Вашингтон Ирвинг - И грянул гром… (Том 4-й дополнительный)

• Название: И грянул гром… (Том 4-й дополнительный)
• Автор: Вашингтон Ирвинг
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1976

Библиотека современной фантастики. Том 4-й дополнительный.

В сборник вошли лучшие фантастические рассказы современных прогрессивных писателей США и классиков американской литературы — В. Ирвинга, Э. По, М. Твена. В них отчетливо выражены вера в человека, в его безграничные творческие возможности, в торжество добра и справедливости идеи мира, гуманизма и братства людей, пагубности насилия и войны, необходимости плодотворного сотрудничества стран и народов в решении проблем, стоящих перед человечеством.

Содержание:

ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ

Вашингтон Ирвинг. Рип ван Винкль. Перевод А. Бобовича

Эдгар По. Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфалля. Перевод М. Энгельгардта

Уильям Роудс. Горячее сердце Земли. Перевод Г. Каплунова

Амброз Бирс. Случай на мосту через Совиный ручей. Перевод В. Топер

Эдуард Беллами. Остров ясновидцев. Перевод И. Кольченко

Марк Твен. На школьном холме. Перевод Н. Колпакова

МАРСИАНСКАЯ ОДИССЕЯ

Джон Кэмпбелл. «Кто ты?» Перевод Ю. Зараховича

Лестер дель Рей. Елена Лав. Перевод Д. Жукова

Стенли Вейнбаум. Марсианская Одиссея. Перевод Л. Черняховской

Муррей Лейнстер. Первый контакт. Перевод Д. Жукова

Льюис Пэджетт. «Все тенали бороговы…». Перевод Л. Черняховской

Альфред Э. ван Фогт. Вечный эрзац. Перевод С. Волковой

СХВАТКА

Роберт Хайнлайн. «И построил он дом…» Перевод С. Волковой

Айзек Азимов. Затерянные у Весты. Перевод С. Волковой

Клиффорд Саймак. Схватка. Перевод В. Синяева

Теодор Старджон. Золотое яйцо. Перевод В. Синяева

Роберт Шекли. Потолкуем малость. Перевод Е. Бенедиктовой

Ричард Маккенна. Тайник. Перевод К. Сенина

Рэй Брэдбери. Куколка. Перевод В. Гончара

Станислав Джимбинов. Сказки и легенды двух веков

Фантастика США в русских переводах. Библиография (1917–1975 гг.). (Составитель А. Осипов)

---

А прямо под ним была Веста. Она маячила как огромный воздушный шар, занимавший чуть не полнеба. Блестящий снежный шар, неподвижно висящий в пространстве. Муэр глядел на него, и шар властно притягивал его к себе. «Если с силой оттолкнуться от борта, — подумал он, — вполне возможно, что я начну падение на Весту». Быть может, ему удастся удачно приземлиться и организовать помощь оставшимся на борту. Но может случиться и так, что он просто попадет на новую орбиту вокруг Весты. Нет, надо подумать о более приемлемом варианте.

Эта мысль напомнила ему о том, что нельзя терять драгоценного времени. Он внимательно осмотрел видимую сторону корабля, отыскивая бак с водой, но его глазам открылись лишь джунгли торчащих наружу остроконечных, зазубренных, осыпающихся стен. Он в нерешительности остановился. Очевидно, придется держать на освещенный иллюминатор их отсека и уже оттуда двигаться к баку. Другого способа он не видел.

Он осторожно подтягивался, передвигаясь вдоль борта корабля. Менее чем в пяти ярдах от шлюза гладкая поверхность корпуса внезапно кончилась. Перед Муэром разверзлась зияющая полость, в которой он узнал одно из помещений, примыкавших к коридору в его дальнем углу. Муэр содрогнулся при мысли о том, что в каком-нибудь месте он может наткнуться на разлагающееся мертвое тело. Он знал большинство пассажиров и многих из них лично. Но он преодолел свою чувствительность и заставил себя продолжать опасное путешествие к цели.

