Саймон Бейкер - Древний Рим. Взлет и падение империи

• Название: Древний Рим. Взлет и падение империи
• Автор: Саймон Бейкер
• Издательство: Издательство "Амфора"
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00673-5

В книге «Древний Рим» рассказывается о величайшей из всех существовавших в мире империй. Рассматривая шесть важнейших поворотных пунктов, во многом определивших историю Рима, автор строит свое захватывающее повествование о взле­тах и падениях первой в мировой истории сверхдержавы — государственной маши­ны, непревзойденной в своей жестокости, гениальности, стремлении к власти.

Книга является литературной версией сенсационной серии передач на канале Би-би-си. Исследуя деятельность сложных, зачастую порочных личностей таких могущественных властителей, как Пом­пеи Великий, Юлий Цезарь, Август, Нерон и Константин, Саймон Бейкер подводит солидную историографиче­скую базу, особо останавливаясь на наиболее любопытных аргументах. А в результате получается история Древнего Рима — величайшей в мире империи, непре­взойденной в своей жестокости и гениальности.

---

«Я полагаю, что если мы станем закрывать глаза на подобные ссоры и распри, то пойдем против Высших Законов. Более того, мы можем разгневать Высшие Силы, и они восстанут не только против людей, но и против меня, того, кому волею Небес было вручена власть над миром».[82]

Намек, содержавшийся в послании, был более чем прозрачен: тогда как в прошлом императоры рассматривали петиции и разрешали споры по представлениям из провинций, авторитет Константина как правителя Римской империи в значительной степени определялся его способностью улаживать внутрицерковные распри. Разлад в рядах христиан угрожал единству империи, чего новая власть никак не могла допустить. Еще в эпоху диоклетиановых гонений Константин ясно осознал, что, если он сделает ставку исключительно на христианского Бога, полностью отвернувшись от других божеств, ему никогда не удастся объединить империю. И если он сейчас сорвет маску и открыто присоединится к христианам, подобный шаг, при наличии раздоров внутри самой христианской общины, не принесет ему никаких политических дивидендов. Распри не утихали всю зиму 315–316 гг., и тогда Константин написал письмо ее виновникам, пригрозив приехать лично. В этом случае спорщикам не поздоровилось бы. Впрочем, к этому моменту у Константина появились куда более важные дела.

Лето 315 г. было отмечено грандиозными празднествами в Риме. Властитель западной империи оставил резиденцию в Трире и в сопровождении семьи, епископов и придворных чиновников вернулся в город, который освободил три года назад. В ознаменование столь радостного события было устроено множество игр. Официально празднества были приурочены к «деценалии» Константина, т.е. к десятилетнему юбилею его пребывания на императорском троне. Окинув взглядом минувшее десятилетие, можно с уверенностью утверждать, что у Константина имелись все основания для торжества. Он провел несколько успешных кампаний против германских племен, и теперь граница империи вдоль Рейна была в безопасности. Он восстановил стабильность и мир в государстве, которое, казалось, вот-вот было готово распасться на части, и теперь оно вновь процветало. Сенат опять вернулся к делам и теперь, как и прежде, принимал живейшее участие в управлении государством. Вне всякого сомнения, Константин учитывал опасения сенаторов о том, что они, а значит и Рим, утратили былое значение, и поэтому увеличил их число. Теперь, чтобы стать сенатором, было необязательно проживать в Риме и присутствовать на слушаниях. Таким образом, Сенат стал включать в себя представителей со всех концов империи.

У представителей новой элиты, христианской, тоже имелся повод для праздника. Они теперь могли похвастаться привилегированным положением и влиянием, которое оказывали на императора, находясь при его дворе. Сам же Константин в разговорах и ученых беседах с Лактанцием и епископом Осием узнавал все новые и новые вещи о явившем ему милость Всевышнем. Это тоже не могло не радовать христиан. В искренности веры императора, по крайней мере внешней, можно было не сомневаться. О степени влияния христиан на Константина свидетельствуют специально отчеканенные памятные медали, увидевшие свет в том же 315 г. Эти медали с изображением Константина и монограммы Иисуса Христа (ХР) были торжественно вручены выдающимся чиновникам и придворным. Однако следует отметить, что священнослужители, верующие и сторонники исконно римских верований отнюдь не чувствовали себя незаслуженно забытыми. Благодаря новой политике религиозной терпимости культы языческих богов также переживали период бурного расцвета. Поэтому можно сказать, что на празднестве чествовались мудрость и осмотрительность императора.

