, как бы демонстрируя свое возбужденное состояние. Я всеми фибрами души надеялся, что незнакомец пройдет мимо. Но он завернул к нам и расцеловал Камаля в щеки. Он был похож на сутенера. Лицо небритое, с плоским носом и маленькими бегающими глазками. Едва пожав его влажную и мягкую ладонь, я почувствовал антипатию к этому типу.

— Это Абдулла, — представил его Камаль. — Он знает всех экзорцистов в городе.

— Мне он не нравится, — прошептал я.

— Вешний вид — не главное, — резко ответил Камаль.

Похожий на сутенера Абдулла перевернул стул спинкой вперед и уселся на него верхом. Я не уверен, но, на мой взгляд, этим он старался показать свое превосходство, продемонстрировать, что он нисколько не смущается. Он взял шарик кифа, местной марихуаны, и ловко свернул самокрутку. Камаль, стараясь соблюсти все формальности приветствия, заговорил с ним о прошлых временах, об общих знакомых. Затем он откашлялся, и я услышал слово джнун.

Маленькие глазки Абдуллы сузились еще сильнее, став похожими на шарики для детской игры. Он закусил конец самокрутки и стал медленно и глубоко затягиваться.

Камаль рассказал ему о Доме Калифа и поселившихся в нем джиннах. «Сутенер» прикрыл своей липкой рукой рот и сказал что-то по-арабски. Я не понимал слов, но угадал, о чем речь.

— Он говорит о деньгах, верно? — спросил я.

Камаль не ответил.

Абдулла сделал еще одну затяжку и выпалил целую серию числительных.

— Что он говорит? Сколько?

Так мы и сидели в этой грязной одежде в тяжелом дыму марихуаны.

Я спросил об экзорцистах. Камаль и Абдулла были слишком заняты, чтобы ответить. Они пристально смотрели друг на друга в ожидании, кто первый не выдержит. Глядя на них со стороны, можно было сказать, что два человека сидят себе и спокойно медитируют. Но никакого спокойствия и в помине не было. Между ними шла настоящая борьба.

Я извинился и перешел площадь, чтобы купить себе нугу в самодельном киоске. Когда я вернулся, Абдуллы уже не было.

— Что случилось?

— Он ушел собирать экзорцистов.

— Сколько их будет?

— Вы оплатите работу группы из пятнадцати человек, а еще десятерых он добавит бесплатно.

Глава 19

Ответ дураку — молчание.

При переезде в Марокко невозможно не впасть в иллюзию. Как бы я ни пытался обуздать себя, но теперь делал все с размахом. В Лондоне мы жили в небольшой квартирке, и в результате масштаб моего мышления был узким. Но жизнь в Доме Калифа изменила мое восприятие мира. Я начал планировать грандиозные экспедиции, выдумывать вещи, о которых можно прочесть разве что в какой-нибудь малоизвестной энциклопедии, и еще я стал одержим идеей каким-то образом использовать все свободное пространство в доме.

Частично это объяснялось тем, что мы жили в Африке, где небеса просторные, а природа суровая и безжалостная. И я вдруг почувствовал, что все возможно, что меня больше не сдерживают куцые перспективы Европы. Ко всему прочему добавился сильный мотивирующий фактор — опасность. Одной из причин, по которым я решил вырваться из Британии, было желание освободиться от уютного ощущения безопасности, от тех защитных сетей, которые ловили и удерживали нас. Отсутствие такой безопасности в Марокко служило источником энергии, одновременно заставляя нас быть всегда начеку. Здесь постоянно случалось что-то, и я был этому свидетелем: автомобильные аварии с полумертвыми пассажирами, лежавшими на дороге; рабочие, свалившиеся со строительных лесов; дети искалеченные фейерверком в воскресный полдень. Впервые в жизни я находился в состоянии постоянной готовности. На Западе вы можете плавно перемещаться изо дня в день, зная, что общество защитит вас и ваших детей. А если возникнут какие-нибудь проблемы, то кто-нибудь подхватит вас и стряхнет с вас пыль. Проведя на африканской земле всего пять минут, я понял, что защита моей семьи — это только мое дело. Никто больше не присмотрит за ней.

Мы с Камалем ехали на юг, из Мекнеса в Азру, за «левыми» кедровыми досками для библиотеки. Все вокруг предупреждали меня о необходимости быть очень осторожным. Среди торговцев кедром, говорили они, полно жуликов. И еще ходили слухи, которые нельзя было оставлять без внимания. Один человек сказал мне, что весь кедр, продаваемый в Марокко, поражен невидимым жучком-вредителем. Дерево может быть на первый взгляд хорошим, утверждал он, а привези его домой, так из него мигом поползут личинки и все погрызут. Зеленщик в наших трущобах сказал, что кедры заражены не насекомыми, а в них завелись духи. Стоит только несчастным доскам оказаться в доме, и джинны, поселившиеся в них, моментально переберутся в стены дома. Я напомнил ему, что в Дар Калифа и без того избыток джиннов. На его лице появилось беспокойное выражение.

— Тогда начнется война, — сказал он озабоченно. — И джинны разрушат ваш дом!

Небольшой городок Азру расположен у отрогов Среднего Атласа на высоте тысяча двести метров. Он весь пропитан духом колониального высокогорного курорта. Здания здесь невысокие, безусловно, французские, их европейские крыши блестят под кобальтовым небом.

Я предложил сразу же начать поиски личностей, которые смогли бы вывести нас на черный рынок кедра.

— Еще не пора, — сказал Камаль.

— А когда будет пора?

— В полночь.

И мы целый день проспали в джипе. Время от времени кто-то стучался монетой в окошко и предлагал купить связку перьев для смахивания пыли, контрабандные сигареты, жевательную резинку или шариковые ручки. Прошел вечер, наступила ночь. Я постоянно в нетерпении смотрел на часы.

В половине одиннадцатого я потряс Камаля за плечо и разбудил его. Мы вылезли из машины, переместились в кафе и заказали café noir. В зале в клубах черного табачного дыма сидела все та же знакомая толпа длиннолицых мужчин в джеллабах. Официант принес нам пару чистых пепельниц, подал кофе и покашлял в кулак. Он просил рассчитаться вперед.

— Мы просидим тут еще долго, — сказал Камаль.

Официант вытянул ладонь и промямлил сумму, которая с нас причиталась.

— Я вижу, вы из Касабланки, а я не доверяю городским.

Ровно в одиннадцать Камаль встал, покинул кафе и перешел улицу, остановившись рядом с мальчишкой, который продавал «Мальборо» поштучно. Но Камаль не стал покупать у него сигареты. Он искал ниточку, которая тянулась к черному рынку. После нескольких минут разговора мальчик куда-то поспешил, а Камаль вернулся в кафе.

Прошел час.

Камаль как раз закуривал очередную сигарету, когда из-за пелены дыма появился какой-то мужчина. Он остановился у нашего столика. Небольшого роста, нервный, с блестящим лицом цвета ржавчины. Он протянул руку, мягко пожал мою и сел за наш столик. В его рукопожатии было что-то странное. Я посмотрел на его правую кисть. На ней не хватало четырех пальцев. Позже Камаль рассказал мне, что в Марокко к плотникам без пальцев относятся уважительно, как к людям, обретшим опыт. Он сказал, что у лучших плотников совсем нет пальцев.

Они пошептались по-арабски. Разговор шел о количестве и качестве, а также о полиции. Незнакомец часто улыбался и курил «Мальборо» Камаля.