И вот перед ним возникла первая практическая трудность. Многие части внутренних помещений корабля были выполнены из цветных металлов и пластмасс. Магнитный захват предназначался для использования только на наружном корпусе корабля и был совершенно бесполезным приспособлением для работ во внутренних отсеках. Муэр совсем забыл об этом, как вдруг почувствовал, что поплыл по наклонной плоскости, а магнитный захват его больше не держит. Он судорожно глотнул воздух, успев схватиться за ближайший выступ и медленно подтянуться к спасительному куску металла.

Целую минуту он лежал неподвижно, почти бездыханный. Теоретически здесь, в космосе, он должен был испытывать невесомость (притяжение Весты было слишком незначительно), но действовал гравитатор под его отсеком. Без компенсационного действия других гравитаторов это приводило к тому, что по мере передвижения Муэр испытывал неоднородные и внезапно меняющиеся нагрузки. Это означало, что, если магнитный захват вдруг не сработает, его совсем оттолкнет от корабля. И тогда…

Очевидно, предстоящее дело окажется еще более трудным для выполнения, чем он думал.

Поняв это, Муэр стал продвигаться ползком, ощупывая каждый участок пути, проверяя, выдержит ли захват. Чтобы продвинуться на несколько футов, ему порой приходилось совершать длинный кружный путь; иной раз он вынужден был пробираться, срываясь и скользя, через участки, выполненные из цветных металлов. И постоянно чувствовалось утомительное некомпенсированное притяжение гравитатора, из-за чего все время менялись направления, а горизонтальные полы и вертикальные стены соединялись друг с другом под странными, беспорядочно образованными углами.

Он осторожно обследовал все попадавшиеся ему предметы. Но это были бесплодные поиски. Неприкрепленные вещи, стулья, столы отторглись от корабля, по-видимому, еще при первом толчке и теперь представляли собой независимые тела солнечной системы. Тем не менее ему удалось подобрать небольшой бинокль и авторучку, которые он положил в карман. Конечно, в данных условиях они были бесполезными вещами, но хоть как-то приближали к реальности это жуткое путешествие за бортом мертвого корабля.

Прошло пятнадцать, двадцать, тридцать минут, а он все полз к тому месту, где, по его расчетам, должен был находиться иллюминатор их отсека. Пот заливал ему глаза, склеивал волосы. От непривычной нагрузки заболели мышцы. Мозг, уже перенесший напряжение предыдущего дня, дрогнул, начал сдавать, разыгрывать с ним свои недобрые шутки.

Движение стало казаться вечным, чем-то таким, что всегда существовало и будет существовать. Цель путешествия, к которой он так стремился, казалось, не имела значения; он знал только одно: нужно двигаться. Время — всего час назад, когда он был с Брэндоном и Шеем, — затуманилось, ушло в далекое прошлое. А то время — время нормальной жизни, — существовавшее всего два дня назад, вовсе исчезло из памяти, будто его никогда не было.

Только острые обломки стен перед носом; только жизненная необходимость добраться до какого-то неопределенного места назначения — только это билось в его спинном мозгу. Задыхаясь, напрягаясь, подтягиваясь, нащупывая стальной сплав. Вверх, в разинутые дыры, бывшие когда-то жилыми отсеками, и снова наружу. Ощупывая и подтягиваясь и снова ощупывая в подтягиваясь. И вдруг — свет.

Муэр остановился: не будь он прихвачен к стене, он бы, наверное, упал. Увиденный им свет прояснил суть. Это был иллюминатор — не такой, мимо которых он прополз — темных, мертвых, а освещенный и живой. За ним был Брэндон. Муэр глубоко вздохнул, он почувствовал себя лучше, в мозгу просветлело. Теперь цель его была рядом. Он полз к теплящейся искре жизни. Все ближе, ближе и ближе — и вот наконец он коснулся ее. Добрался!