Триумфальная арка Константина и по сей день украшает римский Форум. Этот памятник архитектуры знаменует собой переход от классического стиля к стилю, получившему название «поздняя античность». Скульптурные композиции, украшающие триумфальную арку, рассказывают нам об освобождении Константином Италии: одна из сцен повествует о разгроме Максенция, на другой изображены тонущие солдаты деспота и тирана, а на третьей — торжественный въезд Константина в Рим. Однако на всей арке нет ни одного христианского символа. Наблюдается как раз обратное. Некоторые из скульптур датируются эпохой Адриана. Как установили ученые, данные скульптуры, некогда изображавшие Адриана то на охоте, то приносящего жертвы римским богам, приняли образы Константина и Лициния. На триумфальной арке в последний раз встречается изображение римского императора, совершающего языческий обряд. Несмотря на все привилегии, дарованные христианам, властитель западной части Римской империи все еще не мог целиком и полностью открыто перейти на их сторону.

Константин стремился к объединению империи, и вот теперь он нашел средство, которое позволило бы ему достичь цели. Однако пока он решил умерить пыл, великолепно понимая, что открытая поддержка христианства сделает его уязвимым с политической точки зрения. Он все еще мог подвергнуться нападкам со стороны сторонников языческих культов среди сенаторов, наместников и высшего чиновничества, которые могли его обвинить в гонениях на почитателей исконно римских верований. Константин понимал, что открытая поддержка христианства не только оскорбит приверженцев прежних, языческих культов, — подобная политика может также натолкнуть их на мысль о том, что в новой империи они станут занимать более низкое положение. Это недовольство, учитывая тот факт, что большинство населения Римской империи оставалось языческим, в свою очередь стало бы плодородной почвой для разжигателей бунтов и волнений. Однако больше всего Константин опасался не сенаторов-язычников, а императора.

В тот же самый год, когда в Риме состоялись торжества (июль 315 г.), супруга Лициния Констанция родила сына. Год спустя, 7 августа 316 г., жена Константина, Фауста, также подарила мужу наследника. Рождение детей вполне могло служить поводом для ликования, поскольку теперь у их отцов появились наследники, которым можно было на законных основаниях передать власть. Однако вместе с их рождением Константин и Лициний все чаще и чаще стали задумываться над вопросом, который мучил их уже давно, — кому же на самом деле принадлежит империя. После заключения союза все более напрашивался ответ — Константину.

Сложно сказать, чем руководствовался Константин, когда принял решение о религиозных реформах и покровительстве христианству — может, дело было в искренней вере, а может, в тонком расчете. В любом случае его преобразования не только позволили объединить империю, но и вдохнуть в нее новую жизнь. Главное, они помогли Константину расположить к себе людей во владениях Лициния, где проживало большинство христиан Римской империи. Триумфальная арка с изображениями Константина и Лициния символизирует дружбу императоров. Власть, которую они мирно делили друг с другом, изображение их профилей на монетах того времени — все это предназначалось для того, чтобы не нарушить впечатления о безоблачности их отношений. Однако принципы, которые, по мнению Константина, должны были лечь в основу государства, никак не соответствовали столь прекрасному внешнему фасаду. Наличие одного Бога и одной империи, по логике, подразумевало одного императора.

Вскоре Лициний и Константин показали друг другу свое истинное лицо. Маски были сорваны, и два императора стали врагами, развязав новую войну. Это была война между сторонниками Константина и новой религии, покровителем которой он стал, и приверженцами исконно римских традиций. Так, по крайней мере, заявляли о себе те, кто встал под знамена Константина и Лициния. Несмотря на все слова противников, заявлявших, что они сражаются за святое дело, подлинная цель конфликта была проста и неоригинальна — захват власти над всей Римской империей.

ВОЙНА РЕЛИГИЙ

Нам представляется довольно сложным перечислить все причины, превратившие императоров-союзников в злейших врагов. Вне всякого сомнения, у Лициния были все основания чувствовать обиду и даже ревность. Константин владел той частью империи, которая, как полагал Лициний, по праву принадлежит ему. Дело осложнялось еще и тем, что правителю восточной части империи было достаточно окинуть свои владения взглядом, дабы убедиться, что Константин пользуется у его подданных куда большей популярностью, нежели он сам. Христиане на востоке Римской империи молились на Константина в надежде, что настанет день, и привилегии, дарованные их братьям по вере на западе, будут пожалованы и им. Поскольку христиане были готовы принять смерть за свою веру, готовность умереть за Константина была не меньшей. Они прекрасно понимали, что Лициний не был ни их спасителем, ни воплощением их надежд. Не исключено, что Константин изначально планировал выставить Лициния в невыгодном свете: сперва его руками восстановить мир на востоке, а потом с помощью христиан ослабить его положение. Кроме того, Лициний завидовал популярности Константина, и у него была еще одна серьезная причина не любить правителя западной части империи. Именно она в конечном счет и подтолкнула Лициния к войне.