Глаза с жадностью вбирали знакомую комнату. Ничего, что с ней не связано никаких счастливых воспоминаний. Она была чем-то реальным, существующим в действительности, чем-то почти осязаемым. Брэндон спал на койке. Он сильно осунулся, но на лице его мелькала легкая улыбка.

Муэр поднял кулак, собираясь постучать. Он почувствовал непреодолимое желание поговорить с кем-нибудь, хотя бы жестами, но в последний момент сдержался. Быть может, мальчишке снился дом; он был юн, чувствителен и много перестрадал. Пусть поспит! Еще хватит времени разбудить его, когда (и если) план будет приведен в исполнение.

Он определил изнутри помещения положение стены, за которой находился бак с водой, затем попытался сделать это извне. Теперь это было не сложно: задняя стенка бака сильно выдавалась снаружи. Муэр подивился этому чуду; казалось просто невероятным, что бак не поврежден. В конце концов, судьба обходилась с ними не так уж иронично.

Проход к баку был нетруден, хотя он и находился с другой стороны обломка. Прямо к баку вел отсек, бывший коридором корабля. Тогда, когда «Серебряная Королева» была в целости и сохранности, этот коридор располагался горизонтально и ровно, но теперь, при несбалансированной работе оставшегося гравитатора, коридор резко накренился. Это еще больше облегчало путь. Без всякой загвоздки Муэр прикрепился к однородному бериллиево-стальному покрытию и через двадцать с лишним футов оказался у бака.

Наступил самый ответственный момент — последняя фаза. Он чувствовал, что нужно отдохнуть, но волнение охватило его, и он не мог с ним совладать: «Теперь или крышка». Он подтянулся ближе к середине днища, и здесь, устроившись на небольшом выступе, образовавшемся от пола коридора, который доходил до этой части бака, он и начал работать.

— Жаль, что магистральная труба выходит не сюда, — пробормотал он. — Если бы она сюда выходила, у меня бы хлопот было вдвое меньше. А теперь… — Он вздохнул и согнулся над работой. Тепловой излучатель-пистолет поставил на режим максимальной концентрации; невидимые излучения сфокусировал в точке, находящейся примерно в футе над днищем бака.

Постепенно действие возбуждающего луча на молекулы стенки бака стало проявляться. В точке, куда был сфокусирован луч пистолета, слабо замерцало пятно размером с мелкую монету. Оно дрожало, то разрастаясь, то затухая, когда Муэр старался тверже держать уставшую руку. Он попытался зафиксировать ее на выступе. Дело пошло лучше, маленький кружок стал ярче.

Цвет его медленно поднялся по спектру. Темный, сердитый, красный, появившийся вначале, высветлился, стал ярко-вишневым. Тепло продолжало излучаться, яркость его трепетала расходящимися кругами, как мишень, составленная из постепенно углубляющихся оттенков красного цвета. Стенка бака на расстоянии нескольких футов от точки, куда был направлен фокус, стала нагреваться, и Муэр теперь опасался дотронуться до нее своим скафандром. Он ругался, потому что и выступ, на котором он расположился, тоже стал накаляться, Ему казалось, что только ругательства, которыми он сыпал, могут немного успокоить его. И когда расплавляющаяся поверхность бака стала излучать свое собственное тепло, главным объектом его проклятий стали изготовители космических скафандров. Почему они не могли додуматься сделать такой костюм, который мог бы не только держать тепло, но и при необходимости отдавать его?!

Но постепенно им овладело чувство, которое Брэндон назвал Профессиональным Оптимизмом. Глотая соленый пот, он, не переставая, убеждал себя: «Могло быть гораздо хуже. Два дюйма стенки в этом месте — пустяки, говорить не о чем. А если бы бак был сделан заподлицо с наружным корпусом. — Он свистнул. — Пришлось бы расплавлять стенку толщиной не меньше фута». Он стиснул зубы и продолжал работать.